Михаил Серегин - Стриптиз на дорогах
Бородач щелкнул затвором пистолета.
Потом посмотрел в зеркало заднего вида.
– Один он там… – пробормотал бородач, – вот повезло-то…
«Милиция… – вяло толкнулось в голове у Саши, – это милицейская машина нас догнала. А у этого ублюдка пистолет. Я хотела убить его, и ничего у меня не получилось. Милиция… Мне нужно закричать, чтобы предупредить милиционера. Нужно позвать на помощь. Но… Но у бородатого пистолет, он меня первую пристрелит…»
Милиционер выбрался из своей машины и осторожно направился к неподвижно затаившемуся джипу.
– Эй, кто там?! – закричал он, и Саша вспомнила, что все стекла джипа тонированы – следовательно, милиционер не мог видеть никого из пассажиров джипа. – Что у вас там случилось?
– Подойди, подойди… – хрипел бородач, напряженно вглядываясь в зеркало заднего вида у себя над головой и теребя пистолет в руках.
Милиционер, однако, заподозрил что-то и остановился в пяти шагах от джипа.
– Эй! – снова окликнул он. – Что с вами случилось? Почему езда такая была… зигзагообразная? Пьяный водитель, что ли? Почему молчим? Эй, отвечайте мне! Они там живые, вообще? – понизив голос, сам у себя спросил милиционер и сам себе ответил: – Живые. Остановились грамотно – притормозили, съехали к обочине. Значит – живой водитель. Тогда почему не выходит?
На этот вопрос милиционер самостоятельно ответить не смог, поэтому закричал в третий раз:
– Почему не отвечаете?! Выходите из машины, кому говорят! Выходите по одному из машины!!
– Гондон! – пробормотал бородач, оскальзываясь вспотевшими и окровавленными руками на пистолете, – ссыкло поганое. Что же ты, гад, не подойдешь к машине? Ссыкло, а не мент…
– Не хотят выходить из машины, – милиционер, очевидно, довольно часто разъезжал в патрульной машине один – без напарника, поэтому приучился разговаривать сам с собой. – Значит, нужно посмотреть, что там…
– Давай, давай, мусор гнойный… – шепотом приободрил его бородач и сильнее стиснул пистолет.
– Или нет, – рассудил милиционер, – сначала нужно вызвать подкрепление, а потом уже… А то что-то мне подозрительно…
Сразу после этих слов послышалось шипение милицейской рации.
– Ах ты… гнида!.. – задохнулся от возмущения бородач, как будто милиционер-патрульный обманул его лучшие ожидания.
Он рывком открыл дверцу и крикнул, не высовываясь из кабины:
– Все, командир, все! Выхожу! – потом подумал и добавил: – Мне с сердцем плохо было. Я тебе ответить не мог, так скрутило.
– Что ж ты сразу не сказал! – обрадованно начал милиционер. – А я-то уж подумал, что машина краденая, а там притаился…
Пряча пистолет за спиной, бородатый торопливо выбрался из машины.
– Что с тобой?! – успел выкрикнуть милиционер. – У тебя рука…
Что было дальше – Саша не видела. Громыхнул выстрел, потом послышался глухой удар – тела об асфальт. Потом – злорадный крик бородатого:
– Получи, падла! Я т-тебе дам – подмогу вызвать собрался!
– Все! – сами собой прошептали враз похолодевшие губы Саши. – Теперь точно – конец!
Уже, не отдавая отчета в своих действиях, она рванула дверцу и выкатилась на дорогу. Страх получить тупую пулю в лоб управлял ею.
Саша поднялась с асфальта и бросилась вниз с высокой насыпи дороги. Впереди – насколько она могла видеть – простиралось выжженное солнцем бело-коричневое пространство, покрытое пылью, сквозь которую кое-где торчали чахлые деревца. Вдали солнце освещало неправдоподобные декорации горных вершин.
Саша побежала к горам, так как это было единственное место, где она могла спрятаться. Она упала, потом снова встала, потом снова упала, но поднялась и продолжала слепо бежать вперед.
– Стоять, курва! Никуда ты от меня не денешься!
Этот крик снова сбил ее с ног. Она прижалась к горячей земле, будто в надежде забраться поглубже под мельчайшую белую пыль. На этот раз она даже не пыталась подняться.
«Действительно, – тускло осветилось у нее в голове, – бежать-то мне некуда. Пуля на этом открытом пространстве меня догонит, как бы быстро я ни бежала».
Она зажмурилась, закрыв голову руками, уши ее намертво прикрывали ладони, поэтому пистолетный выстрел прозвучал для нее глухо.
– Все? – жалко пробормотала она, словно боящийся укола ребенок, после того как игла уже покинула его тело. – Кончилось?
Саша лежала еще несколько минут, пытаясь понять по ощущению своего организма – умерла ли она или еще нет, – и не определила.
– Наверное, он промахнулся, – предположила она, – тогда нужно ждать второго выстрела…
Но второго выстрела не последовало.
Саша лежала еще минут пять. Потом медленно поднялась. Долго стояла, закрыв глаза, боясь обернуться. А обернувшись, побрела обратно к дороге.
Расстояние, на которое она успела убежать от дороги, составляло всего-то несколько метров.
Бородач лежал на краю дороги одноглазым лицом вниз – выбросив вперед руки, в одной из которой был зажат пистолет. Одна половина его туловища была на дороге, другая сползла под откос. Черные капли крови, пробежав немного из-под его тяжелого тела, терялись в пыли.
Саша обошла труп одноглазого и присела на корточки перед ворочавшимся в луже крови милиционером. Он оттолкнул от себя пистолет, ствол которого еще дымился, и поднял кривящееся от боли молоденькое безусое лицо.
– Вызови под… подкрепление… – едва слышно проговорил он. – Он в меня… попал… Прямо в живот попал.
– Да-да, – сказала Саша, совершенно не зная, что еще сказать, – я все сейчас сделаю…
– Знаешь, как больно, – вдруг совсем по-детски пожаловался милиционер и, мучительно открывая и закрывая рот, заплакал.
Ему было лет двадцать или чуть больше.
Саша подняла с земли рацию. Она понятия не имела, как с ней обращаться, и повернулась к милиционеру, чтобы спросить у него. Рация тихо-тихо шипела, словно тоже была ранена и умирала.
Милицинер лежал, прижавшись щекой к асфальту. Саша попыталась заглянуть ему в глаза, но это у нее не получалось.
Вокруг расплющенной об асфальт щеки медленно расплывалась лужица крови.
– Послушайте… – позвала Саша, – вы мне только скажите, как…
Она дотронулась пальцем до его затылка и медленно положила рацию на асфальт рядом с лужей крови. Потом передвинула – чтобы лужица, расплываясь дальше, не могла рации коснуться.
Саша прошла зачем-то к милицейской машине. На панели управления лежала пачка сигарет. Саша достала одну сигарету и поискала глазами что-нибудь, что могло…
Потом вернулась к джипу и вынула прикуривательницу из гнезда. Она была еще теплой – ведь бородач ткнул ее нагреваться еще до того, как Саша достала из кармана нож.
Но прикурить от нее было уже невозможно.
ГЛАВА 8
Саша шагала по трассе по направлению от города. Куда она шла, она не знала сама. В руках у нее был объемный бумажный пакет, она несла его, как ребенка, бережно перед собой. При каждом появлении на трассе машины она бросалась с насыпи вниз и замирала ничком за каким-нибудь случайным камнем, надеясь, что ее не заметят с дороги.
В одно из таких хоронений она сломала незажженную сигарету, которую держала в пальцах с тех пор, как покинула место, где лежали друг против друга два человеческих мертвых тела и стояли друг против друга два мертвых металлических тела.
На трассе снова послышался шум мотора. Саша не была уверена, но ей показалось, что к шуму мотора примешивались и тонкие взвизги далекой милицейской сирены.
Привычно торопясь, она кинулась прочь с трассы. На этот раз ей повезло – поперек дороги под насыпью проходила большая полая труба, оставленная здесь неизвестно для каких целей.
Саша юркнула в трубу и притаилась там. Даже, кажется, не дышала, пока над ее головой не пролетели одна за другой сразу несколько машин.
Теперь Саша уже не сомневалась – завывания сирены были слышны отчетливо. И мчались машины в том направлении, откуда шла Саша.
«Милиция, – подумала Саша, – кто-то из проезжающих водителей вызвал. Надо же – успели. А хорошо, что я здесь спряталась, – если бы не спряталась, могли бы меня подобрать. А мне еще нужно освободить Эльвиру Максимовну. К тому же… Конечно, можно было воспользоваться услугами милиции, но я боюсь, что из-за этого двойного убийства у меня проблемы будут. Пока докажешь, что никого не убивала, времени столько пройдет…»
Саша аккуратно положила рядом с собой бумажный пакет с деньгами.
«Надо было остаться на месте и дожидаться милиции, – с досадой подумала она вдруг, – а теперь, что ж… Бегу, прячусь с деньгами… Теперь я, конечно, навожу на определенные подозрения…»
Саша машинально ощупала вздувшуюся скулу и набухшую ссадину на виске.
– Сволочь, – вырвалось у нее по адресу одноглазого бородача, – гад…
Она откинулась назад – на металлическую холодную скругленную стенку и надолго замерла, полулежа в неудобном положении, закрыв глаза.
