Михаил Шалаев - Сокровище Джунаида
На третий день он принял решение и отправился к Абды Кериму, такому же спекулянту, как Берды-Кяпыр. За определенное вознаграждение тот взялся проверить рассказ конкурента. Сердар подозревал Абды в пристрастии к наркотикам, но, как ни странно, по возвращении из Ашгабата тот честно отработал полученные деньги, подтвердив информацию конкурента. Даже более того, точно сообщил, кто распространяет фамильные документы: некто Мурад Сопыев, заведующий отделом документов для служебного пользования в Государственном архиве Туркменистана. А в качестве бонуса добавил, что Мурад этот — пьяница, и найти его можно каждым вечером в пивной «Рваные паруса».
Этого Сердар вынести уже не мог. Какой-то пьяница торгует достоянием его семьи? Он за это ответит! Все за это ответят! Сердар приказал отогнать в мастерскую свой старенький внедорожник «форд», чтобы его подготовили к дальней дороге. И вот теперь он сидел на топчане под чинарой, ожидая с докладом слугу.
— Хозяин? — Реза появился, как всегда, почти бесшумно, ощерив в ухмылке кривые редкие зубы. — Гы-ы!
Из прислуги в доме были только старая курдянка-кухарка и ее сын, волосатый звероподобный Реза, исполняющий обязанности садовника и дворника. Он был слабоумным, но силищей обладал неимоверной, и Сердар наполовину в шутку, наполовину всерьез говорил, что никогда нельзя угадать, на кого он кинется. Однако Реза был предан хозяину, и по единому движению его пальца мог порвать любого. Возможно, секрет был в том, что Сердар постоянно носил в кармане леденцы, которые скармливал слуге за каждое выполненное поручение — тот обожал сладкое.
— Что, Реза?
— Машина готов, хозяин. Пригнать?
Удивительно, но слабоумный Реза прекрасно водил машину, хотя прав ему, естественно, никто никогда бы не выдал. Однако Сердар ему в этом смысле полностью доверял.
— Да, Реза, пригони. Вот тебе леденец…
— Гы-ы!
Сердар, решившись на эту сомнительную экспедицию, весьма смутно представлял, как он собирается мстить своим обидчикам, сколько их и кто они такие. Кроме того, пьяницы, разумеется. Однако на самом деле не месть была целью — он просто стеснялся признаться самому себе, что, как мальчишка, погнался за призрачным кладом. Хотя в их семье сокровище Джунаида вовсе не считалось легендой. Клад был, — утверждали все в один голос. Есть ли он теперь? Этот вопрос не давал покоя Сердару, но помнил он и еще одно поверье: клад дается в руки только настоящему владельцу… Может быть, если он окажется в тех местах, сработает генетическая память?
В поездку с собой Сердар решил взять только Резу. Никогда никому ничего не скажет, беспрекословно исполнит любое приказание, а в случае чего, если исчезнет — никто и никогда ничего не спросит… Жрет, правда, много, но ничего — как-нибудь прокормим.
Кроме того, Сердар прихватил с собой в дорогу «маузер», доставшийся еще от прадеда. Основательный был человек Джунаид, даже боеприпасов оставил вволю. А еще Сердар слышал, что по точности и убойной силе этот револьвер имеет мало равных. Кроме того, взял некоторый запас продуктов, чтобы не тратиться в Ашгабате, и немного долларов, которые, по сведениям, ценились в Туркмении очень высоко.
На контрольно-пропускном пункте «Гаудан» в паспорта Сердара и Резы шлепнули одноразовые визы, заглянули в багажник «ландкрузера», но спрятанный там «маузер» не нашли, и разрешили проезжать. Выехав на высоту, с которой открывался вид на север, Сердар остановил машину, вышел на обочину горного «серпантина» над высоким обрывом и закурил сигарету, задумчиво глядя вдаль. Перед ним лежала ненавидимая страна, ненавидимый город, в котором жил ненавидимый народ. Да-да, свою ненависть к русским Сердар со временем перенес и на туркмен — народ, который русским покорился. Он устало подумал, что по-хорошему наказать надо бы всех, но это, увы, невозможно. Поэтому нужно хотя бы отыскать сокровище, спрятанное для него прадедом. Если найти его и вывезти у них из-под носа, то можно будет потом всю жизнь потешаться, как обвел он вокруг пальца глупых туркмен…
В тот черный день Мурад Сопыев выпил больше обычного, и выходил из пивной слегка пошатываясь. Едва он шагнул из кривой калитки в деревянном заборе, ограничивающем территорию пивной, его плотно ухватила за предплечье здоровенная волосатая рука и властно оттащила в сторону.
— Что… вы… такое? — работник архива несколько растерялся от столь бесцеремонного обращения.
— Молчи, — негромко, но убедительно приказал ему невысокий тип с черными каракулевыми волосами. — Говорить будешь, когда я разрешу.
— А кто вы… ты… — пробовал возразить пьяница-интеллигент, но Сердар подал знак слуге, и Реза так сильно сжал ему руку, что Мурад почувствовал: еще чуть-чуть — и хрустнет. Замолчал.
— Пошли, — мотнул головой невысокий, и его волосатый звероподобный спутник повел ничего не понимающего Мурада к машине — старенькому «форду», стоящему чуть в стороне от входа в «Рваные паруса». Он запихнул работника архива на заднее сидение и сел рядом — мрачный и молчаливый. А невысокий сел на водительское место и, резко обернувшись, заговорил на ломаном туркменском:
— Ну, здравствуй, Мурад Соппы! — он озвучил его фамилию на старинный туркменский лад, как говорили до революции. — Сказали мне, что ты продаешь бумаги, которые не только тебе не принадлежат, но даже всей конторе, где ты работаешь, да и всему этому государству… — Сердар сделал паузу, а Мурад потихоньку начал соображать, что, видимо, настала расплата за его незаконный бизнес. — Завтра, — продолжал между тем незнакомец с нахальными козлиными глазами, — ты мне принесешь этот документ. Но не копию, а оригинал! Ты понял?
— Простите, — пискнул Мурад, — о каком документе речь?
— О том, которым ты торгуешь уже три года… Или больше?
— Нет, не больше… — не стал отпираться Мурад. — Но нам оригиналы нельзя…
— Это меня не интересует. Только помни, что если не выполнишь, то вот он, — Сердар глазами указал на слабоумного слугу, — оторвет тебе голову. Оторвешь, Реза? — страшный волосатый человек глупо осклабился — «Гы-ы!» — но ни малейших сомнений в том, что оторвет, не возникло.
Мурад мелко покивал головой, чувствуя, что хмель стремительно улетучивается. «Ничто на земле-е не проходит бессле-едно…» — вспомнилось ему вдруг ни с того ни с сего. Он подумал было, что можно обратиться в полицию, но поглядел на звероподобного — и передумал. Лучше рискнуть, потихоньку спереть документ — и отвязаться от этих… А кстати, кто они такие?
— Э-э… простите, — осторожно заговорил Мурад. — А можно мне узнать, с кем, так сказать, имею честь?
Сердар не успел продумать, надо ли ему открываться. Он посмотрел на архивиста презрительно, помолчал. А потом решил — какого черта? Что он, боится кого-то? И торжественно сказал:
— Я — правнук великого Джунаид-хана, правителя Хорезма. Мое имя — Сердар Мухаммед Хабиб. А это — мой слуга, Реза. А ты, подлец, торговал моими бумагами. Моими по праву!
Ошарашенный Мурад решился только уточнить:
— Того… самого… правнук?
— Того, того, — раздраженно ответил Сердар. Торжественный момент явно не удался. А потому закончил по-простому: — В общем, если завтра бумаги не принесешь — башку оторву. Понял?
Как не понять? Мурад понял, что влип по-крупному.
Сердар со слугой поехали к женщине, у которой постоянно останавливался Берды-Кяпыр во время своих наездов в Ашгабат. Алла, крашенная блондинка лет сорока, всегда была рада гостям, потому что по нынешним временам это был ее единственный способ заработка. Она размещала их на ночлег, обеспечивала едой и ванной за умеренную плату. И — все. Нет, ну если у кого-то появлялось желание, то… Впрочем, это зависело от настроения Аллы, а также от того, понравился постоялец или нет. Она считала себя очень разборчивой.
Сердар же считал всех русских женщин проститутками, поэтому особенно с ней не церемонился. Он с порога объяснил, что им нужно только переночевать, причем сделал это на своем туркменском языке, который, как выяснилось, и туркмены-то понимали с трудом. Алла с пятого на десятое понимала своих жильцов на самых разных наречиях, ей приходилось принимать даже китайцев. Да и нужно им всем, в общем-то, было только одно. Женщина сделала приглашающий жест, потом написала на бумажке цифрами, сколько с них причитается, и на этом взаимопонимание было достигнуто.
Показав, где их кровати, хозяйка пригласила гостей поужинать. Она выставила бутылку водки, которой Сердар откровенно обрадовался, ибо его изрядно утомил этот бесконечный день. Не обрадовался он тому, что Алла поставила три рюмки: Реза никогда не пил, и как на него подействует водка — можно было только догадываться. Но он подумал, что это может быть даже забавно. Они выпивали и закусывали, Сердар с пятого на десятое объяснялся с хозяйкой, дополняя слова жестикуляцией, она улыбалась и как могла поддерживала общение. А вот Реза после второй рюмки стал пожирать Аллу глазами, время от времени глупо ухмыляясь и вздыхая глубоко, как лошадь. Та, как ни странно, видимо, не поняла, что перед ней слабоумный. Более того, судя по всему, Реза поразил ее воображение. Она впервые видела такого импозантного мужчину — щеки, заросшие диким волосом до самых глаз, расплющенный нос, слегка вывернутые губы. Алла где-то слышала, что чем больше на самце волос — тем темпераментнее он в постели, и поощряла его поползновения откровенными взглядами. Это показалось Сердару еще более забавным. Ему-то эта пожилая крашеная проститутка была совершенно не нужна, и он позволил событиям развиваться своим чередом.
