Елена Караваешникова - Офицеры
— Да, хорошие ребята.
— Мы тоже были хорошие.
Ставр и Шуракен смотрели на гостя Подшибякина, понимая, что видят человека, который завершает тот путь, который они только начинают.
— Чего заснули? Работайте, — приказал Подшибякин. — Идем, Андреич, посидим у меня.
Парни глядели, как старики уходят. Что-то в них было стоическое, несгибаемое.
После тренировки, грязные и взмыленные, Ставр и Шуракен вернулись в общежитие.
— Саня, ты не мог бы меня сегодня выручить? — попросил Ставр.
— А что надо?
— Женька хотела на «Юнону и Авось» сходить, я достал билеты. А вчера отец позвонил. Мне надо к нему на дачу съездить. Может, сходишь с Женькой в театр?
— А ночевать я где потом буду? Так поздно я ни домой не доеду, ни на базу.
— Что за вопрос? У меня, конечно. — А Женя?
— Отвезешь ее в общежитие.
— Ладно.
Женя немного расстроилась, когда вместо Егора за ней приехал Гайдамак, но постаралась ничем своего разочарования не показать, чтобы не портить ему настроение. Да и сама печалилась недолго. Ее ждал прекрасный спектакль, билеты на который достать было почти невозможно.
— Какая музыка, от нее просто улетаешь, — восторгалась Женя, когда они вышли из Ленкома «толпе зрителей.
Стоял один из последних теплых вечеров. На Жене был светлый плащ с широким поясом, стягивающим ее тонкую талию. Золотисто-рыжие кудри падали на плечи. Она напевала арию из «Юноны и Авось», голубые глаза сияли от любви. Сашка был счастлив. Они были вдвоем, и можно было вообразить, что этот свет в ее глазах, озарявший милое нежное лицо, предназначался ему. Горькое счастье, но и оно оказалось недолгим.
— Егор еще пожалеет, что не пошел в театр. — Мысли Жени очень быстро от иллюзорной любви вернулись к настоящей. — Саша, знаешь что, давай поедем к нему?
— А если он еще не вернулся с дачи?
— Ну и что? Мы его подождем. Ведь он знает, что ты приедешь к нему, значит, обязательно вернется.
— Хорошо, поехали.
Через двадцать минут Гайдамак и Женя вышли из метро на станции «Университет», перебежали через проспект и вошли во двор. Саша сразу заметил машину Егора стоящей на обычном месте у балюстрады, ведущей наверх, к подъездам. А Женя посмотрела на окна и увидела, что в них горит свет.
— Егор дома, — обрадовалась она.
В этот момент дверь подъезда отворилась, и на балюстраду вывалилась веселая компания. Это были Егор и его институтские друзья, среди них и Артур, приехавший из Нью-Йорка в отпуск. Ставр обнимал Леру, превратившуюся за прошедшие годы в роскошную молодую даму.
Женя остановилась.
— Это институтские друзья Егора, — попытался успокоить ее Саша.
Егор и Лера вместе со своими друзьями спустились по лестнице к стоянке машин. Друзья Ставра все уже успели поработать за границей или заняли перспективные должности, все они были с женами. В «свободном полете» оставались пока только Егор и Лера. Они отлично смотрелись рядом друг с другом — раскованные, красивые, вызывающе сексуальные, как герои американских боевиков.
Компания начала шумно прощаться, обнимаясь и целуясь. Наконец все расселись по машинам и стали выруливать со стоянки. Но Лера осталась с Егором. Помахав вслед последней машине, она повернулась к старому другу и обняла его. Они поцеловались и стали подниматься по лестнице. Рука Ставра лежала у Л еры на бедре.
Женя повернулась и побежала прочь из двора.
— Женя! Женя, постой! — крикнул Гайдамак и бросился за ней.
Егор обернулся на крик друга. В мгновение забыв о Лере, он рванул следом за Женей и Гайдамаком.
Выбежав на улицу, Женя бросилась через нее к метро. Девушку вдруг осветили фары. Женя остановилась как вкопанная и увидела несущуюся на нее машину. Девушка оцепенела от ужаса. Водитель попытался затормозить, но машина скользила на мокром после недавнего дождя асфальте. Ее несло прямо на Женю.
Гайдамак сделал отчаянный рывок вперед и вытолкнул Женю буквально из-под колес. У него самого времени увернуться, казалось бы, уже не оставалось. Но Шуракена долго готовили к предельным ситуациям. Включилась та самая программа действия, о которой любил говорить Подшибякин. Тело отработало все, что требовалось, без участия сознания, автоматически. Шуракен бросился на капот и перекатился через него, ударился плечом о лобовое стекло. Оно промялось от удара, покрывшись густой паутиной трещин. Шуракен упал на асфальт.
Егор вылетел из-под арки.
— Сашка! — Он бросился к другу.
Но Женя оказалась рядом с Шуракеном раньше его. Шуракен стал подниматься с асфальта, она начала ощупывать его.
— Саша!.. Сашенька, милый, дай я посмотрю. Вдруг переломы…
Шуракен прижал Женю к себе и, наклонив голову, зарылся лицом в ее волосы.
— Родная моя, что же ты так… Он бы тебя сейчас, как котенка…
— Саня… — Ставр подошел к друзьям.
— Отвали, — зло сказал Шуракен, даже не взглянув на него.
— Женя…
Женя посмотрела на Егора глазами, полными ярости и боли.
— Я никогда не прощу! Запомни, никогда!
— Женя, это глупость какая-то. Саня, пошли ко мне. Мы сейчас со всем этим разберемся.
Гайдамак поднял голову. Лицо его было ободрано.
— За Женьку порву. А разобраться… Мы с тобой сами разберемся.
Напарники встретились только на следующий день на тренировке. Шел дождь. Подшибякин откинул капюшон штормовки и посмотрел в небо. Капли стекали по его лицу, выделяя морщины на старой неровной коже.
— Нет, не развиднеется, — сказал он. — Ничего, дождь делу не помеха. Давайте-ка начнем.
Ставр и Шуракен стояли друг против друга. В их неподвижности, напряженности лиц, немигающих взглядах зрачок в зрачок ощущалась угроза. Они стояли не как партнеры, пришедшие на тренировку, а как враги, явившиеся на дуэль.
Дождь усилился. Футболки на парнях намокли, прилипли к телу, подчеркивая рельеф мускулатуры. По лицам текли ручейки воды.
— Значит, атака — защита — контратака. Ну, хоп! Погнали.
Ни один из противников не спешил атаковать.
Продолжая свой безмолвный диалог, они стали медленно двигаться по кругу.
— Ну, мои птички, мои бабочки, давайте отработаем на раз-два-три и пойдем примем для профилактики по триста капель.
Ставр улыбнулся Шуракену. Верхняя губа изогнулась, открывая неожиданно волчий оскал белых зубов. И все же — это улыбка. В ней был веселый и злой вызов. Ноги Ставра легко и упруго переступали по мокрой траве и грязи, ища самую выгодную для атаки позицию. Эластично сработали голеностопные суставы, бросая его вперед. Шуракен ответил встречным выпадом. Это было похоже на начало поединка двух рыцарей, когда первый контакт — прямой и бесхитростный удар копьем в щит противника. Сходство с рыцарским поединком усиливалось тем, что это был не обычный тренировочный поединок профессионалов, в котором, как говорится, «ничего личного», а бой за сердце дамы. В этой схватке безумствовала страсть молодых самцов, бьющихся за обладание возлюбленной.
И тем не менее это была схватка мужчин, спаянных принципами и инстинктами боевого братства, уже испытанными в деле. Каждый из них имел свои преимущества и недостатки. Ставр был изобретательней как личность, и как боец он был более одаренным — в битве чувствовал себя как рыба в воде. Но сейчас решающее значение имели те глубинные чувства, которые толкали их на поединок. Ставр мог предъявить только свою гордость, Шуракен — свое понятие о мужской чести и справедливости. Шуракен имел большее право на победу, и Ставр это знал.
Достаточно быстро Подшибякин понял, что парни сцепились не на шутку. Он скинул капюшон и сделал движение вперед, чтобы развести своих «выкормышей», как сцепившихся псов, но вовремя притормозил. Слишком очевидно было, что его попытка вмешаться не увенчается успехом и приведет только к потере авторитета.
Бойцы наносили друг другу удары, беспощадные и опасные. Но их тренированные тела были защищены тугой, как литая резина, мускулатурой, способной держать такие удары. Подшибякин смирился с ролью невольного секунданта, ему оставалось только с профессиональным вниманием следить за схваткой, оценивая результат своих трудов.
Шуракену удалось сбить Ставра с ног, и он тут же обрушился на соперника всей своей тяжестью и произвел болевой захват.
— Все… Я держу тебя.
Ставр попытался ответить, но сквозь стиснутые зубы прорвалось только хриплое рычание. Пытаясь освободиться от хватки Шуракена, он преодолевал невыносимую боль.
— Кончено, прекрати… — почти попросил Шуракен.
На пределе сил Ставр попытался провести контрприем против болевого захвата. Шуракен сдавил сильнее. Сквозь прерывистое дыхание обоих противников послышался хруст выворачиваемого плечевого сустава.
Ставр потерял сознание.
