Александр Афанасьев - Долгая дорога домой
— Руби концы!
Сантана…
Сантана, город-спутник более крупного города Макапа еще совсем недавно был всего лишь разросшейся рыбацкой и индейской деревней. Там можно было отремонтировать лодку, перекусить и выпить, продать золотой песок и наркоту, найти себе женщину — чаще всего индианку, оторванную от племени. Все изменилось, когда пришли североамериканцы — в Макапе было совсем неспокойно, и в качестве основного опорного пункта в устье Амазонки был избран именно город Сантана. С-таун, как его называли в переговорах. Сейчас, после нескольких лет североамериканского господства от североамериканцев в этом городе остался только капитально отремонтированный порт с бетонными причалами и бетонными же ДОТами, защищающими порт от нападения, да целая цепь таких же уродливых их толстых серых бетонных плит ДОТов, защищающих город от джунглей и тех, кто в них есть. Ах, да, еще в городе раза в три увеличилось количество баров с выпивкой. Вот и все, что оставили в этом городке североамериканцы.
Сантана встретила дымом, тяжелым, стелющимся почти у самой воды. Там был какой-то завод, он дымил — но никогда дым не ложился так низко, к самой воде. Дым тяжелый, черный, жирный, лезущий в нос, оседающий на языке каким-то медным привкусом…
— Черт… — Роселли закашлялся — они что там, крематорий индейский устроили? Мать их так во все места…
— Заткнись! — резко ответил Хиггинс, он нервничал, не хотел прозевать патруль и получить из-за этого порцию пуль калибра 12,7 только из-за итого, что у кого те легкая гашетка или плохое настроение с утра.
— Гидра всем — тишина!
Начинается…
— Гидра для Альфы четырнадцать, выйдите на связь!
Под позывным Гидра в регионе работал штаб на леди Би, которому и подчинялись они все. Такая передача означала начало крупных неприятностей.
— Альфа-четырнадцать на связи.
— Гидра — Альфе четырнадцать, сообщите свои координаты.
— Альфа четырнадцать — Гидре, находимся на полклика ниже по реке от исходной, продвигаемся вверх.
— Гидра — Альфе четырнадцать. Приказываю продвинуться на десять кликов выше, примкнуть к группе "Кайман-четыре", точка — зеленый дым, опознание по радио. Дальнейшие инструкции получите у командира группы Кайман-четыре.
— Вас понял, Гидра, прошу степень опасности.
— Гидра — Альфе четырнадцать. Уровень желтый.[14] При подходе к точке рандеву соблюдать радиомолчание.
— Альфа-четырнадцать принял.
— Гидра — Альфе четырнадцать, удачи. Конец связи…
Лодка, уже забирающая вправо, к порту, резко изменила курс и, рассекая носом грязно-бурую водную гладь, устремилась курсом "вест". В страну больших неприятностей…
— Готовность.
— Одна минута!
— Принял одна минута! Смотреть по бортам!
Амазонка — река настолько большая, что возможностей для маневра на ней более чем достаточно. Те, кто хочет избежать огня с берега, должен всего лишь идти по центру фарватера, и неприятностей можно будет избежать, ибо в сезон дождей в некоторых местах с правого берега не видно берег левый. Но у них задача была намного сложнее — им надо было подойти вплотную к берегу и десантировать группу боевых пловцов, дабы поддержать еще одну группу, уже находящуюся на берегу. А берег здесь — это безумное переплетение подмытых водой корней, лианы, змеи и крокодилы, любящие отдыхать на берегу, вязкая топь… и засады. Прибрежные заросли просматриваются хорошо если метров на пять…
— Доложить.
— Чисто!
— Лоцман, самый малый!
— Есть самый малый.
Сейчас они уязвимее всего — лодка RHIB — это даже не Mark5, стандартное скоростное средство боевых пловцов, у которого есть хоть какая-то защита. Лодка уязвима, ее единственная защита — скорость и шквальный огонь. Еще скрытность, поэтому подставляться под пули у берега — не лучшая выдумка командования…
— Внимание! Вижу цветной дым по правому борту, примерно три клика по фронту.
— Лоцман, средний вперед!
Непонятно, почему они тогда решили-таки уточнить обстановку по связи. И это — несмотря на прямой запрет командования. Возможно, сыграла роль старое, вбитое еще в учебном центре в Коронадо правило — прежде чем куда-нибудь сунуть свою задницу — подумай, как ты ее потом будешь оттуда эвакуировать. Возможно, сыграл роль наработанный потенциал недоверия. Здесь, на Амазонке, в лесах и болотах не доверяли никому и ничему. Почва могла в любую секунду провалиться под ногами — и черная вязкая трясина ждала тебя. Автомат в любой момент мог отказать, забитый грязью — а враг не ждал и никого не щадил. Любой проводник, любой агент мог оказаться предателем и завести в ловушку, даже самый проверенный. Только своим можно было доверять — и то не всем, а только тем, с кем вы уже ходил в поле и не раз. С группой "Кайман-четыре" они еще не работали, хотя порой слышали про нее. И поэтому надо было кое-что выяснить.
— Альфа-четырнадцать Кайману-четыре, прошу идентификации.
Отозвались почти сразу.
— Кайман-четыре — Альфе-четырнадцать, готов к процедуре.
Что-то было не то…
— Четвертый, вижу твой желтый дым.
— Четырнадцатый, подтверждаю желтый дым.
— Четвертый, прошу статус.
— Четырнадцатый, статус зеленый, Чарли не наблюдаю.
Райан Патон, машинист первого класса, только волей судьбы оказавшийся рядом с рацией, протянул руку и буквально сорвал гарнитуру с головы радиста.
— Семь суток в аду! Быстро!
В наушнике наступила тишина. Оглушительная.
— К бою! Засада!
И зеленая стена зарослей взорвалась огнем…
Шансов у них не было. Совсем. Пристань они к берегу — все. Их просто выбили бы сосредоточенным огнем с нескольких точек и подрывом заряда, брошенного на мелководье. Они не дошли совсем немного, до дымовой шашки оставалось меньше полклика.[15] Но Патон поверил своим дурным предчувствиям и задал абоненту на той стороне вопрос, на который тот ответить не смог. Любой тюлень, прошедший Коронадо, смог бы. Значит — впереди был противник.
Не верь никому и ничему…
— Огонь на поражение!
Команда эта была излишней — перебивая друг друга, с правого борта заговорили два крупнокалиберных пулемета и несколько автоматов морских котиков. Лодка прыгнула вперед, разгоняясь и разрывая дистанцию между ней и берегом, чтобы максимально использовать огонь крупнокалиберных пулеметов. В считанные секунды над узкой полоской воды между берегом и идущей параллельно лодкой разразился настоящий ад.
— Молния! Гидра, это Альфа — четырнадцать, мы под огнем, рандеву сорвано, как поняли! Мы под огнем, статус красный, приём!
Отсутствие ответа было самым страшным — представить, что штаб не отозвался, тем более на молнию… это было…
— Молния! Альфа — четырнадцать всем, кто нас слышит! Мы под огнем примерно в десяти кликах вверх по течению от Макапы, правый берег! Мы под огнем, статус красный, просим срочной поддержки, прием!
Отдолбить магазин неприцельными длинными очередями по плюющейся свинцом зеленке — вот все, что успел сделать Патон. Увидел, как яркий светлячок реактивной гранаты, оставляя за собой белую полоску дыма, летит прямо к ним, показалось, что все. Но лодка уже разгонялась, мотор выл на предельных оборотах — и светлячок миновал лодку в нескольких футах за ее кормой…
Лоцман лодки предпринял опаснейший маневр — он развернул лодку на девяносто градусов, поставив ее кормой к плюющемуся свинцом берегу. Тем самым он рискнул моторами — но зато уменьшил проекцию цели для стрелков с берега и предоставил максимальный сектор обстрела для кормового пулемета. Чем и воспользовался стрелок на кормовом Браунинге — каждый его выстрел отдавался толчком под ложечку, вся лодка вздрагивала от каждого выстрела…
Перекрещивающиеся над водной гладью нити трассеров, какие-то баржи на фарватере и панически мечущиеся по палубе буксира моряки, ведущие баржи в какой-то порт. Можно было бы спрятаться за баржи, переждать атаку, дождаться подхода подкреплений — но Хиггинс был не из тех, кто бежит от драки. И они, морские котики из Коронадо — тоже были не из таких. Элегантно развернув лодку на пятачке — так, что кормой задело проржавевшую сталь борта баржи, лоцман бросил ее во фронтальную атаку — под направлением девяносто градусов к берегу, теперь открыв сектор обстрела для стрелка носового пулемета. Кормовой, израсходовав патроны, перезаряжался…
Наверное, это и в самом деле страшно. Когда лодка словно идет на таран берега, по пулеметному щиту щелкают пули, и ты стреляешь, мечешь стальные молнии как бог-громовержец, думая только об одном — убить, пока не убили тебя. Только бы не заглох пулемет, только бы хватило патронов, только бы с той стороны не оказалось виртуоза-гранатометчика, некоторые из которых могут сбить выстрелом вертолет…
