Владимир Колычев - Брат 2. Америка, бойся русских
— Спасибо! — открывая глаза, поблагодарил он.
— За что? — ярко улыбнулась Альбина. Красивая, милая, нежная… Ну как можно признать в ней дитя порока?..
— За то, что разбудила.
— Забирай его, Альбина, — весело сказала бабушка. — Забирай с глаз долой. Надоел он уже мне дома… Только сначала я вас чаем напою. С блинами…
Она ушла. Никита остался с Альбиной.
— А кое-кто, между прочим, блинов не заслужил, — сказал он.
— Это ты про себя?
— Как ты угадала?
— А я тебя насквозь вижу.
— И что же ты видишь?
— Вижу, что ты дурак…
Она подошла к нему вплотную, заглянула в глаза. Как будто жаром из открытой печи полыхнул ее взгляд. Никита стушевался, отвел в сторону свои глаза. Но в то же время тело его приобрело необычную легкость. Как будто оторвалось от земли — ног под собой он не чувствовал.
— И я дура…
Она взяла его за руку. И правильно сделала, а то ведь он мог взлететь под самый потолок.
— Я же тебе нравлюсь, — сказала она. — Только не говори «нет»…
— А я и не говорю…
— Ты дурак, — повторила она.
— Почему?
— Зачем ты за эту Ольгу ухватился?
— Откуда ты знаешь, как ее зовут?
— Я все знаю.
— Откуда?
— Я же говорила тебе, что я местная.
— И у тебя много знакомых.
— Много и почти везде…
— Тот парень в лодке, с которым ты целовалась…
— Я не целовалась. Но заставила тебя в это поверить…
— Ты дразнила меня?
— Да я убить тебя была готова!
— За что?
— За то, что ты дурак… И потому что сама дура… Сама не знаю, что со мной…
— А Яна?..
— Что — Яна?..
— С ней что происходит? Ловко она меня обчистила…
— Это я попросила. Чтобы отомстить тебе… Терпеть ненавидела, как ты с той девкой…
— А тебе-то что?
Альбина с тоской посмотрела на Никиту. Как будто она отчаявшийся врач, а он безнадежно больной пациент. Покачала головой:
— Вот и скажи после этого, что ты не осел…
Она сделала шаг к двери. Только он не зевал: схватил ее за руку, притянул к себе. Она не сопротивлялась.
— Ну что такое? — вяло спросила она.
Ответить ей Никита не смог. В горле пересохло, язык прилип к небу.
Он как одержимый набросился на Альбину. Прижал к себе, покрыл ее шею поцелуями. Одна рука у нее на бедре, вторая на спине. Тело у нее крепкое, упругое. И как будто волшебная энергия в нем, она передавалась ему через кончики пальцев. В какой-то момент Никите показалось, что он парит в облаках.
Он сам не понял, как его рука оказалась на ее ягодицах. Зато понял, что он на самом деле летит. Но не вверх в облака, а на пол. Бум! И он под ногами Альбины. Она отступила от него на пару шагов.
— Еще раз — и в глаз! Понял? — не зло, но решительно ткнула она в него указательным пальцем. Никита сел, с угрюмым видом почесал затылок.
— Понял, — буркнул он себе под нос.
— Чао!
Она резко повернулась и пошла. В дверях остановилась.
— Через час жду вас, молодой человек, возле своего дома. На море пойдем… И пожалуйста, не опаздывайте!
Как будто живительного бальзама на душу плеснула.
— Чего Альбину прогнал? — спросила бабушка.
— Сама ушла… Мы сейчас на море пойдем.
— Вот это дело. Вот это правильно.
— А дед на какой машине на работу поехал? — спросил Никита.
— На своей любимой. На «тройке»… Что, машина нужна?
— Да не мешало бы…
— Ключи в серванте…
К дому Альбины Никита подъехал на «семерке». Точно в назначенное время. Ждать долго не пришлось.
Альбина вышла к нему в белом сарафане, в шлепках. В руках пляжная сумка.
— Знатный у меня жених, на машине, — весело сказала она, усаживаясь в машину.
— А у меня невеста красивая, — не растерялся Никита.
— Шутишь?
— На счет красивой — нет. А на счет невесты — не знаю. Ты ведь меня в шутку в женихи записала…
— Не знаю, не знаю, посмотрим, как ты вести себя будешь… Кстати, а зачем ты машину взял?..
Никита и сам не знал толком, зачем ему машина.
— Взял и взял, — пожал он плечами.
— Если на старую пристань, то машина ни к чему. А если на дикий пляж…
Альбина взяла паузу. Как будто знала, что сейчас Никита глянет на ее обнаженные ноги. Стройные, загорелые. И соблазнительные.
— Нет, на дикий пляж мы не поедем, — покачала она головой.
— Поехали просто покатаемся…
— Поехали…
Никита направил машину к выезду из Тепломорска. Дорога неплохая, на улице солнце палит, а в салоне хорошо — воздушные потоки через раскрытые окна выгоняют жару, несут прохладу. А еще ветерком сарафан Альбины поднимает. Еще выше ноги ее обнажаются. Только Никита не видит этого — смотреть боится.
— Люблю вот так на машине кататься, — сказала Альбина.
Закинула руки за голову, потянулась. Сарафан поднялся еще выше. Никита не утерпел. Глянул на ножки. Но она этого как будто и не заметила.
— У отчима «Волга», — продолжала она. — Но с ним неинтересно…
— А со мной интересно?
— С тобой — да…
«А еще с кем?» — мысленно спросил Никита.
— А больше я ни с кем в машине не катаюсь, — как будто услышала она его немой вопрос. — Я вообще девушка скромная… Никита промолчал.
— Знаю, о чем думаешь. Такая-сякая, пятое-десятое… Да, Никита, нечиста я на руку. Сама не знаю, зачем это делаю…
— Что делаешь?
— Сам знаешь, о чем я… Все из-за Янки…
— Она тебя совратила?..
— Нет… Просто так получилось…
— Брат у нее уголовник. Ты рассказывала…
— Слава — это ерунда… Дед у Янки особенный. Хотя и не родной вроде бы дед… Ефрем Иванович совсем уже старый и больной… Раньше он вором в законе был. Знаешь, кто это такие…
— Да знаю, не из деревни…
— Ворам в законе семью иметь нельзя. Вот и не было у Ефрема Ивановича жены. А лет десять назад он от дел отошел. Воровская сходка его на пенсию отправила. Был вором в законе, стал вором в короне. Он обосновался в Тепломорске, с Янкиной бабкой сошелся, в доме у нее поселился. Сначала Славка к нему зачастил. Он ему блатной романтикой мозги закомпостировал. Потом Янка… Он их в карты играть учил. Не просто играть. Атак, чтобы всегда выигрывать…
— Ловкость рук?..
— Вот-вот… А меня Янка потом всему учила. Это как игра была…
— Игрались, игрались и доигрались…
— Доигрались, — согласно кивнула Альбина. — Слава уже по этапу пошел. Янка в ту же сторону катится… И я тоже… Сама не знаю, как бумажник в поезде стащила…
Сама не знает… Целый спектакль разыграла. Тихой застенчивой девочкой прикинулась. Как будто для нее существовал только один Никита. А сама уже к бумажнику прицелилась. Раз — и он в ее шустрых пальчиках, два — и перекочевывает в сумочку. И все так ловко, быстро, никто ничего не понял…
— Ты что-то про клептоманию говорила…
— Надо же было что-то сказать… Ты не думай, дело вовсе не в том, что я не могу не воровать. Просто для меня все это как игра. Слава говорит, что у меня особенная сила в руках. Пальцы высокочувствительные, очень пластичные. И склад характера у меня особый… Он не раз предлагал мне в паре работать… Только я всегда отказывалась. Работать с ним — это профессиональное воровство. А я так не хочу…
Машина уже выехала из Тепломорска. Катила по извилистому шоссе, вокруг зеленые горы, живописный пейзаж. Но красоты природы меньше всего волновали сейчас Никиту. Альбина открывала ему душу. Темную душу, грешную, но не лишенную света. Еще не поздно встать на путь истинный.
— Значит, тебя сам процесс интересует. Азарт игры…
— Да, наверное, так, — кивнула она.
— А я для тебя — тоже игра? — неожиданно спросил он.
— О чем ты?..
— С лодочником целовалась. Из огнетушителя меня поливала. Подругу свою натравила…
— Ты думаешь, это игра? — Голос ее дрожал.
— Не знаю…
— Останови машину! — потребовала она. Никита послушно съехал с дороги, остановился. Даже мотор заглушил.
— Ну остановил. И что да…
Договорить он не смог — Альбина потянулась к нему, обхватила руками шею, их губы слились в долгом затяжном поцелуе.
Целоваться она не умела. И руку в плавки не запускала. Но Никита получал в стократ большее удовольствие, чем с Ольгой. Альбина разила наповал силой своего очарования…
Она отстранилась от него. А он еще долго сидел с закрытыми глазами.
— Ну а теперь, как ты думаешь, — взволнованно спросила она, — играюсь я с тобой или нет?..
— Думаю, что нет…
И он с ней не играл. Все очень серьезно…
Глава шестая
В Тепломорск они вернулись поздно. Катались на машине, пешком бродили по горным тропинкам. И при каждом удобном случае целовались. С каждым разом все крепче и дольше. Никита все никак не мог насытиться вкусом ее губ. Но уже хотелось большего.
