Лев Пучков - Мертвый город
А дальше что? Включаем тепловизор, заводим вездеход, при необходимости организуем по рации облаву из комендачей.
Но это в том случае, если я угадаю и попаду в фазу, когда Некто будет гулять по дому. А если не угадаю и в момент старта он выглянет в окно, тогда и вездеход с облавой не понадобится.
Нет, это не вариант. Шансы на побег такие мизерные, что думать об этом — только душу травить.
* * *Некто вернулся минут через пять.
Ободрения по поводу моей вящей лояльности он не высказал (да я на это и не рассчитывал), но поделился результатами исследования дома:
— Сертификат видел. Всё правильно…
Я вопросительно посмотрел на него, ожидая продолжения. И что мне с этого «правильно»? Этот факт отменяет маршрут «комендатура — центральная площадь» или нет?
— Но комментариев нет, — верно расценил он мой немой вопрос. — Ни одного. Ну и, сам видишь, никаких следов нет. Какой вывод?
— Группа либо погибла, либо успела выбраться из Города в первые два дня, когда это было ещё возможно.
— Верно. Теперь ты один.
«А это значит, что ты нам не нужен и неинтересен. И тебя спокойно можно вешать…» — с тоской додумал я.
Некто тем временем скомандовал в рацию, чтобы вездеход выдвигался к даче Гордеева, и вскоре с юго-востока послышался звук мотора.
У меня сердце в пятки ушло. Если он так откровенно «палит» явку, значит, всё — перспектив ноль, надежд больше нет. Одно дело, когда сюда шмыгнул я лично «не пойми с кем», и совсем другое, если тут сейчас встанет вездеход.
— Но тут возможны варианты. — Некто ободряюще кивнул мне. — У меня есть планы в отношении тебя, так что можешь пока расслабиться: ты нам нужен.
Так, уже лучше. Намного лучше!
Или это он просто дежурно обнадёжил меня, чтобы я не делал резких движений до прибытия в комендатуру? Не знаю, не вижу, не понимаю: читать эмоции по физиономии этого существа и выискивать в его словах скрытый смысл — крайне неблагодарное занятие.
— А какие, если не секрет?
— Не секрет. Сейчас приедем, я тебя посвящу.
Звук двигателя постепенно нарастал, и вскоре в конце улицы показался вездеход.
В это время слева нарисовалась парочка, заготавливающая дрова через два двора отсюда: коренастый мужлан в фуфайке и драном заячьем треухе, а с ним подросток лет четырнадцати в старенькой цигейковой шубейке. Они несколько секунд бесцеремонно таращились на нас, затем выволокли из двора груженные дровами санки и покатили прочь, в сторону центра. Мужлан при этом работал ломовой лошадью, а подросток толкал санки сзади.
Что там у них на ногах было, я не разобрал, но точно не лыжи. Наверное, тоже какие-то снегоступы, только самодельные.
Вязанка дров получилась внушительная, они по-крестьянски умело увязали на небольшие в общем-то санки примерно треть куба, а то и поболее. Вдобавок сверху на вязанке топорщился брезентовый куль. Не крестьяне, а какие-то эквилибристы. Да, и они проявили смекалку: тащили сани по колее вездехода.
— Эй, пейзане! — окликнул их Некто. — Притормозите, есть пара вопросов!
Пейзане, однако, на призыв не отреагировали и как ни в чём не бывало продолжали удаляться к центру. Непуганые они здесь какие-то, вездехода не боятся, даже не оборачиваются.
— Какие вредные и глупые мародёры, — укоризненно заметил Некто. — Без репрессий — никак?
— Это не мародёры, — высказал я предположение. — Слишком уверенно и нагло себя ведут. Это хозяева. Живут в городе, наведались на дачу за дровами.
— А брезентовый куль? — Похоже, серого господина развлекала эта ситуация, в его голосе слышался житейский интерес скучающего обывателя.
Да-да, помнится, Стёпа сказал: «Они люди…» В том плане, что это по функциям и навыкам они чудовища, а по сути своей обычные смертные из плоти и крови.
— Картошка, — уверенно выдал я. — С погреба.
— А вот сейчас посмотрим.
Некто вдруг сунул пальцы в рот и пронзительно, разбойничьи свистнул.
У меня аж уши заложило. Не ожидал от этого флегматичного и расслабленного господина такой хулиганской выходки.
Пейзане остановились. Мужлан развёл руками в интернационально понятном жесте: «Ну и какого… вам надо?!»
Некто показал пальцем за спину, на приближающийся вездеход.
Мужлан повторил жест, на этот раз более экономно, в интерпретации «И чё?».
— Вот же упёртое животное… — Некто хмыкнул, ловко извлёк откуда-то из-под куртки пистолет и показал его мужлану.
О… А я-то уж думал, он совсем без оружия. Нет, это не наив. Просто это существо в принципе может и без оружия обойтись, голыми руками всех передавит.
Мужлан сплюнул (суть жеста: «как же всё это зае…ло!»), что-то буркнул подростку и пошёл к нам.
— Ну то-то же, — буркнул Некто, пряча пистолет обратно.
* * *Так, метров тридцать до санок было? Да, что-то около того. Примерно по десятку на каждый двор, да отъехали чуть-чуть… А когда мужлан прошел мимо калитки соседнего двора, я узнал его.
Непривычно, по-крестьянски одетый, недельная щетина, недельная же, наверное, грязь, пятна сажи, весь какой-то чужой и непривычный, перекошенный на правый бок, прихрамывающий по-старчески…
Это был Стёпа, мой командир и основной боевик команды «Бункер».
Взаимопонимание у нас развито буквально на ментальном уровне. Не глядя на меня, он понял, что я узнал его, и едва заметным жестом показал левой ладонью от себя. Как кошку погладил, только очень коротко, экономно и бережно, словно это был особо мелкий котёнок.
На командном языке жестов это значит либо «падай», либо «отвлеки внимание», по ситуации.
Бумм!
Мир вокруг привычно ухнул в густой сироп боевого режима, всё сделалось страшно медленным и плавным, звуки сели на пару тонов, а в висках поселились гномы-молотобойцы и с ходу начали лупить по звенящей от напряжения наковальне моего мозга.
Бу-бумм… Бу-бумм… Бу-бумм…
В этот момент к нам подъехал вездеход и встал, сочно зарычав и выдав густую струю выхлопа. Некто недовольно посмотрел в его сторону и сделал ладони крест-накрест (глуши мотор).
Всё, отвлекать не надо — падаем.
Падал я медленно и вальяжно: до момента, когда окончательно уткнулся лицом в снег, успел увидеть, что Стёпа вырвал из-за спины невесть как спрятанный под фуфайкой «Вал»[2] и навскидку открыл огонь по серому господину. И одновременно боковым зрением зафиксировал, что «подросток» выдернул нечто из брезентового куля и, в секунду изготовившись за внушительной вязанкой дров, принялся садить по наёмникам, которые выпрыгивали из вездехода.
Здравствуй, Юра, здравствуй, дорогой наш обжора и грубиян, как же я рад тебя видеть!!!
Когда рядом люди орут от боли, звуки выстрелов из «Вала» не слышны. Это вообще тихая машинка, недаром её так любят мастера тайных операций.
Я откатился в сторону, стряхнул снег с лица и привстал. Лежа мне не было видно, что там за забором, водила вездеходный был убит, а все прочие десантировались с правого борта, так что я теперь был от них за вездеходом как за бруствером.
Стёпа не попал с первой очереди по серому господину. Нет, стреляет он мастерски, просто Некто вполне ожидаемо оказался проворнее, молниеносным кульбитом ушёл с линии огня и метнулся через забор. Теперь Стёпа, «бросив» вездеход на Юру, плотно работал одиночными по серой тени, выписывающей по двору немыслимые траектории и постепенно смещавшейся к крыльцу.
Не доводилось видеть, как Мастер Боя качает маятник в снегоступах по сплошному сугробу? Да, я раньше тоже думал, что это невозможно. Как выяснилось, я ошибался.
Тридцать метров — это не совсем «кинжальный огонь», да и бойцы вполне подготовленные, так что сразу все у вездехода не умерли, кто-то там истошно орал, а кто-то успел изготовиться и даже ответил несколькими очередями, прозвучавшими по контрасту с «Валом» очень громко.
Так что не знаю, как Некто умудрялся считать Стёпины выстрелы (я, например, их просто не слышал), интуитивно или у него чудовищно обострённый слух, — но когда Стёпа дострелялся до статуса «минус двадцать патронов» и по логике пора было менять магазин, Некто на мгновение остановился, чтобы выхватить пистолет и открыть ответный огонь.
Буквально на секунду, в трёх метрах от крыльца…
А Стёпа ничего не стал менять, как ни в чём не бывало продолжал работать дальше и, воспользовавшись секундным промедлением, таки нащупал серого господина свинцом.
Ох ты, в рот мне ай-пад… Это что за чудеса такие?!
Некто вскрикнул, метнулся в сторону и скользнул в дом.
Ушёл.
Стёпа упал в снег и наконец-то поменял магазин.
Я тоже упал: теперь, когда Некто в доме, нас спасает только перекрытая забором «слепая зона».
Крики возле вездехода прекратились, теперь там кто-то надрывно стонал.
— Вот же зараза, — без особого разочарования пробурчал Стёпа, как о чём-то вполне ожидаемом. — Не вставай, ползи к вездеходу…
