Людвиг Гибельгаус - В небе великой империи
— От вашей страны всегда можно ожидать сюрпризов, но это уже нечто особенное…
— Такова наша действительность — с деланным равнодушием пожал плечами Рогов.
— Конечно, я очень заинтересован вашим предложением и полагаю, что смогу обеспечить условие конфиденциальности — голос Хасана стал тверже. Он оценивал степень собственного риска в этом насквозь неправдоподобном предложении и посчитал её достаточно низкой. Что там болтает Рогов, не так уж важно. Главное, он не завел бы этот разговор не имея доступа к картинам — каковы прочие требования вашей стороны?
— Факт чрезвычайной щепетильности этой сделки вынуждает нас поставить ещё несколько условий, прежде чем мы сможем конкретно поговорить о товаре и цене — Рогов долгим взглядом прошелся по каталогу.
— Понимаю. И что же это за условия?
— Нам понадобится Ваша помощь при доставке картин и в обеспечении безопасности задействованных в доставке людей.
— Могли бы вы растолковать подробнее? — спокойно поинтересовался Хасан.
— С удовольствием. Место, где какое-то время будут находиться эти люди, должно охраняться и мы хотим получать от Вас информацию о — Рогов помедлил — так сказать необычной активности спецслужб и полицейских органов различных стран, которая могла бы иметь отношение к нашей сделке.
— Ещё? — никак не отреагировав спросил Хасан.
— Ещё нам понадобится небольшой реактивный самолет, зарегистрированный на подставное лицо в третьей стране. Это должна быть серийная и неприметная машина с пилотом. Неотличимая от тысяч других, Вы понимаете о чем я говорю. В последствии машина подлежит уничтожению. По данным самолета не должны найти людей, которые его использовали. Пилот, имеющий большой опыт, должен быть тоже предоставлен. Ведь речь идет о настоящих сокровищах…
— Вы полагаете, что я готов спокойно уничтожить вещицу стоимостью несколько миллионов долларов? — без особого удивления поинтересовался Али.
— Те ценности, которые окажутся в Вашем распоряжении и та относительно низкая цена, которую Вам придется за них заплатить, многократно покроют эти расходы.
— Вот мы и переходим к предмету нашего торга — прикуривая новую сигару спокойно обронил Хасан — что из содержащихся в этом каталоге предметов предназначено на продажу?
— Всё — спокойно сказал Иван и остался доволен произведенным эффектом — единственное условие, все предполагаемые и уже доставленные в Испанию экспонаты должны быть выставлены как запланировано. Я хочу сказать, если в программе выставки не состоится никаких изменений.
Хасан с деланным удивлением вскинул брови.
— Разве это зависит не от вас?
— Увы, нет — непроницаемым голосом отрезал Рогов.
— Итак, я могу выбирать? — отбросив иронию произнес Али.
— Да. Вы имеете возможность заказать десять любых предметов на общую сумму пятьдесят миллионов немецких марок. Ни больше, ни меньше.
— Насколько я вас понял, вопрос цены обсуждению не подлежит? — Хасан на секунду почувствовал себя несколько непривычно, ибо цену в его бизнесе обычно определял он сам, но быстро взял себя в руки. Предложение было слишком заманчиво.
— Совершенно верно — В вопросах торга Рогов всегда чувствовал себя на коне — но Вы можете выбрать десять любых экспонатов! — Он сделал ударение на последней фразе — если Вы по счастливой случайности выберите самые дорогие, — Иван понимающе улыбнулся самой располагающей своей улыбкой — это во много раз перекроет Ваши расходы, включая потерянный самолет. И подумайте, ведь это экспонаты из государственного собрания, чья особая ценность в их недоступности. Не какая-нибудь частная коллекция!
Хасан внешне никак не отреагировал на эти замечания и долго молча курил.
— Сколько времени вы мне даете на принятие решения и выбор предметов? — Али придвинул к себе по-прежнему лежащий на столе между собеседниками каталог.
Мгновение Рогов прикидывал, как совместить готовность Моргунова тотчас начать операцию и реальные трудности, с которыми может столкнуться Хасан.
— Неделю. Но в это же время Вы должны приготовить вышеназванную сумму. Я недаром назвал её в немецких марках. Тысячемарковые банкноты, пожалуйста — он ободряюще улыбнулся Хасану. Да, действительно, торг — это его стихия — мелькнуло в голове.
Ещё некоторое время Али размышлял.
— Хорошо — сказал он наконец — вы получите мой ответ через неделю. Хозяин поднялся, давая понять, что на сегодня разговор окончен. Иван тоже поспешно вскочил и позволил Хасану взяв его под руку, проводить к двери.
— Необычные методы использует ваше правительство при торговле предметами искусства! — с деланной серьезностью заметил он.
— Мы живем в тяжелые времена! — в тон ему подыграл Рогов и поклонившись вышел.
Домой он мчался почти на предельной скорости, едва успевая объезжать то и дело попадающиеся колдобины. Иван был чрезвычайно доволен проведенной миссией и душа его пела. От дурного и озабоченного настроения не осталось и следа. В решении Хасана он не сомневался. Что ж, Моргунов не должен считать, что переплатил напарнику лишнего!
Думать неделю Хасану не понадобилось. Через три дня он прислал одного из своих телохранителей, который привез оставленный Иваном во дворце каталог. Рогов неторопливо перелистал его, запоминая, рядом с какими работами мягким карандашом проставлены галочки. Иван не сомневался, что каталог курьер опять заберет с собой, Али не желал ни малейших улик. Так оно и произошло. Рогов проводил взглядом исчезнувший в дипломате телохранителя проспект и спросил:
— Что вам поручено передать на словах?
— Господин сказал, что если вы выполните свои обязательства, он выполнит свои.
— Прекрасно. Скажите своему хозяину, что я очень рад иметь дело с таким высокочтимым и деловым человеком.
Никак не выразив своих эмоций, курьер молча повернулся и вышел. Рогов поднялся с кресла и отправился на террасу квартиры, расположенной на втором этаже небольшого дома, являющегося собственностью посольства. Там он простоял достаточно долго, окидывая взглядом привычный вид открывающейся части города. В наступающих сумерках начали зажигаться первые скудные фонари, которые едва ли могли соперничать с проступающими на небе яркими южными звездами. Иногда до этой заповедной территории доносились приглушенные звуки и запахи городской жизни, да горячий ветер бросал в лицо пригоршни жесткой песчаной пыли.
„Всё это скоро должно наконец кончиться“ — размышлял Иван — „и вообще я первый из всех участников операции, который полностью выполнил свою работу. Если у Моргунова всё получится так же чисто, то мои самые заветные мечты могут скоро стать явью“ — с надеждой и нескрываемой гордостью подумал он.
Во время следующей телефонной связи с Мадридом Рогов был краток.
— У меня всё готово — коротко отрапортовал он.
Моргунов секунду помолчал, что-то прикидывая. Расчет его был простым. Сегодня пятница. Летчик опять выйдет на связь в воскресенье. Значит — его сердце тихонько ёкнуло — в понедельник можно начинать…
— Прекрасно. Самолет должен быть в полной готовности уже послезавтра. Ты ещё раз позвонишь мне в воскресенье и я скажу, когда машина должна быть здесь. Какие распоряжения отдать, ты знаешь.
— Знаю.
— И вот ещё что. Мобильный телефон у тебя имеется?
— В машине.
— Хорошо. Завтра ты получишь от меня заказной пакет до востребования, там будет спутниковый телефон, особый номер и кодовая фраза. Если по каким-то причинам после успешного завершения операции я сам не смогу дать нашему „взломщику“ сигнал, то это придется сделать тебе. Но запомни: только после успешного окончания операции. По крайней мере, когда я с товаром буду уже на подлете.
— А тебе-то что может помешать? — от нового задания Рогов не был в восторге.
— Ну вдруг ранен буду или телефон потеряю — усмехнулся Моргунов.
— Это действительно важно?
— Важно, Ваня. Если ты этого не сделаешь, триста человек в одну секунду лишатся жизни.
— Силы небесные, ты что там задумал? — от ужаса Иван даже обрел интерес к содержанию операции.
— Потом узнаешь. И не забудь, что я тебе сказал, иначе всё пойдет прахом.
— Понял — нехотя согласился Рогов.
— Ещё вопросы есть?
— Нет — вопросов на самом деле было много, но обсуждать их сейчас было бы неуместно. Операция, как он понял по решительному тону Моргунова, шла по накатанному плану и оставалось только подчиниться её необратимому ходу.
— Жду следующей связи — Василий Петрович опустил трубку на рычаг.
„Ну что ж“ — он закурил — „пистолет заряжен, курок взведен. Остается только нажать на спусковой крючок. И моментом сего будет звонок Хорева.“
Сейчас Моргунов не испытывал ничего, схожего с волнением тех дней, когда он совершал первые шаги в начатом деле. Никаких сомнений не осталось, ибо сомневаться было не в чем. Это его план, его творение, он создал и разработал его от начала и до конца и ориентировался в каждом мельчайшем его закоулке, в каждой его детали. Да, определенное напряжение было, но чисто деловое, как в прошлом перед заключением важной сделки. Страх отсутствовал, он всё просчитал рационально. Без этой операции его существование казалось бы Моргунову ещё страшнее своей безысходностью и унижением. Муки совести его тоже не утруждали. Он никому персонально не хотел причинить зло, а то, что те люди в самолете рискуют — что ж, он рискует больше. Он всю жизнь был гражданином, который служил обществу, платил налоги и создавал рабочие места. Пусть общество теперь вернет должок. „Не я заварил эту кашу“ — зло подумал Моргунов и отбросил посторонние мысли далеко прочь. Казенная мораль после всего пережитого представлялась ему убогой и дешевой.
