Роберт Крейз - Заложник
Телефон замолк. Симур позвонил Глену Хауэллу.
Часть третья
Перлблоссом, Калифорния
Миккельсон и Дрейер отыскали трейлер Марса Крупчека в конце дороги, вьющейся между фруктовыми садами поселка Перлблоссом, населенного сельскохозяйственными рабочими.
Дорога к трейлеру шла по узкому, словно канава, неглубокому каньону между двумя невысокими гребнями. Ни уличных фонарей, ни кабельного телевидения, ничего вообще! Телефон и электричество здесь, конечно, имелись, но этим вроде все и ограничивалось.
Миккельсон, рослая, атлетического сложения женщина, первой вышла из машины. Приземистый, квадратный Дрейер догнал ее, хрустя ботинками по усеянной камешками земле.
Миккельсон постучала фонарем в дверь трейлера и крикнула:
– Эй, есть кто дома? Это полиция.
Не получив ответа, она подергала дверь. Заперто.
Тогда, достав из багажника монтировку, Миккельсон вставила ее плоский конец между косяком и замком и резким движением открыла дверь.
Из трейлера пахнуло чем-то странным, похожим на запах подогретой горчицы. Миккельсон отыскала выключатель. В трейлере было грязно, его загромождала старая, ободранная мебель. Дрейер заглянул на кухню.
– Господи, ты только посмотри!
Будь коробок пять или шесть – Миккельсон расхохоталась бы, но такое невероятное количество отдавало безумием. Некоторое время спустя судмедэксперты подсчитают: 716 пустых коробок из-под овсянки быстрого приготовления «Граф Шокула», аккуратно сплющенных и сложенных в пачки, высокими колеблющимися башнями громоздились у стен. Каждая коробка прожжена сигаретой в одном определенном месте: на самом кончике носа графа Шокулы.
– Надень перчатки, – велела Дрейеру Миккельсон. – Надо соблюдать осторожность.
– Да ради всего святого, это же просто овсянка!
– Надень перчатки. Думаешь, он этим питается? Может, он просто по помойкам коробки собирает.
Трейлер был разделен на три отсека: кухня справа, жилая комната прямо и спальня слева. Все помещения были захламлены, повсюду валялась одежда и банки из-под пива.
Миккельсон двинулась налево, в спальню, на ходу натягивая одноразовые перчатки и гадая, что же это за запах такой? С порога она осветила мощным фонарем кровать, увидела грязные, скомканные простыни. Дрейер подошел и встал у нее за спиной.
У стен спальни выстроились стеклянные четырехлитровые банки. В банках, в желтоватой жидкости, что-то плавало.
Миккельсон присела на корточки, чтобы лучше рассмотреть содержимое банок.
– Черт! Это же белки! У него в банках белки.
Дрейер направился к выходу, торопясь выйти на свежий ночной воздух. По пути он включил рацию.
Миккельсон, пятясь, вышла из спальни. Ей нужно было осмотреть вещи Крупчека, отыскать какую-либо улику, которая помогла бы Тэлли там, на месте преступления. В поисках телефона она возвратилась на кухню и остановилась у холодильника.
Снаружи ее окликнул Дрейер:
– Ты идешь? Я вызвал детективов.
Холодильник открылся легко – совершенно пустой и странно чистый: ни пивных банок, ни бутылок с содовой, ни остатков еды – только белая эмаль, любовно вымытая и вычищенная.
Миккельсон дернула дверцу морозилки. Первая ее мысль была – это кочан капусты, завернутый в фольгу и тонкую пищевую пленку. Потом она закрыла морозилку и холодильник, не испытывая никакого желания хотя бы одним пальцем дотронуться до того предмета в морозилке.
Она вышла из трейлера вместе с Дрейером ждать прибытия детективов. В голове билась одна мысль: «Пусть они сами это трогают».
Санта-Кларита, Калифорния Пятница, 23.40.Глен Хауэлл снял три номера в мотеле «Комфорт», все три – в самой глубине здания, каждый с отдельным выходом на улицу. В одном из номеров Марион Клюз держал связанными женщину и девочку.
Хауэлл сидел на кровати в своем номере, когда позвонил Кен Симур и сообщил, что Уолтер Смит увезен из дома.
– Он что, сам вышел?
– Его вынесли. Видимо, Смита избили. Его увезла «скорая».
С минуту Хауэлл сидел неподвижно, размышляя. Смит в больнице, его там накачают стимуляторами… Это новая проблема.
Глен по сотовому позвонил в Палм-Спрингс. Ему ответил Фил Тьюзи. Хауэлл рассказал Филу про Смита и подождал, пока тот передаст информацию остальным.
Сонни Бенци взял трубку:
– Это плохо, Глен.
– Понимаю.
– Выясни, при нем ли диски и разговаривал ли он с кем-нибудь. Нехорошо будет, если он заговорит. А детишки его все еще там, в доме?
– Ага.
– Сукин сын.
Хауэлл знал, что все они думают об одном и том же: ради спасения своих детей человек может сказать все, что угодно. Хауэлл попытался, чтобы его голос звучал пооптимистичней:
– Он, скорее всего, без сознания и не может говорить. Журналисты утверждают, что у него контузия и, возможно, черепно-мозговая травма.
– Вот почему его отпустили. Может, нам повезет, и он подохнет.
– Это Тэлли уговорил их выпустить Смита.
– Знаешь что, Глен? Похоже, мы начинаем терять почву под ногами. Мне что, самому приехать?
– Ни в коем случае, Сонни. У меня все схвачено.
– Смит не должен ни с кем говорить. Ты понял?
– Я понял.
Бенци повесил трубку. Хауэлл по гостиничному телефону позвонил в другой номер:
– Давай сюда. Для тебя есть дело.
Пятница, 23.52.Когда раздался звонок, Тэлли опять подумал, что это «нокиа» Часового, но звонил его собственный телефон.
Ларри Андерс говорил, понизив голос, будто хотел сообщить что-то по секрету:
– Я с Купером в отделе городского планирования.
Тэлли достал блокнот:
– Сначала про номер сотового.
– Зарегистрирован на фирму «Бэкманифелсу». Это ювелирная компания из Беверли-Хиллз. Мне с ними связаться?
– Нет, незачем.
Тэлли и так знал, что номер просто украден.
– А что насчет «мустанга»?
– Ничего. В угоне значатся шестнадцать «мустангов», но ни одного зеленого.
– Ладно. А что с лицензиями на строительство?
– Нам ничего не удалось найти, но сотрудник отдела знал предпринимателя. Его зовут Клайв Бриггз. Я с ним только что говорил по телефону. По его словам, подрядчик, который строил этот дом, сейчас может быть в Терминал-Айленде.
Терминал-Айленд – федеральная тюрьма в Сан-Педро.
– Как это – «может быть»?
– Бриггз точно не знает. Он вспомнил, что подрядчика звали Ллойд Канц. Ему понравилось, как парень работает. Бриггз даже хотел нанять его на следующий проект, но Канц отказался. У него база в Палм-Спрингс, и он сказал, что больше не хочет работать так далеко.
– Подрядчик был из Палм-Спрингс?
– Не только подрядчик. Он всю команду с собой привез: плотников, штукатуров, бетонщиков, сантехников, электриков – в общем, всех. Года через три-четыре Бриггз снова попытался нанять Канца и выяснил, что тот сидит по обвинению в рэкете и угоне машин.
У Тэлли еще раньше возникло ощущение, что Уолтер Смит почти наверняка связан с организованной преступностью. Часовой, по всей видимости, его партнер, а диски содержат какую-то чрезвычайно важную информацию. Тэлли понимал, что, когда на место прибудут фальшивые фэбээровцы Часового, он утратит контроль над ситуацией и людям в доме будет грозить еще большая опасность. Часовому ведь не важно, что погибнут люди: для него главное – получить диски.
Тэлли тоже важно получить диски. Эти люди не пошли бы на похищение родных Тэлли, если бы диски в доме Смита не представляли для них страшной угрозы.
Он был уверен, что, как только Часовой получит диски, он расправится со всеми троими. Тэлли должен был добраться до дисков первым. Ему теперь казалось, что он знает, как это сделать.
Он бегом пустился к Мэддоксу и Эллисону, прятавшимся за машиной.
– Ну как, ответил он на звонки?
– Ничего не получается. На станции говорят, он телефон отключил.
– Мегафон у вас в машине есть?
– Нет. А что вы задумали?
Тэлли направился к машине полиции Бристо и схватил микрофон. Мэддокс, последовав за ним, спросил с любопытством:
– Что вы собираетесь делать?
– Передать сообщение. – Тэлли включил мегафон: – Это Тэлли. Мне нужно с тобой связаться. Если это не опасно, позвони мне.
Из дома раздался голос Руни:
– Пошел ты!..
– Что вы имели в виду, сказав: «Если не опасно»?
Тэлли не ответил. Ему нужен был Томас. Он надеялся, что мальчик поймет – это его он просил позвонить. Звонок раздался почти сразу же. Звонила Сара. Она была очень взволнована:
– Шеф, мальчик опять звонит!
Джеффу казалось, что сердце вот-вот выскочит у него из груди. Если Смит не может сказать ему, где его жена и дочь, то диски, скорее всего, смогут.
Голос мальчика звучал спокойно:
– Я не был уверен, что вы со мной говорите. С папой все в порядке?
