Евгений Сухов - Жиган по кличке Лед
– Сказал, что он очень на меня рассчитывает. Что у меня большое будущее. И что наша власть – это надолго, клоун, – наигранным басом ответил Илья.
Впервые за время своей воспитательно-административной работы Лева Паливцев не нашелся что ответить наглому подростку. Девочки отправились восвояси, а Паливцев еще стоял и бессвязно матерился, адресуясь то ли к Илье, то ли к Лагину, то ли, что скорее всего – к собственной персоне.
После этих бурных событий жизнь в школе-интернате пошла в более спокойном ключе. Не нарушило спокойствие даже исчезновение волосатого Бурназяна: утром он пришел из отпуска в новых поскрипывающих сапогах, а вечером куда-то делся – так и не нашли. Лишь изредка из внешнего мира доходили слухи, что храм, в котором служил отец Дионисий, прикрыли, что золото и ценности, которые увели со склада, так и не нашли – а увели ну о-очень много, едва ли не половину, и даже странно, думали наиболее осведомленные в этой темной истории товарищи, что так много могли унестиподростки.
Ленька Ип и Пыж, которые знали о том, что Илью тягали в ГПУ, теперь старались с ним не разговаривать, хотя ни до темной, ни до травли, ни до чего, кроме нескольких косых взглядов, дело не дошло. Угомонился даже Паливцев.
Борис Леонидович тоже старался помалкивать. В отличие от многих, он уверился в беспочвенности своих подозрений в отношении Ильи. Однако их взаимоотношения укладывались в формат «ученик – учитель». И никаких разговоров начистоту.
Раз или два Илью видели с девушкой – той самой Александрой. Языкастый Ипохондрик хотел разродиться на эту тему чем-то вроде язвительной шутки и даже написал похабные частушки, но этим дело и ограничилось. Про девушку знали, что ей четырнадцать лет, что она сирота и что ее опекает сам товарищ Лагин, за чьей дочерью та присматривает в свободное от учебы время. Она сама, впрочем, выражалась куда более определенно: «Дядя Семен – мой приемный отец».
…Товарищ Лагин появился в школе-интернате № 1 в июне. Он походил на щеголя: в рубахе с мягким воротом, в брюках и легких туфлях, и не хватало только соломенной шляпы, чтобы напоминать дачника-мещанина, который успевает радоваться жизни в условиях недавно объявленной новой экономической политики. Яков Сергеевич Круглов, директор школы, встретил его у канцелярии и радушно проговорил:
– Рад видеть вас, Семен Андреевич! Прекрасно выглядите… Наверно, потому, что стало поменьше работы, нет?
– Я так не думаю, – мягко ответил Лагин. Несмотря на то что он все-таки «так не думал», сотрудник ГПУ выглядел заметно посвежевшим и отдохнувшим, заметно смягчились угловатые скулы и резкие складки, прорезавшие переносицу. – Мне нужна старшая группа. Я посмотрел расписание: у них сейчас урок физкультуры?
– Совершенно верно.
– Вы не возражаете, если я поприсутствую?
– Что вы!
– Вот и хорошо.
– Тем более преподает физическую культуру мой заместитель, товарищ Паливцев.
– А-а… – мягко протянул товарищ Лагин с неопределенным выражением в голосе.
В спортзале, большом и гулком, недавно окрашенном в вульгарный зеленый цвет, Лагин и Круглов застали полтора десятка воспитанников, которые под наблюдением Паливцева проделывали физические упражнения и совершали короткие пробежки. Лагин прищурился… Он увидел всех, кого хотел: и Илью Холодного, и Юрку Рыжова – Пыжа, и Леньку Ипа, и других…
– Паливцев, иди-ка сюда.
Ученики, перестроившиеся в бег трусцой друг за другом, остановились. Лев Иванович важно просвистел в свисток, объявляя перерыв, и подошел к Лагину и Круглову.
– А скажи-ка мне, Лев Иваныч, у кого из этой группы подготовка на высоте? Кто подготовлен?
Паливцев задумчиво огладил себя по щеке:
– Ну как сказать? Рыжов вот силен. Ипатов хоть и худой, но очень быстро бегает и больше всех подтягивается. Верник вот неплох, хотя ленивый и сачкует. Ну и… – Паливцев сделал паузу, но потом все-таки сказал: – Еще Холодный результат показывает. Он с весны вообще… гм… подтянулся по всем предметам, а физкультура…
– Ты хотел сказать, что этот парень вообще в неплохой форме. Его бы даже в скауты взяли, которые сейчас у нас в городе пасутся. Там ребята здоровые. Ну-ка, позови сюда Рыжова, Ипатова, Верника и Холодного. И вот того рыжего…
Лева Паливцев взглянул на Семена Андреевича, и на его лице проступило что-то вроде тревожного сомнения. Последний раз подобная мина была у замдиректора в скверике-«чекушке», когда Илья объявил ему о своем большом будущем.
– Что такое? – спросил Лагин.
– Да, в самом деле, Лев Иванович, – вмешался директор Круглов, – позовите перечисленных воспитанников.
Подошли пятеро. Юрка Пыж за прошедшее с момента «убийства Цезаря» время еще больше возмужал, раздался в плечах и выглядел лет на двадцать. Лагин похлопал его по плечу и проговорил:
– Вот это рама! Да-а… В общем, так. Есть дело. – Лева Паливцев при этих словах вздрогнул. – У вас недавно были люди из комсомольской организации. Насколько я знаю, их предложение было отклонено.
– Да, – подключился к разговору Круглов, – я сам сказал, что режим нашего заведения не позволяет тесных контактов с комсомольцами. Нашим ребятам еще нужно перевоспитаться. Впитать новую коммунистическую мораль…
Товарищ Лагин с сожалением взглянул на Якова Сергеевича: по всему было видно, что тот говорил совершенно искренне.
– Я думаю, вы недооцениваете своих воспитанников. По крайней мере, этих. Вот наши идейные соперники не такие чистоплюи. Известно ли вам, Яков Сергеевич, что у нас в Желтогорске имеется скаутский клуб? Папаши этих лощеных сынков, пользуясь послаблениями нэпа, сняли им отличное помещение в зеленом районе города. Рядом – лес, площадка. Говорят, даже стрельбище, – прищурился товарищ Лагин. – В общем, все обставлено так, как будто не происходило никакой революции и не лилась кровь ради того, чтобы всех этих холеных скаутов не было.
Лева Паливцев пытался понять по тону товарища Лагина, говорит ли он серьезно или же снова использует свою убийственную иронию, прикрывающую настоящие замыслы этого человека.
Директор Круглов, кажется, тоже был несколько встревожен:
– Семен Андреевич, мы, конечно, всегда рады помочь, особенно учитывая вашу давнюю дружбу с нашей школой… но, так сказать, неужели вы не в состоянии?..
– Да бросьте эти старорежимные обороты, Яков Сергеич, – весело перебил его Лагин. – Конечно, я могу закрыть базу скаутов сам. Думаю, начальник управления не будет возражать, но среди родителей этих горе-разведчиков есть такие, как, например, паромщик Прутков, который что-то в последнее время сильно тоскует по прежнему режиму и дома у себя устраивает черт знает что. Вот он-то и ему подобные и дают деньги скаутам, а у Советской власти есть деньги только на дело, а не на баловство. Словом, Яков Сергеевич, велите выдать ребятам сапоги. С ними пойдет воспитатель – да вот товарищ Паливцев и пойдет.
…Уже на выходе из школы Лагин остановил интернатских и выразительно произнес:
– ЭТО должно быть убедительно. Пролетарская молодежь берет то, что принадлежит ей. Понятно? И не мямлить! Паливцев, сейчас получишь подробный инструктаж.
Взрослые отошли. Интернатские переглянулись. Точно в таком составе им уже приходилось идти на одно дело…
– Пошла гулять губерния, – протянул Ип. – Ну, что у тебя такая кислая рожа, Холодный? Поди, много буржуйских друзей среди скаутов? А то поговаривали, что ты и сам буржуй.
– Ща мы им устроим «убийство Цезаря»… – пробормотал Пыж. – Вот откуда Лагин узнал, что у меня давно кулаки чесались супротив этих уродов в галстучках?
– Дурак ты! – весело сказал Ленька Ипохондрик, и забавно, и непонятно было со стороны, как такой маленький смело и язвительно разговаривает с таким большим. – Лагин просто знает, что такое классовая борьба, в отличие от тебя, чухана. К тому же, сдается мне, Лагин еще не раз будет нашими руками добиваться своих целей.
– Это что ты имеешь в виду? – прищурился Илья.
– А то! Ты сам-то дурака из себя не крои, у тебя неубедительно получается, не то, что у Пыжа, он у нас прирожденный… – Ленька легко уклонился от неуклюжего мощного подзатыльника, которым попытался наградить его Рыжов, и вынырнул уже за огромной тюленьей спиной товарища. – Тебя ж весной звали в «чекушку»? Звали. Вышел ты оттуда без царапины? Вышел. Хотя с твоей рожей мог и не выйти, а у Семена взгляд наметанный. Так что не делай вид, что не понимаешь. Я думаю, что сам Семен и курировал тот налет через Паливцева. Вот и все. Отсюда и ноги растут. Тем более со склада пропало куда больше ценностей, чем мы могли унести. Туда же возами добро свозили – церкви у нас в городе старинные, богатые. А мы на руках уносили. Неужели непонятно? Бедолагу Хорька пристрелили прямо там, на ограде; Бурназян, дурак, потом чуть язык не распустил – и где теперь тот Бурназян? Нету Абрека! Нами просто прикрылись. Кстати, я не сказал, что это плохо… Может, что и нам потом перепадет от жизни. А че – впервой, что ли, нас вот так – не по-детски?.. Босяки, мля!
