Борис Бабкин - Кровавый план египтянина
– А если нет? – засмеялся второй.
– Тогда, Генри, заказывай гроб. Здесь ведь все куплено. Неужели думаешь, власть не знает об этом центре? Знает. Я сам привозил сюда людей из какой-то службы, они учились здесь стрельбе, владению ножом и разминированию. Конечно, плата другая и показывают не все, но, повторяю, здесь все куплено. Говорят, главный тут какой-то миллионер из Саудовской Аравии. Ему удалось в Афганистане свой строй установить, а затем и в Россию полез, в Чечню. Но русские зубы им обломали. Ведь еще Бисмарк говорил – не трогайте русского медведя. На России многие зубы поломали, а уж с такими-то они управятся.
– Что-то долго управиться не могут с горсткой бандитов. На своей земле не могут с ними покончить. Непонятно мне. Я одно время внимательно следил за этим. Было даже желание повоевать за свободу чеченского народа, за хорошие деньги, разумеется. Но потом увидел по телевизору, как они отрезают головы… – Генри поморщился. – А потом стали взрывать дома в России, и я передумал. Я солдат и воевал в нескольких странах. Бывало, конечно, и расстреливали, даже мирных жителей, но чтобы…
– Так они отрабатывают хлеб насущный! – Стив усмехнулся. – Все, даже взрывы на видео снимают. Им за это деньги идут. А так бы давно уже хана пришла всем этим джигитам. Поэтому и дома рвут. Иначе ничего бы не получали, и тогда бы им точно крышка была. А насчет того, что Россия справиться с ними не может, тут, с одной стороны, вроде и непонятно – на своей территории прочешите армией и авиацией весь Кавказ… А с другой – понятно, что нельзя, ведь сколько мирного народа пострадало во время освобождения этой самой Чечни. Чеченцы – народ злопамятный, вот и вырастают новые мстители. Сейчас там в основном наемники и воюют, им деваться некуда. А теракты – это что-то вроде агонии. На открытые вылазки воины Аллаха не способны, вот и кусают где смогут. Кстати, тут, – он кивнул на длинные здания, – многие из Чечни. Видел, вместе с толстяком подходил чеченец? Дважды был у себя на родине, а здесь сейчас готовит группу шахидок – женщин-смертниц. Но этого я вообще не понимаю. Как можно идти и знать, что себя сейчас взорвешь? Ну вообще-то в мировую войну были камикадзе японские, так они с детства к этому готовились. А сейчас, в наше время… не понимаю я этого. Говорят, их наркотиками накачивают, гипнотизируют. Да какой, к черту, наркотик, ведь соображают они, что делают. А насчет гипноза вообще не верю. А ты что думаешь?
– Да я сам не понимаю… К нам идут. – Генри кивнул за спину Стива. Повернувшись, тот увидел быстро идущего к вертолету молодого темнокожего мужчину.
– Что скажешь? – по-английски спросил Стив.
Генри повторил этот вопрос по-арабски.
– Вы можете отдыхать, – на чистом английском отозвался подошедший. – Но час должны сидеть в вертолете. Сейчас молитва, и не надо, чтобы кто-то ходил по территории.
– Ты из Штатов? – спросил Стив.
Не отвечая, тот посмотрел на часы.
– Я приду в два часа десять минут. И отведу вас в комнаты для гостей.
– А выпивка будет? – спросил Стив.
– Все, что пожелаете.
Поклонившись, он неторопливо пошел назад.
– Ну что ж, отдохнем по полной программе, – подмигнул Стив. – Раз говорит – все, что пожелаете, значит, и девки есть.
– И надолго это? – тихо спросил Абу Саид.
– Час еще, – отозвался Шарафутдин.
Абу покачал головой. Шарафутдин усмехнулся про себя. Сидевший в кресле-качалке Фридрих заметил это, но промолчал.
– Ты мне нужен, – негромко проговорил Абу Саид. – Ты видел, как погиб Хасан?
– Рассказывали, – вздохнул чеченец. – Погиб в бою под Бамутом. Тело его забрали с собой и похоронили по…
– Он не мучился? – перебил Абу Саид.
– Две пули, обе в голову.
– У тебя есть надежные люди в России? – помолчав, спросил Абу Саид.
– Сейчас не знаю, я не был в Ичкерии уже восемь месяцев.
– Я не говорю о наших людях, которые помогают вашему сопротивлению. Я спросил о твоих.
– Конечно, есть, – бросив взгляд на Фридриха, негромко по-чеченски ответил Шарафутдин.
– Ты не веришь ему? – тоже по-чеченски спросил Абу.
– Кроме себя, я давно никому не верю.
– Ответ, достойный воина, – улыбнулся Абу.
ИракМолодой мужчина в американском камуфляже и каске, осторожно поднялся с земли, схватил автомат и, пригибаясь, побежал вверх по покрытому редким кустарником склону. Двое мужчин в чалмах с винтовками последовали за ним. Все трое упали на каменистую площадку. Замерли. И услышали шум приближавшейся колонны. Мужчина в камуфляже приложил к глазам бинокль и грубо выругался по-русски.
– Что он сказал? – на пушту спросил один из мусульман.
– Не понимаю, – ответил второй. – Язык совершенно незнакомый.
– Всего две машины, – подбирая слова, сказал мужчина в камуфляже. – Громкоговорители с записью шума движения колонны. Хотя это хорошо, значит, боятся. И горит у них под колесами земля иракская. Взрывчатку жаль, – снова по-русски проговорил он, – но ничего не поделаешь. – Приложил большой палец к кнопке пульта. Подождав, пока армейский джип и грузовик с крытым кузовом не поравняются с нужным ему местом, нажал. От узкой дороги донесся грохот взрыва. Русский приложил бинокль к глазам. – А опять скажут: двое раненых и один убитый, – усмехнулся он, разглядывая завалившийся на бок дымящийся грузовик и отброшенный в сторону развороченный взрывом джип. – Уходим! – на пушту приказал он и побежал вверх по узкой расщелине. Остальные последовали за ним. – А вот помощь у янки приходит быстро, – услышав рокот вертолета, отметил подрывник и махнул левой рукой вниз.
Все попадали, прижимаясь к камням. Здесь русский вскочил и, пригибаясь, бросился к пещере.
– Йес! – бросив кулак вверх, весело оскалился рослый блондин. – Уходим! – по-арабски скомандовал он. Пятеро мужчин с оружием бросились в развалины большого дома. На соседней улице слышались стоны и крики. Несколько раз простучали автоматные очереди. – Йес! – повторил блондин. – И у аэропорта кто-то работал. Не будет вам отдыха, янки! – Он оскалился в злой усмешке.
Слева раздалась пулеметная очередь. Грохнули два взрыва подряд. Пятеро вбежали в разрушенное здание, открыв замаскированный люк в очищенном от обломков углу, начали спускаться. Последний захлопнул крышку.
– Давно это у вас? – спросил блондин.
– Сразу после первых налетов авиации, – ответил один. – Мы знали, что армия и хваленая гвардия Хусейна долго продержаться не смогут. Хусейна предали его генералы, жизнь себе купили, – презрительно добавил он.
– Пошли, – зажигая факел, позвал один из бойцов сопротивления.
– Курды предали нас! – зло заметил худой мужчина в форме иракской армии с перевязанной головой. – Да чего от них было ждать, – вздохнул он.
– В Багдаде идет бой, – сообщил подошедший мужчина в тюрбане. – Сыновей Хусейна обнаружили американцы. Кто-то польстился на обещанные доллары.
– Все равно долго ни американцы, – проговорил офицер, – ни англичане здесь не продержатся. Сопротивление возрастает, население уже не раз вспоминает, что освободители принесли в страну голод, безработицу, нищету и рост преступности. Лидер шиитов открыто призывает к вооруженной борьбе и категорически требует, чтобы американцы с союзниками убрались из Ирака.
– Скажи, полковник, – обратился к офицеру седобородый старец, – а где сам президент?
– Этого я не знаю. Но он жив, это точно. Так что борьба только начинается. Многие приезжают сюда, чтобы помочь нам. И мы изгоним врага! – громко, для всех, кто мог его слышать, заявил он. – Ирак снова будет свободным и независимым.
– Как все прошло? – спросил невысокий мужчина в иракской военной форме без знаков различия.
– Они сейчас прибегают к шумовым эффектам, – усмехнулся русский. – Включают запись шума двигающейся большой колонны, тогда как идут две-три машины. Ведь на большие колонны нападения пока редки, да и они не нанесли урона штатникам, тогда как потери бойцов сопротивления достаточно велики. Но джип с тремя солдатами и грузовик мы уничтожили.
– А ты хороший солдат, – одобрительно кивнув, заметил невысокий. – И неплохо говоришь по-арабски. Где выучился языку?
– Из интереса, – улыбнулся русский. – И пригодилось. Я уже три года по Азии мотаюсь. Здесь почти везде по-арабски говорить умеют. В общем, пригодилось, – повторил он.
– Во здорово, привет! – послышалось восклицание, к нему подошел блондин. – Каким ветром занесло?
– На звуки выстрелов, – рассмеялся русский. – А ты как здесь оказался?
– Наемник, – прикуривая сигару, усмехнулся тот. – Жил в России, поступил в военное училище, хотел быть как отец, но единый и нерушимый Союз развалился, и все кончилось. К тому же нелады с законом… И понеслось – Абхазия, Приднестровье, а потом Чечня, Афганистан. Теперь вот сюда попал и не жалею.
