Владимир Колычев - Брат 2. Америка, бойся русских
Первое время Никита пытался повалить Альбину на спину, запустить руку под юбку. И всегда получал отпор. Нет, нет и нет… В конце концов он смирился. Или, вернее, она его смирила…
Машина остановилась возле ее дома.
— Это был самый лучший день в моей жизни, — сказал он.
Альбина промолчала. Зато он видел, как в темноте счастливо светились ее глаза.
— Мы всегда будем вместе? — спросил он.
— А ты этого хочешь?
— Хочу.
— Ты скоро уедешь.
— Но я могу забрать тебя с собой.
— Не заберешь, — покачала она головой.
— Почему?..
— Не нужна я тебе такая…
— Какая?
— Порочная… Я воровка, и ты это прекрасно знаешь.
— Но ты ведь больше не будешь, правда?
— Не буду, — покачала она головой.
Только не очень уверенно прозвучал ее ответ.
— Ты поступишь в институт. Получишь профессию…
— Никита, хватит трепаться… Не способна я к наукам. Мне бы училище закончить…
— Ну, можно ведь и швеей-мотористкой работать…
— Издеваешься, да?
— А ведь можно вообще не работать.
— Да ну!
— Я мог бы содержать тебя.
— Никита, ты меня смешишь. Ты и сам на отцовской шее висишь. А еще меня содержать собираешься… И потом, я никуда не собираюсь с тобой ехать…
— Поедешь!.. Или я сам здесь останусь…
— Глупый ты…
Никиту заело. Шарики зацепились за ролики. Он даже и сам не понял, как ляпнул:
— Может, и глупый. Зато я знаю, как деньги без всякого обмана зарабатывать…
— Ну и как? — отрешенно спросила она.
— А завтра посмотришь…
— Не буду я ничего смотреть. Не хочу… Я просто хочу быть с тобой… Пока, до завтра!
Она взялась за ручку, чтобы открыть дверь. Но не открыла, потянулась к Никите.
Они целовались до тех пор, пока у них не заболели губы…
* * *Сегодня они шли на пляж. Без машины, пешком. И не одни. С ними Яна. Та самая…
Ей лет семнадцать. Лицо красивым не назовешь, уши смешные. Но кожа у нее чистая, нежная. Губки яркие, сочные. И тело близко к совершенству. Стройные загорелые ножки, тонкая талия, пышный бюст. Глаза живые, с хитринкой. И смелые. Такие же смелые, как и ее наряд. Короткие до невозможности джинсовые шортики и почти прозрачная шелковая майка, под которой бултыхались мячики грудей — лифчика она не носила.
За ней не нужно было заходить. Она с самого утра была у Альбины и на пляж за ней увязалась. Никита не прочь был бы избавиться от нее. Потому что не подруга она Альбине, а враг. Но прогнать он ее не мог. Не имел права. Пока не имел…
— Тебя Никита зовут? — спросила она.
— А тебя — Яна, знаю. Как знаю, что ты в карман ко мне залезла…
— Зачем ты так говоришь? — нахмурилась Яна. — Сам знаешь, что это была шутка…
— Да, весело было…
— А мне нет, — покачала она головой. — Деньги-то возвращать пришлось… Да ладно тебе, шучу, шучу…
В глазах у нее хищная смесь: лисья хитрость, ястребиная цепкость, акулья жестокость. И где-то в глубинах змеиный яд. Поверх всего этого яркая улыбка. Только трудно спрятать за ней подленькую натуру.
— Ты говорил, что знаешь, как деньги без обмана зарабатывать можно, — сказала она. Никита опешил:
— Кому я говорил, тебе?..
Альбина смущенно отвела взгляд в сторону.
Вот, значит, как, вчера она не очень-то отреагировала на его заявление. А сегодня уже с Яной поделилась. Неужели она в такой зависимости от своей подруги, что ничего не может от нее скрыть?..
— Альбине ты говорил, какая разница?
— Большая разница.
— Слушай, чего ты дуешься как мышь на крупу?
— Я не дуюсь…
Никита почему-то чувствовал себя перед ней маленьким мальчиком. Похоже, у этой девчонки дар ставить людей в зависимость от себя.
— Ну тогда что за способ?..
— Древний как мир…
— Тьфу ты! — разочарованно хмыкнула Яна. — Как знала…
— Что ты знала?
— Не на тех нарвался, голубчик… Если хочешь быть сутенером, не по адресу обратился. Мы с Альбиной не проститутки…
Ядовито, откровенно и глупо.
— При чем здесь проституция? — возмутился Никита. — Ты хоть думай, что мелешь?..
— Сам сказал, что способ древний как мир. А проституция — древнейшая профессия…
— Дура ты! — не сдержался Никита. — Самая натуральная дура…
Яна зло зыркнула на него.
— Ты за разговором следи, да? — хищно прошипела она.
— А что, не дура… — уже мягче сказал он. — Я ей про слона, а она мне про барана…
— Ну так что за способ, Никита? — спросила Альбина.
Она по-прежнему не смотрела в его сторону. Как будто боялась встретиться с ним взглядом.
— Я же говорю, старый как мир… Вот ответь, что появилось раньше — курица или яйцо?..
— При чем здесь это?
— А при том, что сам вопрос древний… Никита достал из сумки яйцо.
— Курицы, извините, нет… Да она и не нужна…
— А яйцо зачем? Запасное? — фыркнула Яна.
— Я слышал, ты девчонка крутая. Рука у тебя сильная… Попробуй, яйцо раздави…
— У меня рука не сильная. И маленькая. Не раздавлю, — покачала головой Яна.
— А некоторые считают по-другому…
Никита остановился. Оглянулся по сторонам.
Они шли по набережной. За бетонным парапетом простирался пляж. К нему и от него шли люди.
Никита увидел крепкого парня в шортах и шлепках.
— Молодой человек! — позвал он.
Тот остановился. Агрессивно посмотрел на Никиту.
— Ты мне?..
— Вам, вам… Заработать хотите?
— Чего?
— Предлагаю аттракцион… Видите — яйцо. Если раздавите его одной рукой, получите пятьдесят рублей. Если нет, отдадите мне рубль…
— Ты чо, греба…
Парень осекся. Посмотрел на Яну и Альбину. Понял, что в присутствии дам грубить нехорошо.
— Ты что, серьезно? — поправился он.
— Ну да…
— Тогда покажи деньги!
Никита показал купюру. Парень посмотрел на него как на полного придурка. Забрал у него яйцо, сжал его в кулаке.
— Смотри, придурок!..
Только в роли придурка оказался он сам. Как ни тужился бедолага, яйцо не поддавалось.
Из напыщенного болвана он превратился в мокрую курицу. В свое время такая перемена произошла с Кешей. Никита хорошо помнил тот случай во дворе. Мало того, это случай дал толчок его идее.
— Ну что, не получилось? — сочувственно спросил Никита.
— Да это какое-то не такое яйцо, — сокрушенно развел руками парень.
— Да нет, самое обыкновенное… Никита забрал у него яйцо. И, выпустив его из рук, разбил об асфальт.
— Ну что, убедился?
— Н-да, — почесал затылок парень.
— Эй, — тронула его за руку Яна. — Рубль гони!.. Бедолага кочевряжиться не стал, достал монету, протянул ее Никите и молча испарился.
— А это идея! — одобрительно заметила Яна. — Надо взять на вооружение…
— В самом деле, — обрадовалась Альбина. — Никакого мошенничества…
— Еще попробуем? — спросил Никита.
— А яйцо?..
— Не дефицит…
Он достал из сумки еще одно яйцо. Яна мгновенно отреагировала на это. Мертвой хваткой вцепилась в какого-то мужика. Подтащила его к Никите.
— Это очень просто. Раз, два — и готово… Рубль против пятидесяти…
— А это вам, чтобы не обляпались…
Альбина тоже не растерялась. Повесила мужику на плечо полотенце. Дополнительную иллюзию легкой победы ему создала.
Напрасно тужился мужик, яйцо не поддавалось. В общую копилку добавился еще один рубль. А вокруг уже собиралась толпа…
Яйцо кочевало из рук в руки. Молодые парни, зрелые мужики становились в очередь в надежде раздавить его и получить за это обещанный полтинник.
У Никиты уже голова кругом шла. А поток не убывал. Рубль прилипал к рублю, десятка к десятке… Общая сумма перевалила за сотню…
— Что здесь за куча мала? — неожиданно раздался чей-то жесткий властный голос.
Никита вздрогнул. Он было решил, что это нагрянули стражи закона. Но вместо милиционеров перед ним появился высокий худощавый парень в черных брюках и такого же цвета рубашке. Все черное. И туфли, и непроницаемые очки. И густые смоляные волосы. Даже чернота в темных зубах…
Он снял очки. На Никиту глянули черные глаза — черная космическая бездна в них.
— О! Клим! — послышался радостный возглас Яны. Она потянулась к парню, чмокнула его в щеку, повисла у него на руке.
— Клим! — счастливо протянула она.
— Янка? — Эмоции в его взгляде и голосе едва-едва обозначились.
Только почему-то он смотрел не на нее, а на Альбину.
— И Альбина здесь…
— Эй, парень, отойди, сейчас моя очередь… — потеснил его в сторону какой-то мужик.
Клим резко развернулся в его сторону, впился в него жестким взглядом. И не менее жестко изрек:
