Михаил Шалаев - Сокровище Джунаида
Сердар отбивался как мог, слабой рукой пытался отпихнуть рожу старика, оказавшуюся на ощупь не то ворсистой, не то шерстяной, и наконец проснулся. А проснувшись, дико заорал — уже не во сне, а наяву. Жуткая морда, просунувшись в открытое окно «форда», тыкалась в лицо правнуку Джунаида, шлепая отвислой нижней губой. На его вопль подскочил Реза и самоотверженно кинулся на верблюда, пытавшегося выкрасть из «форда» краюху хлеба, оставшуюся от вчерашнего ужина. Он лупил его кулаками по ребрам, пока верблюд наконец не вытащил голову из окна и пустился наутек с недовольным ревом.
Мурад, проснувшийся от этого переполоха, вылез из машины, потянулся, оглядел свой костюм, превратившийся за ночь в жеваную тряпку, и сокрушенно покачал головой:
— Ну и вид! — интеллигентская закваска сидела в нем глубже, чем можно было предположить. — А что у нас с водой? — забывшись, Мурад говорил по-русски. Сердар и Реза смотрели на него, как на помешанного. Спохватившись, он перешел на туркменский: — Я говорю, воды у нас совсем нет?
— А-а… — протянул потомок Джунаида. — Я думал, ты тоже с ума сошел.
— Почему «тоже»? — встревожился Мурад.
— Неважно, — махнул рукой Сердар. — Зачем тебе вода?
— Да… Умыться бы. И пить охота. Давай, доедем до Небит-Дага — там воду найдем.
Но Сердар не спешил выезжать. Реза уже скрутил свою кошму, поднял сидушки в «форде», а его хозяин все сидел с задумчивым видом на придорожном камне, глядя куда-то вдаль. Наконец он спросил Мурада:
— Ты знаешь, как проехать к колодцам Аджикуи?
— Точно не знаю. Вроде, из Небит-Дага есть дорога на Ясхан — с нее поворот к поселку.
— К поселку? — Сердар был поражен. — Там же только колодцы были, да и те засыпали… Прадед мой и засыпал. Как же там живут? — Сердар в недоумении развел руками.
Мурад посмотрел на него удивленно:
— Не прошлый же век. Колодцев нет — скважины есть… Главное, чтобы вода была.
— Значит, поселок… Это плохо, — помрачнел Сердар. Сколько лет уже люди топчутся… — Что же ты, сволочь, про поселок молчал? — обрушился он вдруг на Мурада.
Непонятно, в чем был виноват пьяница-интеллигент, так что лучше бы уж молчал. Но он ответил:
— Так ведь ты и не спрашивал…
Возразить ему было трудно, а зло сорвать больше не на ком. Поэтому потомок Джунаида просто от души заехал Мураду в ухо, чтобы впредь был посообразительнее. Тут же рядом возник Реза, готовый при необходимости подключиться к воспитательному процессу. Но Мурад отскочил в сторону и заговорил убедительно, как только мог:
— Да там такой поселок — одно название… Откуда же я мог знать, что это вам интересно?
— Ну, ладно, — смилостивился Сердар. — Теперь мы возвращаемся в Небит-Даг. Сам ведь дорогу не найдешь? Надо будет у людей поспрашивать.
— Ну… да. Местные, наверное, знают.
— Вот и поехали.
Неумытый интеллигент сел на штурманское место, Реза забрался назад, и Сердар развернул машину. Справа тянулись зеленые после весенних дождей склоны Большого Балхана, а слева раскручивалась бесконечная панорама пустыни, немереные пространства, на которых даже большие барханы казались лишь легкой рябью на глади воды. Изредка возникающие в поле зрения рощицы саксаула да группы праздно шатающихся верблюдов только подчеркивали огромную, оглушающую пустоту Каракумов.
По асфальту быстро доехали до Небит-Дага, где первый же прохожий объяснил, как попасть на ясханскую дорогу. Они выехали на хорошо накатанную грунтовку и помчались на восток, причем горы стали ближе, а пустыня несколько отдалилась, уступив место каменистой равнине.
Когда горный хребет слева от дороги пошел на убыль, Мурад начал присматриваться. Где-то тут и должен был обнаружиться поворот к Аджикуи. Едва обозначенных грунтовок в нужную сторону сворачивало несколько, но Мурад рассудил, что к поселку должно быть что-то позаметнее. И действительно, когда Большой Балхан сошел практически на нет, огибая его, на север отошло хорошо накатанное шоссе. В пустыне дороги, особенно на солончаках, часто безо всякого асфальта бывают ровные, как стекло. Хоть «Формулу-1» устраивай. Правда, это — или зимой; или летом. А после дождей можно так вляпаться, что трактором не вытащишь. Но сейчас, слава Аллаху, был не тот случай.
Они на хорошей скорости мчались по равнине, на которой вскоре стали попадаться огромные валуны странных очертаний, будто кто-то специально обрабатывал их огромными резцами.
— Что это? — заинтересовался Сердар.
— Эоловые скульптуры, — непонятно объяснил Мурад.
— Чего?
— Это песчаник, мягкий камень. Вот ветер его и точит, особенно если с песочком… Поэтому так и называются — «эоловые».
— А-а… — протянул Сердар, так ничего и не поняв.
Скоро миновали не отмеченное почти ни на одной карте селение Дубунчи из нескольких домиков, а еще через полчаса, незадолго до полудня, въехали в Аджикуи. Это был тоже совсем крохотный поселок: три десятка домов, разбросанных вдоль дороги, при каждом — двор с загоном для скота, школа-мекдеп, разместившаяся в глиняной мазанке маленький магазинчик. Около него Сердар и остановился. Он вышел из машины, растерянно огляделся вокруг:
— А где же колодцы?
— Прадед твой засыпал, — не без ехидства откликнулся Мурад.
Но Сердар не среагировал. Он оглядывался с таким видом, будто, придя домой, обнаружил, что его обокрали.
— Не может быть, — бормотал он. — Нужно спросить у кого-нибудь, должен же кто-то знать…
Но спросить было не у кого. Солнце уже палило в полную силу, и жители благоразумно не высовывались из домишек. Мурад поднялся по трем ступенькам и толкнул дверь магазинчика. Она открылась, вихляясь на разболтанных петлях. В магазинчике было полутемно и прохладно, мягко гудел кондиционер. Мурад со света не сразу разглядел продавца, молодого парня, сидящего за прилавком так, что торчала одна голова.
— Вода есть?
— Есть, — лениво откликнулся парень, жуя спичку.
— Дай баклажку.
Тот не спеша встал, подал требуемое.
— А лучше две, — передумал Мурад.
Тот дал вторую.
— Слушай, — расплачиваясь, продолжил разговор Мурад, — а где здесь раньше колодцы были, ты не знаешь?
Тот молча отрицательно помотал головой. Мурад понял, что от разговорчивого продавца ничего не добьешься. Он, прихватив пластиковые баклажки с водой, вышел на крыльцо. Залитая слепящим солнцем дорога была пуста, лишь в одном дворе Мурад приметил какое-то движение. Женщина в длинном темно-красном платье закладывала верблюжью колючку в тамдыр, круглую печку для выпечки хлеба.
Мурад подошел к невысокой изгороди, окликнул ее по-туркменски:
— Женщина! Муж дома?
Она прикрыла рот платком и молча кивнула, не глядя ему в глаза.
— Позови.
Она торопливо пошла к двери, крикнула что-то в глубь дома. Через некоторое время вышел хозяин — мужчина с худым темным лицом, таким морщинистым, словно ветер тоже выточил его из песчаника, и почему-то в жеваном коричневом пиджаке, несмотря на обжигающий зной. Он подошел к изгороди, вежливо поздоровался:
— Салам алейкум.
Ответив на приветствие, Мурад спросил, известно ли ему, где раньше были колодцы, по которым поселок получил название. Мужчина поскреб грязными ногтями в затылке и сказал, что вообще-то знает, но позовет отца — тот лучше объяснит дорогу, после чего надолго скрылся в доме. Когда наконец появился, его сопровождал древний старик в грязной майке и просторных штанах из черного сатина. Они вместе подошли к Мураду и, после взаимных приветствий, старик пустился в длительные путаные объяснения, где прежде находились колодцы Аджикуи и как их найти. Он называл какие-то места, известные только ему и его сверстникам, давал сомнительные ориентиры — солончак слева, джар (селевой овраг) справа, прямо на большой бархан…
Мурад слушал его, чувствуя, что сходит с ума, а волосы на макушке от жары уже начинают дымиться (шляпу он оставил в машине). В конце концов попросил старика остановиться, сходил за Сердаром, и сказал, что нашел человека, который знает, как проехать к колодцам. Мурад подвел кладоискателя к изгороди и оставил со стариком и его сыном, а сам, отойдя в сторонку, наклонился и стал с наслаждением поливать себе на голову воду из баклажки. Она была сильно газированной и прохладной.
Через некоторое время к нему подошел Сердар и молча отнял вторую баклажку. Сначала он приложился к ней и долго пил, а потом тоже стал поливать голову. Стряхнув по-собачьи капли, сказал:
— Еще купить надо.
— У меня денег нет, — откликнулся Мурад.
Сердар вытащил из кармана сотенную долларовую бумажку, протянул ему:
— Возьми побольше, сейчас поедем.
— Куда?
— Если я правильно понял старика, это должно быть недалеко…
Мурад пошел в магазин, спросил у невозмутимого, как сфинкс, продавца, сколько у него есть воды.
