Алексей Туренко - Джихад одинокого туриста
Правильная мысль и правильный товарищ – сперва дело. Развлечения подождут. Мало ли кому придет в голову сдохнуть? Спаси семью, потом займешься глупостями. Ярославская братва одобрила восточный взгляд на обязательства.
– Не ссы, пацан. Димка шутит. – Сидевший слева по имени Иван оглушительно хлопнул лодочника по плечу.
– Тише! Не в кабаке, – одернул соотечественника Саныч. Обернувшись, он вкрадчиво поинтересовался: – Слышь, морячок. Ты же местный. Наверняка все проезды к порту знаешь.
Кэп кивнул.
– Тогда расскажи, как тут огородами просочиться.
Капитан подался вперед, вглядываясь в пейзаж за капотом.
– До самого порта тут не проехать, но можно срезать часть пути. Поворот – метров через двести, где рынок.
– Знаю, – подбодрил Саныч. – Моя там тарилась.
«Крузер» возобновил движение. Показалась небольшая темная площадка рынка. Почти напротив нее, за деревьями, виднелся еще один отель. Этот был не брошен – заунывный арабский музончик шел именно оттуда. Я сбавил и без того невеликую скорость, вглядываясь в пустую площадь и темный поворот к отелю. У поворота кто-то стоял.
– Стоит кто-то, – без выражения проговорил я, продолжая вглядываться в едва видимую фигуру.
– Твою мать, – выругался Саныч.
– Попробуем без стрельбы.
Арабский певец за деревьями взял ноту выше, прикрыв ей шелест покрышек подкатывающего джипа. До привалившегося к дереву часового оставалось метров двадцать. Саныч, наведя ствол, тихонько свистнул. Обернувшегося араба шатнуло – борт «Крузера» был в метре. Из окон в упор смотрели два автоматных ствола и страшные русские рожи. Завопив и уронив автомат, часовой кинулся по дорожке к отелю.
– Не стрелять! – шепотом рявкнул я, сворачивая в противоположную сторону.
От отеля донесся чей-то визгливый голос. Не поддаваясь эмоциям и не трогая газ, я, обливаясь потом, продолжал медленно катить через площадь. Спасением была тишина – чтобы капитально разбудить весь курятник, сейчас было достаточно просто газануть.
Орущий араб? Мало ли какой глюк мог словить укуренный боец, потерявший оружие? Мы успели свернуть в проулок до высыпания на площадку соратников убегшего. Громкие визгливые разборки слышались еще метров сто.
Отдалившись от спорщиков метров на триста, я притормозил.
– …ть, – тихо и энергично выразился Саныч, вытирая лоб. Сзади шумно выдохнули. Я вытер о штаны потные руки. И подождав, пока пульс придет в норму, не оборачиваясь, спросил: – Куда дальше, кэп?
Жилую зону мы проехали без приключений. Поселок старательно притворялся спящим или вымершим. Вооруженных и моторизованных здесь предпочитали не беспокоить. Нас это устраивало.
Оставив за кормой последний дом с косматым садом, мы свернули к главной дороге и остановились, немного не доехав до перекрестка.
– До порта далеко?
– Три минуты пешком, – отозвался проводник.
– Отели рядом есть?
Проводник отрицательно покачал головой:
– Выходим.
Оказавшись на улице, сидевший за мной Иван первым делом отобрал гранатомет у Саныча. И впихнул в ствол гранату. Маньяк.
С сомнением посмотрев на фанатика крупных калибров, я с опаской поинтересовался:
– Ты не буйный, часом?
– После литра, – сдал земляка Саныч.
– Короче, Саныч, остаешься за старшего. Чур, без стрельбы. Я схожу осмотрюсь.
Не дожидаясь ответа, я зашагал к перекрестку. Тип с гранатометом увязался следом. Я развернулся, на полном серьезе намереваясь сунуть ему в грызло, но передумал – маньяка лучше держать под присмотром. Осталось отобрать шайтан-трубу, пока он не начал третью мировую.
– Дай посмотреть, – развод был детским. Сунув под мышку протянутую трубу, я шепотом рявкнул: – Что встал? Топай!
Вместе с надувшимся Иваном мы вышли к перекрестку.
Кэп не соврал – до ворот действительно оставалось метров двести-триста. Не углядев ничего подозрительного, мы оба уставились на светлое пятно на фоне ворот. Автомобиль стоял к нам мордой. Лобовое стекло отблескивало, не позволяя разглядеть – есть ли кто в салоне.
– Пошли посмотрим.
– Жди!
Мы без толку ждали минут пять. Если там кто и был, то скорее всего – спал. Иван недовольно сопел – его терпение убывало по экспоненте. Мое – тоже.
Наконец он не выдержал:
– Послушай… …ть! Может, дать ему трубой? По балде?
За стеклом пыхнул красноватый огонек, на секунду высветивший порозовевшие стекла. Перепалка прервалась, не начавшись – мы оба уставились на машину. Мерцание едва заметного сигаретного огонька, светлое облачко дыма. Вред курения был чертовски нагляден.
– Давай трубу. Щас уделаю, – оживился ярославец.
Ага – первой гранатой в жизни. И скорее всего – последней.
Я осмотрелся. Затихший и погруженный в темноту жилой сектор сейчас меня не беспокоил. Волновал отель за спиной, по стеклам которого периодически пробегали отблески. Нарушать тишину не тянуло. Тем более – с таким стрелком.
– Пошли, – подвел черту я.
Отойдя от перекрестка, я отдал трубу владельцу.
– Теперь-то она на хрена? – поинтересовался тот.
– Увидишь. Садись в машину.
Загнав в салон всю команду и заняв свое место, я обернулся.
– В авариях были? Если нет – напоминаю. До – держаться, после – бить козлов. Козлы – в другой тачке.
– Рекомендую пристегнуться, – добавил я, одной рукой заводя машину, а второй – натягивая ремень – слава богу, их не отрезали.
– Авария? – недоуменно пробормотал капитан.
Пока кэп риторически вопрошал, а остальные пристегивались, машина подъехала к перекрестку. Удерживая стрелку спидометра на цифре десять, я прополз первые сто метров и, рявкнув: «Держись!», втопил «тапок в пол». Грозный рык движка, прыжок с места. Новая стометровка пролетела за две секунды. Перед столкновением я врубил дальний, высветив приближающийся кургузый капот и две белые морды в салоне.
Скрежет! Удар!
Мир погрузился во тьму. Меня швырнуло вперед-назад. По морде хлестнул айрбэг. Громкий столб пара из-под капота, вонь испаряющегося тосола. Оглушенный, я щелкнул ремнем и, толкнув дверь плечом, вывалился из машины. Темнота, синхронное, затухающее шипение пробитого радиатора и опадающих подушек. Из-под капота доносились отголоски автомобильной агонии. Хлопнула еще одна дверца. Приглушенный мат.
Обойдя искалеченный передок, я оказался перед откатившейся чужой машиной. Сидевший на переднем сиденье вылетел через стекло и прервал полет, воткнувшись кумполом в бампер. Теперь он лежал меж машин с размозженной головой. Второй, порхнувший за первым, стонал на усыпанном битым стеклом капоте. Удар прикладом, тупой костяной стук. Тело захрипело, дернулось и затихло. Меня передернуло.
Обернувшись, я увидел четыре тени, выходящие из тосольного тумана. Одна прихрамывала, две матерились. Единственная молчащая тащила охапку палок с набалдашниками. Спрашивать, все ли в порядке, я не стал.
– Веди, капитан! – Времени на разведку не оставалось.
Просочившись в приоткрытую калитку, я тормознул замыкавших шествие Саныча и Ивана.
– Саныч, мы с Ваней тут подежурим. Топайте на лайнер. Проверьте там все и пошарьте насчет катера – народ с берега возить. Заведетесь – шумни.
Ярославец кивнул и ушел в темноту двора.
Ваня сгрузил свою ношу на багажник разбитой машины и, кажется, покосился на меня. Убедившись, что я не собираюсь посягать на его сокровище, он принялся перекладывать свои драгоценные железки – в темноте раздалось тихое бряканье. Я отвел глаза и, разглядев в темноте очертания притулившейся к воротам лавочки, присел на крашеное дерево, покрытое росой. Машинально потянувшись за сигаретами и вспомнив усопшего курильщика, я покачал головой и убрал пачку. Перетопчемся.
Бряканье со стороны машины смолкло. Иван подошел и уселся рядом, поставив РПГ между ног. Поерзав на влажной скамейке, он замер. Теперь мы слушали тишину вдвоем. Она была абсолютной – ни птиц, ни звуков поселка. Даже отзвуки арабских мелодий не доносились в этот медвежий угол. Да, темна арабская ночь. Луна ушла, звезды притушила дымка. В слабом отсвете едва заметно серела лента дороги – остальное погребла тьма.
– Думаешь, придут? – подал голос сосед.
– Надеюсь – нет.
Я и вправду надеялся. Одиночный лязг в темноте еще не повод вылезать в чертовщину злобной ночи. Хотя… у охраны могла быть связь… Могло не вовремя подвернуться начальство… Мало ли что могло?
– Что там наши копаются? – Иван нервничал.
Признаться, об этом я предпочитал не думать. О! Со стороны причала донеслось чихание лодочного мотора.
Спустя минуту слабое жужжание стало отдаляться – похоже, ребята нашли моторку и перегоняли к причалу.
Еще минуту мы просидели в тишине. Верхушка дерева у дороги посветлела. Я насторожился. Далекий отблеск прошелся по деревьям. Я встал. Твою мать! Кто-то куда-то ехал.
Иван тоже поднялся.
Со стороны причала послышалось глухое «бу-бу-бу» – наши пытались завести двигатель. Слушая доносящиеся со спины звуки, я шагнул к багажнику. Между деревьев мелькнул и пропал свет фар.
