Эльмира Нетесова - Вернись в завтра
— Это почему же? Плохо ищите! — обидчиво поджала губы и добавила:
— Не все ж из нас никчемки! Вот я, к примеру, сама всего добилась. И работаю, и коттедж довела, дача и машина есть, живу, не зная нужды. Но… Кругом одна…
— Так и поверю! Небось вздыхателей полно? — оглядел женщину, та рассмеялась.
— Я не о том! Конечно, под монашку «не кошу». Поклонников хоть отбавляй. Но вот единственного, самого хорошего, такого, чтоб ждала, а может, и полюбила б, пока нет…
Федька невольно усмехнулся, подумав:
— Тебе еще и любовь подай в твои годы, престарелая лягушка. Вот и отпусти комплимент бабе, она и хвост распушила…
Женщина будто прочла его мысли:
— В моем возрасте только жить начинают Ведь! я в молодости ничего не видела. Жили трудно, в нужде. Где ж там радоваться жизни. Кругом непруха заедала.
— Как же удалось вырваться?
— Добрый человек помог — спонсор, пожалел, поддержал! Жаль, что рано умер. Он практически на ноги поставил. Теперь у меня свое дело и я сама хозяйка фирмы. Перевозкой грузов занимаюсь по всему свету. Тьма водителей, экспедиторов, охраны, работы много. Без дела не сижу.
— Наверное, и сын помогает?
— Нет, он далек от моего бизнеса. Военный. Уже, капитан. Молодой еще. Ему мое дело не по душе.
— Это плохо. Единственный наследник, что ж он так бездумно? — посочувствовал Елене.
— Тебе тоже тяжко и свое уменье передать тоже некому. Выходит, одинаково невезучие мы с тобой? — подошла совсем близко. Заглянула в глаза. Федор приметил сверкнувшие в них огоньки. И в душе человека словно серебряные колокольчики зазвенели. Ведь вот приметила его женщина, первая после зоны намек дала. Ну, а если услышит, что я недавно из зоны, небось с воплем вышибет. Хотя, какое ей дело, почему должен перед нею душу наизнанку выворачивать? Бабе совсем другое надо. К чему такой много знать? Она мужиков меняет чаще, чем я носки. Вот закончу камин и больше никогда с ней не увижусь. Коли хочет баба, зачем ей отказывать? Ишь как вырядилась! Сиськи того гляди вывалятся наружу. Задницу обтянула так, что ходить тяжко. А духами от нее за версту несет. И зачем так-то облилась ими?
— Федь, неужели я тебе не понравилась? — спросила в лоб, когда человек, закончив кладку камина, сел передохнуть. Он положил дрова в топку, разжег их и теперь смотрел в огонь. Вопрос женщины застал: врасплох.
— Ты мне? Я даже не думал ни о чем таком.
— А почему?
— Ну, где ты и кто я? — ответил уклончиво и спросил:
— Как тебе камин?
— Доведи до конца, тогда скажу, — улыбнулась загадочно.
— Плитку только утром класть стану. Сегодня хорошенько протоплю, чтоб подсох…
— Ты что, лопух, или косишь под него?
— Не врубился!
— Тогда пошевели мозгами, если ты не вовсе отморозок! — сказала смеясь.
Федька все понял. Да и куда доходчивей? Мужик подошел к хозяйке, сел рядом на диван, обнял Елену, та придвинулась поближе, сидела перед камином тихая, покорная, задумчивая.
— Лен, а когда закончу камин и уйду, ты будешь меня вспоминать?
— Если ты заслужишь это, — ответила смеясь.
Вскоре Федька понял, что он у бабы далеко не второй и она не из тех, кто за короткие ночные часы теряет голову. А потому, встав ранним утром, не обольщался продолжением отношений с женщиной, видавшей виды. Она тоже не горела и всем своим видом показывала, что между ними ничего особенного не произошло.
Человек облицовывал камин плиткой и не оглядывался по сторонам, хотя слышал, что к Елене приходят люди, о чем-то говорят. Федора они не интересовали. В эту ночь он хотел войти в спальню Елены, но она, увидев его в дверях, спросила:
— Что нужно?
— Я к тебе! — ответил растеряно.
— А разве я звала? Мало что тебе взбредет в голову! Ишь какой самоуверенный! На словах все вы гиганты, а в постели, тьфу! Горсть соплей! Сплошная морока! Отваливай ко всем чертям и закрой двери за собою!
— Во врубила! Отшила как придурка! Ну и ладно. Ни за тем сюда возник! — все же посетовал на облом и сказал сам себе:
— Попила бы эта бабонька, как я, чаек с содой с десяток лет, посмотрел бы, как ее на секс потянуло б! Забыла б вовсе, что у нее меж ног что-то имеется…
Уже на следующий день он протер камин, позвал; хозяйку, чтоб приняла работу:
— Готово! Заказ выполнил!
— И что? — удивленно смотрела на человека.
— А расчет? Ведь мы договаривались! Мне еще: причитается! — напомнил бабе.
— Я считаю, что ты мне должен.
— За что?
— Или забыл?
— Это было твоим желанием! Если доплатишь, не откажусь. Ведь я из зоны, прибарахлиться хочу. Сама понимаешь, на халяву не вкалываю. Так что отслюнивай как договаривались. Не заводи меня! — понял человек, как решила наколоть его баба.
— Ты из зоны? Судимый? Что же молчал? Я никогда не пустила бы тебя в дом! — округлились глаза бабы.
— Тебе нужен был камин или мужик? Если камин, он готов! Ну а за кобелями в другую фирму обращайся. Меня ты не наколешь. Двое в одном патроне не бывают. У меня своя работа, я ее выполнил, попутно тебя ублажил, как мог. Короче, не заходись. Давай «бабки» и будь здорова, пока я добрый, — посерел с лица, нахмурился.
— Да разве ты мужик? — кричала Ленка.
— Ах так? Ну, держись! — схватил бабу грубо и, затолкав в спальню, толкнул в постель, сорвал с нее все тряпки и как был в грязной робе завалился на нее мигом. Нет, он даже не думал доставить Ленке удовольствие, он насиловал бабу грубо, долго, не лаская, ничуть не думая о ней.
— Федя, что ж ты только теперь осмелел? Почему не сразу! Да я о таком мечтала! — лепетала обессилено. Мужик отворачивался.
Когда Ленка встала, она полностью рассчиталась с Федькой и даже вышла проводить до крыльца:
— Ты заходи ко мне. Слышь, не обижайся. Все мы бабы одинаковы. Цветем, когда нас любят. Конечно, не без своих наворотов каждая. Но ты не забывай меня, хоть иногда сворачивай на мою тропинку!
Мужик ушел не оглядываясь. Чертыхал бабу, ругал ее зло и, конечно, даже не думал когда-нибудь заглянуть к Ленке на огонек. Понял, почему сбежал от нее муж, от чего до сих пор живет одна, от чего не навещает сын, а старая мать живет затворницей, не желая общаться с дочкой.
Федя решил отдохнуть в ближайшие выходные, побродить по магазинам, купить одежонку. Но едва переступил порог, отец сказал ему о новом заказе, передал, что люди просили поставить печку в бане побыстрее.
— Дай хоть день передохну! — взмолился сын и рухнул в койку, едва успев раздеться.
Сколько он спал, не приметил, проснулся от голосов Тоньки и Кольки. Они пришли звать всех на ужин. Л мальчишка, увидев Федьку, заскочил на него верхом, потребовал поиграть в коняшки.
— Но! — сунул пятками в бока.
— Колька, я устал. Отпусти, потом поиграем! — взмолился человек, но мальчишка вошел в азарт и не отставал:
— Ты. обещался приходить. Я тебя ждал. А ты обманщик! — упрекал мужика.
— Потом расскажу. Я работал, — кое-как ссадил мальчишку на пол, тот брыкался, не хотел слезать с человека, когда понял, что тот не желает с ним играть, сказал расстроенно:
— Выходит, мне другого в папки искать надо.
— Чего? — вылупился Федя, мигом проснувшись. Он сразу сел на койке и смотрел на пацана, будто увидел впервые.
— Ты что дружбан, в отцы меня наметил?
— А че такого? Мамка все работает, ничего не видит. Ей все некогда. А я расту, как нам в доме самим всюду успеть? Вон корова потел ил ась, телка мамка затащила. Знаешь, как тяжело было? У ней пот из ушей бежал.
— А Петрович чего не помог?
— У него спина хромая. Совсем старый сделался. Мне тоже никак не получается помочь. Мамка не дает; говорит, что я маленький. Потому, папку надо найти. Чтоб как у всех. Ведь нельзя в доме без дядьки. Только и тут, хорошего надо найти, не злого.
— Колька, я в отцы твоей мамке не гожусь.
— Почему? — удивился мальчишка.
— Старый я. А мамка молодая. Не согласится за меня.
