Владимир Шитов - Схватка оборотней
— И ты до сих пор молчал? — обиделся Дормидонтов.
— Александр Ингатьевич, давай поиграем в шахматы, а эту новость я тебе сообщу завтра, — подразнил его Бурлаков.
— Ты дурака не валяй, а то ведь эту новость я из тебя вытрясу, — пригрозил Дормидонтов.
— Зная, что твой ОУР всегда загружен, я был вынужден сам заняться проверкой своей версии. Меня интересовал канал связи Гребешкова-старшего с Гребешковым-младшим. Я установил почтальона на участке, где жил Гребешков-младший. Сам понимаешь, на это много труда не надо. Им оказалась некая Жане Ангелина Власовна. Она показала, что где-то в начале октября, обрати внимание на месяц, то есть сразу после убийства рыбаков, к ней обратился интеллигентного вида «дядечка» лет шестидесяти, а может быть и больше, который спросил у нее адрес Гребешкова-старшего.
— Он, конечно, объяснил, для чего ему понадобился адрес?
— А как же, хотел вернуть долг в триста рублей.
— Чего же не отдал деньги сыну?
— Почтальону он объяснил это тем, что сумма большая для него, пенсионера, а Гребешкова-младшего он не знает, поэтому не доверяет ему. И вообще, желает вернуть деньги непосредственно тому человеку, у которого их брал.
— Довольно тонкий подход и, главное, его доводы убедительны. Выходит, она сообщила злоумышленнику адрес Гребешкова-старшего?
— Вот именно!
— Интересно, как почтальон узнал место жительства Гребешкова-старшего, если они переписывались с сыном «до востребования».
— И на этот вопрос у меня есть ответ. Ты, наверное, забыл о матери Гребешкова-младшего, которая по своим материнским соображениям нарушила запрет мужа и прислала поздравительную открытку сыну с днем рождения без обратного адреса. Но она упустила, что на открытке ставится штамп отделения связи отправителя.
— Ты хочешь сказать, что почтальон запомнила эти данные и сказала неизвестному «дядечке»? — с сомнением в голосе обронил Дормидонтов.
— Именно так, а остальное в наше время для думающего человека не розыск, а спокойная прогулка по рельсам.
— Но как удалось почтальону из тысячи доставляемых писем и открыток запомнить адрес Гребешкова?
— Все объясняется очень просто: Ангелина Власовна обслуживает свой участок девять лет, знает всех своих получателей по имени и фамилии. Ей не надо запоминать информацию о жителях своего участка, эта информация постепенно сама отложилась у нее в голове, а поэтому отдельные изменения в перемене места жительства даже родственников своих адресатов у нее легко укладываются в памяти.
— Удивительно! Теперь мне понятно: Ангелина Власовна, благодаря своему профессиональному опыту и любопытству, оказала нам медвежью услугу, — обхватив голову руками, страдальчески резюмировал Дормидонтов. — Ты не сказал ей, что она, помогла «дядечке» убить сразу двоих?
— Если раскрутим дело до суда, то она там сама поймет что почем, зачем преждевременно волновать человека? Я тебе еще не все сказал… Гребешков-младший подтвердил получение от матери поздравительной открытки, но она у него, к сожалению, не сохранилась.
— Комментарии тут излишни, — с недовольством в голосе заметил Дормидонтов. — Но, как говорится, нет худа без добра. Если у Ангелины Власовны такая умная голова, то она должна запомнить «дядечку» и опознать.
— Запомнила и согласна опознать, — успокоил его Бурлаков.
Взяв пухлое уголовное дело, Дормидонтов медленно стал его перелистывать. Его взгляд остановился на материале со штампом знакомого ему учреждения.
— Что за экспертиза?
— Судебно-биологическая! — устало ответил Бурлаков. — Так сказать, понемногу готовлюсь к встрече с убийцами.
— Не возражаешь, если я посмотрю, как ты намерен с ними встретиться?
— Разве у следователя могут быть секреты по нераскрытому уголовному делу от начальника уголовного розыска? Только прошу тебя, читай вслух, думаю, повторение мне не помешает.
Дормидонтов, опустив описательную часть экспертизы, сразу стал читать: «В ы в о д ы:
1. Три волоса, изъятые из пальцев левой руки Пучинова Олега Семеновича, являются волосами с головы одного и того же человека.
Один волос коричневого цвета длиной 5,7 см, второй волос коричневого цвета длиной 6 см, третий волос коричневого цвета длиной 3,9 см, все они относятся к группе А (II).
Эти три волоса не принадлежат трупу Пучинова О. С.
По выявленным клеткам, указанным в описательной части заключения, волосы принадлежат мужчине.
Эксперт…» — подпись неразборчива.
— Молодец, читать умеешь, — пошутил Бурлаков.
Отложив уголовное дело в сторону, Дормидонтов долгим взглядом посмотрел на друга и как будто впервые увидел у него под глазами целую сеть мелких морщин и три морщины, проходящие почти на всю ширину лба. Он подумал: «Совсем не бережет себя. Да и другим с ним не легко работается, но зато интересно».
Однако вслух сказал совсем другие слова, потому что отлично знал, что Бурлаков в жалости не нуждается.
— Если бы я был преступником и расследование моего дела поручили бы тебе, то я сделал бы тебе отвод. Объявил голодовку, оговорил тебя даже в неземных грехах, но отвода твоего непременно бы добился.
— У моего шефа ты этого бы не добился, все твои доводы он признал бы неосновательными. Но, как я понял, таким выступлением ты иносказательно соизволил отозваться о моих профессиональных качествах. Спасибо. Интересно, что тебя так разжалобило, неужели мой неспортивный вид? Если так, то ты будешь третьим после жены и тещи, кто проявил наблюдательность в этом плане… А вообще, Игнатьевич, я тебе скажу так: в каждой спортивной схватке спортсмен теряет в весе. Наша схватка с убийцами затянулась, и чтобы дальше не терять в весе, нам надо как можно быстрее поймать этих волков.
Ты как всегда прав, давай будем отваливать домой. Думаю, для игры в шахматы у нас уже нет сил, — предположил Дормидонтов.
— Какие там шахматы? Голова не хочет работать. Спроси меня, сколько будет дважды два, и то не скажу.
Глава 15
Непрерывный дождь шел до утра. Его капли, ударяясь об асфальт, превращались в веселые пузырьки, которые лопались и озорными ручейками убегали с проезжей части дороги на обочину и далее в кювет.
На всей проезжей части дороги видны были мелкие лужицы, которые безжалостно раздавливались и разбрызгивались проходящими автомобилями.
Пешеходы, спешившие на работу или по своим делам, укрывались от дождя зонтиками или накинутыми на головы капюшонами плащей.
Спешил на работу и Бурлаков, надежно укрывшийся от дождя большим черным зонтом. Он с удовольствием вдыхал полной грудью чистый, холодный воздух.
В общей массе пешеходов его внимание привлек парень лет восемнадцати. Высокий, с копной кучерявых темных волос на голове, одетый в светлую спортивную куртку, он совершенно игнорировал дождь и не спеша шел по тротуару, прикуривая сигарету, ладонью прикрывая спичку от дождя.
Бурлаков был неплохим психологом. Ему вдруг захотелось посмотреть в лицо парня, узнать, действительно ли тот чем-то озабочен, что не обращает внимания на ливень, или это всего лишь рисовка, простая мальчишеская бравада?
«Зачем мне углубляться в такие мелочи? Что мне, делать больше нечего? — подумал он, осуждая себя и отказываясь от своего намерения. — Меня на работе ждет неотложное дело, а я забиваю себе голову какой-то чепухой».
Кажется, только вчера произошла трагедия, а фактически прошло уже шесть месяцев.
«Как быстро летит время! — с сожалением подумал он. — Конечно, по делу проведена огромная работа, но хвалиться пока не приходится».
У себя в кабинете Бурлаков, просматривая уголовное дело и делая из него нужные записи, все больше склонялся к тому, что собранные доказательства должны в ближайшее время «заговорить». Они уже могли отвечать на важные вопросы, но между ними не было связующего звена. Пока его не будет, преступления не раскрыть, а поэтому надо трудиться до изнеможения.
Борьба правоохранительных органов должна вестись не ради наград, поощрений и похвал, а ради торжества справедливости на Земле. Это Бурлаков понимал всем своим существом, тогда как некоторые его коллеги, которые, к счастью, были в меньшинстве, укрываясь за громкими словами, «трудились» для показухи. Они умело «прилипали» к чужим заслугам, артистично умели афишировать себя, и только самостоятельная работа по конкретным сложным уголовным делам раскрывала глаза руководству на их фактические деловые качества.
События последних месяцев преподнесли Бурлакову массу неожиданных приятных сюрпризов.
Командировка оперативного работника ОУР в районный центр, где Рокмашенченко получил паспорт, оказалась почти безуспешной, но так можно рассуждать, если глубоко не анализировать факт в целом.
