Андрей Воронин - Инструктор. Глубина падения
– Вы думаете… – проговорила Грановская.
– Во всяком случае, вы всегда сможете сказать, что были уверены, что именно это и есть нужные им документы, пообещаете посмотреть еще… Назначите еще одну встречу. А лучше всего привезете его сюда на квартиру. А здесь я вас встречу, – сказал Забродов, вынимая из папки, которая лежала у него под подушкой, копии и заменяя их листами. Наверх он положил ксерокс одного из счетов, а все остальные бумаги переложил в другую папку.
– Я поняла, – кивнула Грановская.
– Но Митю лучше бы было отправить к кому-то из родственников, – посоветовал Забродов.
– Хорошо, – кивнула Грановская. – У меня здесь, в Москве, в университете сестра двоюродная учится, Лика. Живет на квартире. Сейчас я ей позвоню. Если еще не уехала на каникулы или практику, она Митю заберет.
Но пока Грановская созванивалась со своей двоюродной сестрой, все их планы перетасовал еще один очень важный звонок.
Илларион Забродов с первых слов понял, что полковник ГРУ Мещеряков звонит ему в такую рань не для того, чтобы пожелать доброго утра и спросить, как дела.
– Нам нужно срочно встретиться, – сказал он строго, так, будто бывший инструктор ГРУ, капитан в отставке Забродов до сих пор находился у него в подчинении.
– У меня здесь очень важное дело, – стараясь держать тон, ответил Забродов, – только если вечером.
– Ты же знаешь, я звоню тебе только в крайних случаях. Нам нужно встретиться не откладывая, – сказал Мещеряков тоном не терпящим отказа.
– Но… – начал было Забродов.
– Через полчаса у меня в кабинете, – сказал полковник и отключился.
Забродов взглянул на часы. До двенадцати еще оставалось достаточно времени. И если он не будет успевать сюда, на квартиру, вполне можно подъехать к Еве в редакцию, а потом уже вместе или следом за ними вернуться сюда.
– Ну, в общем я договорилась, – сказала Грановская. – Сейчас я отвезу Митю к Лике, а потом поеду в редакцию.
– Я тоже могу вас отвезти, – предложил Забродов.
– Но мы же договаривались, что вы будете ожидать меня здесь, – напомнила Грановская.
– Мои планы изменились. Мне срочно нужно ехать на встречу. Но в двенадцать я подъеду к офису вашей редакции. Лучше всего, если вы сядете в мою машину и я вас подвезу домой якобы искать документы. Если же у него своя машина, то я поеду за вами. В общем, не бойтесь. Все будет под контролем, – уверил ее Забродов, твердо решив, что какой бы важности дело ему ни навязал полковник Мещеряков, к двенадцати он будет у офиса редакции журнала «Сноб». Благо это было совсем близко.
Глава 7
Если бы у Эдварда Паршина спросили, какая из неприятностей, которые в последние дни сыпались на него как из рога изобилия, напрягла его больше всего, он, не задумываясь, ответил бы: «Исчезновение охранника-водителя Алексея». Крушение «Эльфа», гибель Грановского, с которым они в одной связке карабкались в гору еще со времен студенчества, и еще четырех человек, жестокое убийство в минском отеле месье Перена, а потом, уже в Москве, эти неизвестно откуда выплывшие бумаги, убийство Марго и даже арест жены не так выбили его из колеи, как исчезновение самого надежного из всех его охранников – Алексея. Ему можно было доверять не только потому, что он был в отличной физической форме и мастерски владел своим телом и всеми видами оружия. Главным было то, что Алексей был надежен и умен – редчайшее качество для человека, который отвечает за твою безопасность. Пару раз он реально спас Паршину жизнь.
И вдруг ни с того ни с сего, в самый, можно сказать, драматический момент, когда убили Марго, когда жену посадили как единственную из возможных подозреваемых, как раз в этот момент, когда Паршин уехал в загородный дом и всю ночь ходил из угла в угол, как затравленный зверь, утром вместо Алексея за рулем его авто вдруг оказался Константин.
Ночью дежурил Митрич, но этот пожилой полковник в отставке отвечал за их с Машей безопасность лишь здесь, за городом. А в город Паршин обычно ехал с Алексеем или с Алексеем и Константином. Константин ему иногда нужен был для солидности, а вообще-то Алексей и сам справлялся. Он один стоил двоих, а то и троих охранников. И если бы не надобность давать Алексею время от времени выходной, а точнее, отпускать в увольнение, можно было бы платить только Алексею. По правде, когда дежурил один Константин, Паршин в последнее время вообще старался никуда не выбираться. Константин, хотя тоже был в отличной физической форме, слыл тугодумом. И если с Алексеем, который умел выслушать и дать дельный совет, можно было поговорить на самые разные темы, то Константин, выслушав, морщил свой высокий лоб так, что, казалось, было видно, как, поскрипывая, работает его мозг. И, как правило, далее он произносил свою сакраментальную фразу: «Не понял». И пока Константин пытался разобраться, что к чему, Алексей уже начинал действовать.
И вдруг, как потом объяснил Константин, часов в шесть утра Алексей позвонил ему на мобильный и попросил подменить. «За мной не заржавеет, ты же знаешь!» – сказал Алексей и, как уверяет Константин, как-то странно хихикнул. И сколько потом Константин ни пытался ему дозвониться, тот не отвечал.
Паршин знал: если Алексей объявится, он, может, и поворчит, но увольнять его не станет, даже из зарплаты ничего не вычтет. Слишком ценным кадром он был и слишком много секретов знал. Паршин даже злиться на него не мог. И теперь думал лишь об одном: только бы тот объявился.
Рассуждать с Константином о том, что могло случиться, было бессмысленно. Поэтому всю дорогу до города Эдвард Паршин пытался сам проанализировать события последних нескольких дней.
Все складывалось как нельзя лучше. Купленный на французском авиасалоне самолет «Эльф» должен был, как он рассчитывал, окупиться максимум за пару лет. Он был рассчитан на не очень продолжительные полеты. Но до Минска можно было долететь куда быстрее, чем до Владивостока. Эта была не первая его сделка с месье Переном, которому он доверял. И инструкторы у него обычно были надежные, и самолеты он свои знал.
Да, возможно, не стоило лететь им на ночь глядя. Но, с другой стороны, в это время меньше рейсов, легче найти воздушный коридор. Нет, здесь было что-то не то. Чем больше Паршин анализировал ситуацию, тем больше склонялся к тому, что авария была кем-то подстроена. В подтверждение тому злорадные эсэмэски и конверт с фотографией и счетами, которые принесла ему в офис какая-то незнакомая женщина в чадре. Если бы за рулем сейчас был Алексей, Эдвард Паршин обязательно поделился бы с ним своими мыслями. И скорее всего, поручил бы провести расследование, попытаться вычислить, что за незнакомка его преследует.
Но за рулем был Константин, и Паршина передергивало от одного предчувствия, как тот будет морщить лоб, а потом выдаст свое сакраментальное «Не понял…». Пусть уж лучше смотрит на дорогу.
– Константин, – попросил Паршин, взглянув на часы, – можно чуть быстрее.
– Не понял… – ответил Константин и добавил: – Здесь больше девяноста нельзя.
Паршин только покачал головой. Его почему-то не оставляло какое-то нехорошее предчувствие. Все последнее время ему казалось, что вдруг появилась какая-то сила, которая затеяла и ведет с ним смертельно опасную игру. Что-то похожее на кошки-мышки, только со смертельным исходом. Кто-то мастерски организовал убийство Марго, так, чтобы подставить его самого, ведь он собирался к ней ехать. А жена, Маша, ведь тоже там оказалась не случайно. И вот теперь Марго убита, Маша в тюрьме.
С конкурентами, которые, конечно же, совсем не радуются его успехам, у них бывали разные терки и даже серьезные разборки. Но это решалось на уровне переговоров в присутствии охранников. И опять он вспомнил про Алексея. Тот отлично разбирался в людях и мог бы подсказать, кто способен на подобные шаги. Но теперь приходилось во всем разбираться самому.
Паршин набрал телефон Алексея. Но тот был недоступен.
Так получилось, что Алексей был в курсе всех или практически всех его дел. Хотя было одно, о котором, Паршин был в этом уверен, в подробностях знали только сам он и Грановский. Грановский погиб, значит, теперь о той давней истории знает только он один. Тогда, в начале 2000-х, грех было не использовать шанс. И не одни они его использовали. И разве они виноваты, что их «Дракон» пропал и парни не вернулись, видимо погибли… Хотя, может, Грановский был прав, и действительно кто-то из тех парней выжил.
В таком случае вполне возможно, что это и есть то главное звено, которое связывает всю цепь последних событий… Паршина даже передернуло, когда он вспомнил, как Грановский кричал на него, когда, как ему показалось, увидел по телевизору Митина. Ведь он, Паршин, действительно тогда недоплатил и никому не сказал, куда и зачем они полетели. Соврал, что ребята взяли отпуск и поехали отдыхать. Жен, детей у них не было. Кто-то из родителей пытался добиться правды, но как-то все потом утихло.
