Сергей Зверев - Знайте русских!
– Передайте русским, что через пятнадцать минут мы швартуемся к их левому борту, – приказал командир. – Пусть примут концы. Если, конечно, их есть кому принять… – тихо добавил он, проглотив подступивший к горлу ком…
Особого труда швартовка не составила. Тем более что на море стоял почти полный штиль, а в крови, наверное, каждого англичанина живет моряк. Сторожевик, сбавив ход, почти вплотную подошел к борту русского корабля. На палубу полетели канаты с «кошками» на концах, и швартовочная команда британцев стала быстро перебираться по ним на терпящий бедствие русский десантный корабль. Остальные моряки, те, кому предстояло принять участие в спасении русских, напряженно наблюдали за действиями своих товарищей, держа наготове надувные перекидные трапы, по которым должны были эвакуировать раненых россиян.
И тут над невысоким бортиком верхней палубы русского судна одновременно показалось с полтора десятка вооруженных чернокожих людей, и не успели англичане что-то сообразить, как по ним был открыт шквальный огонь. Это было хладнокровное, садистское убийство. Моряки из состава спасательных команд были безоружны…
За считаные секунды и швартовочная команда, и британцы-спасатели, кто находился на верхней палубе – все девятнадцать человек, две трети команды, – были расстреляны безжалостными головорезами.
– Внимание, экипаж! – заорал капитан, нажимая кнопку громкой корабельной связи. – Нападение на корабль! Пираты напали на наше судно! Всей команде немедленно собраться у главной оружейной комнаты! Быстро! Морским пехотинцам – задержать пиратов на верхней палубе! – командир отдал последнее распоряжение и стремглав бросился вниз.
Перестреляв палубную команду, корсары перебросили с десяток абордажных крючьев и, словно гусеницы по стеблям, стали перебираться на британский сторожевик. Однако все оказалось для морских разбойников не так уж просто, как они планировали. Несколько вооруженных «томми» уже выскочили на кормовую часть палубы и открыли по бандитам ответный огонь, срезав меткими выстрелами двоих пиратов.
– Быстрее, сволочи, быстрее! – вдоль борта «Резвого» метался Хиджам Фарух, криками и пинками подгоняя своих нерасторопных соотечественников. Он прекрасно понимал, что эта операция не пройдет так гладко, как с захватом русского судна, что сейчас внутри британского сторожевика вооружаются остатки английской команды и выковырять их из узких корабельных коридоров будет совсем не просто. – Снимите мне этих стрелков! – рявкнул он гранатометчикам, указывая на укрывшихся за какими-то ящиками «томми». Промахнуться с пятидесяти метров было невозможно, и через мгновение огонь со стороны англичан прекратился.
Наконец первая пятерка пиратов достигла борта сторожевика и, прикрывая огнем высадку остальной абордажной команды, стала теснить новоприбывших британцев внутрь корабля, и бой стал грохотать внутри, наполняя внутренности сторожевика нестерпимым металлическим эхом.
– Оттесняйте их в трюмные отсеки! – распоряжался Хиджам Фарух, отдавая приказы по портативной рации. – Мне не нужна эта консервная банка, мне нужно, чтобы эти проклятые британцы не путались у меня под ногами. Доставьте мне радиста и перекиньте, наконец, кто-нибудь эвакуаторный трап, черт бы вас всех побрал! Я иду в гости к англичанам.
– Фарух! Это Тожитдин! Я говорю из радиорубки, – донесся голос из динамика предводителя.
– Слушаю тебя, Тожитдин, – моментально отозвался Хиджам Фарух, перебираясь на палубу британского судна. – Где радист?
– Он мертв, – прозвучал из рации хриплый ответ, – я его пристрелил.
– Я лично убью тебя! – рассвирепел предводитель. – Дай только до тебя добраться!
– Но он был вооружен, – с испугом оправдывался подчиненный, – и целился в меня…
– Что он передавал? – ступив с шаткого надувного трапа на палубу сторожевика, Фарух немного смягчился.
– Он кому-то сообщал, что на британский сторожевой корабль напали пираты, переодетые в форму русских морских пехотинцев, – ответил корсар, – после чего мне пришлось в него выстрелить, иначе…
Дослушать Хиджам не успел. Внезапно на палубу выскочили еще трое англичан с автоматами наперевес и полоснули очередью в сторону главаря. Пули со звоном расплющились о металлическую обшивку ходовой рубки прямо над головой Хиджама Фаруха, и тому пришлось залечь и открыть ответный огонь.
– Англичане на верхней палубе! – завопил он в рацию. – Срочно кто-нибудь ко мне!
На помощь предводителю с русского судна по эвакотрапу кинулись пятеро головорезов, поливая на ходу англичан свинцом. Бой разгорался с новой силой…
Глава 18
– Что там за чертовщина творится? – капитан сухогруза разглядывал в бинокль то, что происходило на палубах двух военных кораблей – русского и английского, – стоявших борт к борту. – Они там что, учения решили провести, что ли?
«Виктория» подошла уже достаточно близко, чтобы рассмотреть происходящее морское сражение, но разобраться, что происходит на самом деле, капитан-британец не мог. Полтора часа назад он получил сообщение от земляка, командира английского сторожевика, что их судно направляется к терпящему бедствие кораблю. А сейчас между двумя судами идет настоящая война. Что происходит?
Чопорному и надменному англичанину даже в голову не могла прийти мысль, что пираты могут захватить военное судно. Тем более – два, и тем более – Военно-морских сил Ее Величества. Какие-то черномазые бандиты, и чтобы напали на британский корабль, который послан сюда защищать корабли от этого же черномазого отребья? Такого не может быть априори. Ни-ког-да! Что же это за конвой, который не может обеспечить даже свою собственную безопасность, не говоря уже об охране безоружных гражданских судов? Глупости.
Скорее всего, оба корабля проводят плановые учения по отработке освобождения одного из судов, захваченных террористами.
«Это наиболее разумное объяснение происходящему, – решил про себя капитан, продолжая следовать избранным ранее курсом – прямо на сближение с кораблями, ведущими бой, – иначе мне бы обязательно сообщили о какой-нибудь внештатной ситуации. А учения – это дела военных. Они вовсе не обязаны сообщать каждому встречному гражданскому судну о том, что происходит у них на борту».
Впрочем, на всякий случай следовало уточнить.
Капитан нажал кнопку вызова радиорубки. Динамик зашипел, и из него донеслось чужеродное:
– Костя, твою мать! Ты специально так пошел?
Англичанин поморщился. Мало того, что от этих иноземцев не услышишь порядочной речи, так еще и мореходы из них никудышные. Впрочем, от этого некуда было деваться. Британия давно перестала быть владычицей морей и диктовать свои условия, теперь вот приходилось мириться с тем экипажем, какой считали нужным нанять хозяева. А те, в свою очередь, нанимали самых дешевых недоучек…
– Радиорубка? Говорит капитан Пэлтроу, – англичанин постарался придать своему голосу как можно больше строгости. Такую многонациональную команду надо было хоть каким-то образом держать в узде.
– Слушаю, капитан, – послышался ответ на исковерканном английском, – радист Наливайко.
– Свяжитесь со сторожевым кораблем Военно-морских сил Ее Величества, – нарочито чопорно и гордо потребовал Пэлтроу, уточнив для тупых русских, – который сопровождал наше судно, и попросите их проинформировать нас, что происходит у них на борту.
– Щас сделаем, командир, – пообещали на том конце связи и отключились.
«Хамы», – с тоской подумал капитан и снова стал разглядывать происходящее на море в бинокль.
– Что там творится? – на мостике появились трое иранцев из корпуса «Стражей исламской революции». Командир отряда охраны и двое сопровождающих.
– В чем дело, сэр? – Пэлтроу резко обернулся и сурово сдвинул брови. – Вас, кажется, сюда никто не приглашал?
– Дайте мне бинокль, – так же решительно потребовал начальник охраны.
– Идите и занимайтесь своими делами, – Пэлтроу повернулся к иранцам спиной, давая понять, что разговор окончен.
– Дайте мне бинокль, – повторил слуга Аллаха и, не дождавшись никаких ответных действий, насильно сорвал оптический прибор с груди капитана.
– В чем дело? – на бледном лице британца стали проступать крупные багровые пятна. – Вы, кажется, перепутали верхнюю палубу с капитанским мостиком, сэр.
Мусульманин рассматривал перестрелку, не обращая на слова Пэлтроу ровно никакого внимания. Англичанин наливался яростью. В нем клокотала вся колониальная ненависть и презрение к этим немытым, полудиким варварам, которые и стали-то получеловеками благодаря тому, что этим дегенеративным существам принесли культуру именно они, британцы. Судя по презрительной гримасе начальника охраны, иранцы испытывали к англичанам точно такие же чувства, только с другим вектором.
