Иван Черных - Тот, кому за державу обидно
Да, чужие конфликты он умел разрешать, а вот свои, личные… Жена даже с постели не встала, когда он утром собирался в командировку. Полтора десятка лет прожили вместе, а общего языка так и не нашли. И не только потому, что детей нет. Хотя почему Татьяна не рожает, ему до недавнего времени было непонятно. Оба побывали у врача, обоим дано заключение: здоровы, никаких противопоказаний к воспроизведению потомства нет. А Татьяна не рожает…
Он не устраивал по этому поводу дискуссий, даже в какой-то степени старался оправдать ее любовью к творчеству, но она временами бывала невыносима: груба до вульгарности, придирчива, нетерпима. А такой милой, чуткой показалась ему при первой встрече…
Журналистка краевой газеты Татьяна Белоусова приехала к нему в отделение полиции после разгрома банды Гурама Бесланова, чтобы взять интервью. Николай Васильевич, можно сказать, играл в той операции главную роль – роль подсадной утки, и попросил журналистку перенести встречу на вечер, был очень занят. Она согласилась. Пробеседовали в кабинете командира отряда полиции особого назначения более двух часов, потом лейтенант пригласил журналистку поужинать в недалеко расположенном кафе.
А через неделю Татьяна принесла ему на просмотр не интервью, а целый очерк. Описала действия группы полиции с такими подробностями, будто сама участвовала в захвате. Николаю очерк понравился.
С того вечера и началась их дружба. Татьяна импонировала ему своей хваткой, умением глубоко вникать в проблему, хорошо ориентировалась в обстановке. Да и выглядела она довольно привлекательно: жгучая брюнетка с чуть вздернутым носиком и очаровательным рисунком губ; стройная, гибкая, энергичная.
Журналистика у нее была на первом плане, и она отдавалась работе всецело. Кухню, уборку не любила, благо лейтенанту Дубровину зачастую приходилось питаться в полицейской столовой. А уборкой они занимались по выходным дням совместно. Иногда, правда, Николаю и одному приходилось орудовать пылесосом и мокрой тряпкой – у Татьяны была срочная работа.
В сексуальном отношении она была неистощима. Ее одноразовый акт не устраивал, иногда она держала его на себе по часу, доводя до изнеможения. Но он удовлетворял ее прихоть, как и положено заботливому мужу, хотя порой его бесила ее ненасытность.
Пока жили в Ставрополе и были полны юношеского задора, все их устраивало и никаких разногласий, конфликтов не происходило. А вот когда переехали в Москву, стали постарше, помудрее, начали замечать друг за другом не только, что бросалось в глаза, но и таившееся подспудно, прятавшееся за семью замками.
Татьяну, как жену полицейского начальника, взяли на работу в газету «Щит и меч» на должность специального корреспондента. Частенько она выезжала в командировки на неделю, а то и более. Николай Васильевич заметил, что сексуальный пыл ее заметно притух. Это его вполне устраивало – и у него силенок поубавилось. Но только ли в этом дело?
Татьяна и ранее была не очень-то внимательной, заботливой супругой, а теперь и вовсе мало обращала на него внимания. По долгу службы ему частенько приходилось задерживаться допоздна, а иногда и не ночевать дома; Татьяну это не тревожило. Говорят, если не ревнует, значит, не любит. Любила ли его Татьяна? Он никогда не спрашивал, зная, что редко кто на подобные вопросы отвечает искренне.
Любил ли он Татьяну? Он затруднялся дать твердый ответ. Она ему нравилась, это – да. А вот любил ли? Говорят, ради любви люди чудеса творят, рискуют, не жалеют жизни. Чудес он не творил, а на риск шел ради жизни других, не только жены. Это его долг.
То, что Татьяна стала погуливать, умиляться поклонникам, нетрудно было догадаться по ее пристрастиям к нарядам, к макияжу перед командировками, перед вечеринками, на которые она отправлялась одна. Он понимал все, но ревность душу не терзала; только обида порой заставляла его быть сдержанным, неискренним, даже в какой-то мере лицемерным: он терпеливо сносил все ее ухищрения, ни в чем не упрекая, продолжая оставаться заботливым мужем, хозяином семейного очага.
Не однажды и он попадал в такие ситуации, когда в его постель напрашивались прехорошенькие ночные бабочки. Но он брезговал ими и не опускался до положения безнравственных похотливых прелюбодеев. Надеялся, что и жена в обществе поклонников остается такой же высокомерной и недоступной, какой казалась ему при первом знакомстве.
Как-то он вынужден был заглянуть в ее парфюмерный столик – искал запропастившиеся куда-то запонки с цветными камешками (жена могла по ошибке сунуть в свою захоронку) – и наткнулся на пакетики с противозачаточными средствами. Его будто окатили холодной водой – она обманывала его все эти годы!
Стал перебирать украшения жены. Золотой перстень с печаткой. Ранее он не видел его. Повертел в руках. На печатке инициалы: Л. В. Чьи же это инициалы? И вспомнил: Л. В. – Леонид Великанов, спортсмен-футболист, о котором Татьяна писала очерк. Говорила, что за этот очерк ей дали премию, и частенько в разговорах с подругами с умилением произносила имя известного спортсмена.
Вот почему она частенько бывала на футбольных матчах, когда играл Великанов, и допоздна задерживалась в те дни.
Уже тогда у него появилась мысль о разводе. Но в министерстве шли свои разборки, борьба за место «под солнцем», и малейшего повода было достаточно, чтобы оказаться за бортом. Надо было подождать…
С того времени, как он обнаружил, что жена обманывает его, он старался реже общаться с ней, возвращался в квартиру, когда она уже спала, ложился в другой комнате и уходил, когда она еще нежилась в постели. Командировка в Краснодарский край, несмотря на трудную задачу, была для него отдушиной. Генерал Дубровин отодвинул семейную проблему на второй план и серьезно готовился к очень нелицеприятному разговору с руководством края, не предполагая, что события развернутся так, как ему и не снилось…
Самолет приземлился в аэропорту точно по расписанию, в 14.10. Спустился Николай Васильевич по трапу на землю и, несмотря на знойный воздух, опаливший лицо и легкие, вдохнул полной грудью. Родная земля! Родной край! Недалеко отсюда, на Ставропольщине, родился он, вырос, ушел в армию. Как быстро бежит время! Двадцать лет прошло, а кажется, совсем недавно видел он на горизонте вон те горы, синеющие вдали, бегал босиком вот по этой траве, что зеленым ковром покрыла летное поле. А вдали, на окраине аэродрома, виднеются стройные, островерхие тополя. Жарко им от раскаленной земли, вот и тянутся к небу.
Все, как в хуторе Петровске Александровского района, где родился Николай Васильевич. Хуторок совсем небольшой, степной. С юга – горы. И хотя до них далеко, сухой и раскаленный воздух скатывался с них и уже в июне превращал обезвоженную степь в неоглядное бледно-палевое поле с редкими тополями и колючими неказистыми растениями. Только у домов, в палисадниках, зеленели яблони и груши, черешни и сливы. И какие они были сочные, сладкие! Губы слипались. А какого труда требовали! Вода была привозная. Два раза в неделю приезжал грузовик с цистерной в кузове и сливал воду в бассейн. Оттуда брали только на питье. А поливать сад, огород – брали из речки Мокрой Сабли, до которой метров триста. Весной вода бывала и в Сухой Сабле, но уже в мае речушка пересыхала.
Дед Николая, Наум Митрофанович, как-то попытался решить водную проблему своими силами, вырыл колодец. Аж на 22 метра прокопал землю, чтобы добраться до воды. Заплясал от счастья. Но воды хватило на несколько дней…
И все равно детство запомнилось только радостным, хорошим. А то, что жили впроголодь, отец частенько прихварывал, тогда не очень-то волновало мальчишку. Вот трактор, ЧТЗ, на котором работал отец, тоже врезался в память. Любил Николаша, пока отец обедал, забираться на сиденье и изображать из себя взрослого. Вырастет и тоже станет управлять этой железной машиной.
Еще запомнилась школа. Маленький домишко, где жила учительница, одна комната с партами, где сидели все четыре класса. Как управлялась со всеми Софья Ивановна, теперь трудно представить. Но учились, постигали науку. А вот когда Коленька закончил четвертый класс, отец задумался: надо сыну дальше учиться. Да и второй сын подрастал, не дело мужчинам оставаться с начальным образованием. Если чего-то хочешь добиться – надо учиться, учиться и учиться, как сказал вождь всех народов.
Перевез Василий Андреевич свою семью в Кавказские Минеральные Воды, в станицу Николаевку, купил там неказистый домишко, и пошел Коленька в пятый класс. Там закончил и одиннадцатый. Уже в те годы понимал: образование – это еще полдела, главное в жизни – профессия.
Книги он читал редко, а вот фильмы любил смотреть. Особенно о разведчиках. Николай Кузнецов, Штирлиц-Исаев, Иоганн Вайс – разве можно было не восхищаться ими, не подражать?! И кто из мальчишек не хотел бы стать таким героем. Потому и полюбил немецкий язык Коля Дубровин, учил его прилежно и на уроках чуть ли не на равных «шпрехал» с учительницей. Готовясь поступить в иняз, регулярно посещал подготовительные курсы. А на городской олимпиаде по знанию немецкого занял первое место.
