Сергей Зверев - Операция «Карибская рыбалка»
Два ряда оцепления сдерживали разгоряченных речью и зачастую алкоголем людей, не давая протиснуться слишком близко к выступавшему. Как и всегда, рядом с трибуной образовалась отчаянная давка, создаваемая ярыми фанатами кубинской революции и просто желающими поглазеть на живую легенду. Поближе к окраине площади густота заполнения ее народом несколько уменьшалась, уже давая возможность людям перемещаться в поисках лучшего места обзора. Молодежь, которой на митинге было немало, и здесь находила свои маленькие забавы. То там, то тут звучала музыка из охрипших, принесенных с собой магнитофонов, вокруг которых приплясывали одетые в цветастые рубахи парни и девушки в откровенных нарядах. Танцы и общение между собой не мешали им время от времени вместе со всей толпой оглашать площадь патриотическими речовками и призывами.
Представители правопорядка зорко следили за всеми, кто появлялся на митинге. Вооруженные люди в форме виднелись повсюду, прохаживались по окраинам, готовые в любой момент перехватить подозрительную личность и скрутить ее в бараний рог.
Хмурый, изнывающий от жары и лишнего веса «барбудос», охраняющий периметр площади, недовольно поглядывал в сторону троих гринго. Он уже привычно составил для себя их словесный портрет, включив туда и лысину коротышки, одетого в соответствии с погодой, и белесую бороду длиннющего европейца, и отсутствие особенных примет, кроме крайне крепкого телосложения и великолепно накачанных мышц, у третьего, темноволосого. Стоя чуть в стороне, они безо всякого энтузиазма наблюдали за происходящим на площади шоу. Вызывало подозрение то, что, переговариваясь между собой, троица не участвовала во всеобщем восторге. И если двое из них еще пытались вяло прислушиваться к бодрой речи Фиделя, то третьего, невысокого толстячка в пляжных бермудах, явно больше привлекали знойные кубинские девушки, в невероятном количестве кружившие неподалеку. Его голодный взгляд непрерывно скользил по пышным формам загорелых красавиц, одетых с тропическим минимализмом, а точнее — максимально раздетых. Девицы, стоявшие в нескольких метрах в составе одной из компаний молодежи, давно приметили внимание к своим персонам со стороны этого «мачо» с блестящей лысиной на макушке и с наигранным равнодушием поддразнивали его мужское начало, стараясь показать себя с наиболее соблазнительных ракурсов.
Несмотря на свой довольно развязный вид, толстячок занимал один из ключевых постов в российском посольстве на Кубе. Он был военно-морским атташе России, и звали его Виталий Иванович Збруйков. Неотрывно глядя на длинноногую креолку, стрельнувшую в его сторону влажным чувственным взглядом и наклонившуюся за якобы выроненной заколкой, доставив тем самым немало волнительных моментов его воображению, атташе извлек из широкого кармана своих штанов три толстые сигары. Курильщиком он был не заядлым, но любил щегольнуть, особенно перед дамами. Угостив стоявших рядом с ним, он натренированным движением скусил кончик сигары специальными щипчиками, вынутыми из другого кармана вместе с зажигалкой, и закурил.
— Послушай, Иваныч, — высокий блондин со шкиперской бородкой взял из рук толстячка кусачки. — А не получится так, что кубинцы будут молча наблюдать, пока мы погрузим эти штуковины ко мне в трюм, а потом просто не дадут разрешения на выход из порта? Им ведь раз плюнуть, поверь моему опыту.
Самый молодой из компании, черноволосый крепыш с военной выправкой, едва заметно напрягся и оглянулся по сторонам, ревностно выполняя свои обязанности. Он и еще десяток его морских пехотинцев должны были осуществлять охрану грузового судна «Максим Горький», о котором шла речь.
— Вот ты, Михаил, полжизни по океанам мотаешься, а до сих пор совершенно секретное оборудование штуковинами называешь. Не нервничай, побереги здоровье. Как говорил незабвенный герой гайдаевской комедии: «Нервные клетки не восстанавливаются!» Договоримся мы с властями и выпустим твой кораблик в синее море, никуда они от нас не денутся, — Збруйков говорил очень быстро, но абсолютно внятно, с едва уловимой снисходительностью в интонации.
— Тебе легко говорить, ты на аэроплан сел — и в Москве. А я на своем «Максимке» стоять буду в чужом порту и дожидаться решения сверху. Без денег. Смотри, Иваныч, бросишь меня здесь — продам, к чертовой бабушке, всю вашу сверхсекретную радиоэлектронику. Или обменяю на сигары.
— Кстати, я слышал, кубинские сигары катаются только вручную, — ловко перевел разговор на другую тему командир взвода морской пехоты капитан-лейтенант Алексей Сазапов. Он в совсем недавнем прошлом имел неприятнейший разговор с представителями службы режима и секретности и предпочитал как можно меньше связываться со всем, что носит гриф «секретно» и выше. А особенно не прельщала его возможность общения на подобные темы посреди людной площади.
— Их негритянки на внутренней поверхности бедер скатывают! — оживился атташе. — Сам видел! От колена и… выше. Зрелище впечатляющее! Чувствуешь привкус женского тела?
Он наконец на секунду отвлекся, отвел взгляд от великолепной груди одной из кубинок, едва прикрытой полупрозрачной блузкой, и подмигнул Алексею.
— А что, волосинки в табаке попадаются? — сочувственно справился у оторопевшего морпеха Михаил Михайлович Мишин, которого за глаза вся команда его судна уважительно называла Мишей в кубе, или просто Медведем. Алексей непроизвольно вынул изо рта дымящуюся сигару, но, услышав смех собеседников, снова зажал ее зубами. Поймали его старые волки, ничего не скажешь, один — ноль в их пользу.
Отсмеявшись, Виталий Иванович приподнялся на цыпочки, пытаясь разглядеть главу кубинского государства поверх колышущейся как море толпы. Не добившись особенного результата, он развернулся к собеседникам, ибо только так можно было думать о чем-нибудь другом, кроме женщин, постоянно бросающихся в глаза. Внезапно, видимо вспомнив о чем-то своем, огорченно ухмыльнулся:
— Сорок лет назад Хрущев обещал этим голодранцам коммунизм. Советский Союз в Кубу миллиарды вбухал — до сих пор не отдали. И уже не отдадут. А все ради того, чтобы американцам кукиш показывать… — не выдержав, он оглянулся на хорошенькую девушку, звонкий смех которой доносился даже сквозь шум толпы, и разом повеселел. — Теперь, когда с Кубы выводят нашу последнюю военную базу, придется им самим коммунизм строить… в отдельно взятой за жопу стране.
И снова, наплевав на приличия, беззастенчиво принялся наслаждаться прелестями женской красоты, благо ее вокруг была бездна.
— Ты и правда считаешь, что со стороны кубинцев возможно какое-то противодействие нам? — озадаченно спросил капитан грузового судна, которому не давала покоя перспектива надолго застрять в чужой стране.
— А ты сам подумай, кто и что с этого поимеет. Современное оборудование слежения им бы не помешало. Америку слушать… — проронил атташе, но тут же осекся. Не хватало еще на самом деле секретную информацию разболтать.
— То-то и оно! Я почему и надоедаю тебе дурацкими вопросами. Неспокойно у меня на душе, хоть ты тресни. Так что смотри, Иваныч, все вопросы с властями — на тебе. Нам главное — вывести сухогруз в нейтральные воды, — Медведь погладил свою бородку и посмотрел на командира морских пехотинцев. — Правильно я говорю?
— Я недавно с Москвой связывался. Обещают грамотного спеца прислать недели через две. Антидиверсанта высшей пробы, боевого пловца. Волнуются, мать их… за груз, — Збруйков, слегка подтолкнув ладонями в спины стоящих по сторонам от него капитана и морпеха, направился к припаркованным в отдалении автомобилям. — У нас еще есть время. И поработать, и отдохнуть.
И атташе снова ободряюще подмигнул молодому офицеру.
Глава 3
Находясь в кабинете, было абсолютно невозможно определить, в разгаре ли полдень, или же ночная тьма окутала одно из четырех зданий операционного комплекса Форт-Мид. Под своды этого стеклянного куба не проникали внешние звуки, а конструкторы при строительстве постарались сделать так, чтобы даже радиоволны не могли пробить его стены, опутанные медной сеткой. Плотные жалюзи надежно скрывали все окна комнаты, едва слышно шуршал кондиционер. Все здесь было подчинено единственному требованию — не мешать работе мозга человека, сидящего за строгим офисным столом. На столе находился лишь необходимый минимум предметов, расположенных в идеальном порядке, что говорило о педантизме и аккуратности его хозяина. Откинувшись на высокую спинку удобного кресла, за этим столом расположился ухоженный мужчина с самоуверенным, надменным и жестким лицом. Его имя было более чем известно почти всем сотрудникам АНБ. Эдвард Ларнер — самый молодой из топ-руководителей агентства, технологический гений, великолепный аналитик, расчетливый стратег. В свои тридцать с небольшим лет он сделал головокружительную карьеру, не останавливаясь ни перед чем на пути к намеченной цели. Многие прочили ему место директора в недалеком будущем. Единственное, что могло ему помешать, — козни завистников. Однако мало кто решался в открытую вступать в конфронтацию с Ларнером. Ходили слухи, что он успел собрать крепкий компромат на большинство из своих коллег, да и у нынешнего директора он был в фаворе.
