Сергей Самаров - Кодекс разведчика
– Позвонили, понимаешь, сказали, чтобы на крыльцо вышел… Принесут и передадут материалы, которые меня должны заинтересовать… – услышал я знакомый голос. Очень даже растерянный, хотя и не слишком испуганный голос. – Стою, жду, а тут… Как только упасть успел… Заметил, ствол из окна высунулся… И…
Максим Юрьевич Шторм увидел меня.
– А вы как здесь?
Я протянул папку с материалами «уголовного дела».
– Югов попросил завезти… Он завтра утром сам назад заберет…
– Это вы звонили?
– Я не звонил… Я просто приехал…
– Ты, капитан, «Волгу» таранил? – спросил какой-то полковник.
– Я… Только я без оружия… И мне колесо прострелили…
– И не только колесо… – добавил кто-то.
– И не только… – согласился я, думая, впрочем, о том, что выспаться мне сегодня, похоже, не удастся, и хорошо бы где-нибудь пару стаканов крепчайшего чая проглотить. Кофе я не люблю. От кофе меня, в отличие от обычных людей, не в бодрость с разбега бросает, а только в жуткий сон клонит, с одновременным сердцебиением. Следовательно, в беспокойный сон… Вот чай бы сейчас кстати пришелся…
К крыльцу, чуть на ступени не заезжая, подкатили еще два ментовских «уазика». Эти уже, похоже, по вызову… Третий, чуть притормозив у прокуратуры, проехал к моей машине.
– Ну и дела… – сказал приехавший мент.
Теперь долго будут писаться протоколы. Вот чем СОБР приятно от следственных отделов отличается, это минимумом бумажной работы…
– Пойдем, Ярослав Вячеславович, в мой кабинет, – позвал Максим Юрьевич. И сделал знак только что приехавшим ментам, приглашая за собой.
– Сейчас подойду… Только о машине позабочусь, – сказал я, думая совсем о другом, и спустился с крыльца.
Не дойдя до своей машины десяти метров, я остановился и вытащил из кармана трубку мобильника. По памяти набрал номер.
– Иван Сергеевич?
– Слушаю… Кто это? – отозвался Русинов чуть настороженно и, послушать со стороны, рассеянно, чтобы иметь возможность потом сказать, что он вовсе не Иван Сергеевич, и я просто номером ошибся. Он мой номер не знает, потому и отвечает на звонок так.
– Это капитан Тропилин. Вы где сейчас находитесь?
– Мне Ким Валерьевич место для проживания выделил… – обтекаемо ответил отставной подполковник.
Не хочет, похоже, показывать мне это место. Наверное, правильно… Раскрываться необязательно даже перед всеми своими, потому что предать могут только свои…
– Только что из проезжающей мимо «Волги» темно-серого цвета был обстрелян из автомата старший следователь Шторм. Сам он успел залечь… Прострелили двери в областной прокуратуре… Что на это скажете?
– Скажу, что человека, которого хотят убить, как правило, убивают…
– Я не понял вас… – в действительности, я прекрасно понял, что хотел сказать Русинов. Но желал большей ясности в его подозрениях. А в том, что такие подозрения есть, я уже, после услышанного, не сомневался.
– Пока это отвлеченная фраза… Пока… – большего он сказать не пожелал, но это его «пока» прозвучало уже если не обвинением, то хотя бы подозрением.
– Пусть так, – согласился я, в телефонном разговоре не желая быть более конкретным. – Я скопировал для вас все материалы «дела». Как вам передать?
– Давайте встретимся…
– Сейчас не могу. Я важный свидетель. Таранил ту самую «Волгу» своей машиной. Стреляли и в меня, мою машину продырявили и прострелили колесо… Следственная бригада уже здесь. Сейчас будут писать протоколы… Давайте так… Как только здесь закончу, я вам позвоню… Тогда и встретимся… Но мне нужно будет еще «запаску» поставить… Иначе я до вас не доеду…
– Простреленная машина слишком много внимания привлекает. Как позвоните, я сам за вами подъеду. Прямо к прокуратуре… – предложил Русинов.
Надо же, и не боится около прокуратуры, где еще до сих пор чинят выбитые им вчера ворота, появляться! Рисковый мужик!..
– Хорошо. Я позвоню…
Убрав трубку, я прошел дальше к своей машине, рядом с которой пристроился ментовский «уазик». С коллегами договорился быстро, чтобы после составления протокола и осмотра места происшествия они не оставляли мою «Тойоту» без присмотра. Пообещал вернуться вскоре, хотя сам на быстрое освобождение от дел вовсе не рассчитывал. Но я постараюсь вырваться. В принципе, от меня что надо – только свидетельские показания…
– Хоть одного-то в лицо видели? – поинтересовался незнакомый лейтенант. Похоже, уже все были в курсе происшедшего и теперь будут обсуждать на все лады, как бы они на моем месте себя вели и как метко они стреляли бы вслед удаляющейся «Волге»…
– Водителя… Я на перекрестке в них чуть не въехал… – показал я рукой в сторону перекрестка. – Они справа выехали, я еле успел по тормозам дать…
– Описать сможете?
– «Черный»… Лет тридцати…
– Чечен?
– Извини, я паспорт спросить не успел… Сержант, будь другом, – попросил я водителя «уазика», парня с хорошим лицом. – Смени мне колесо… Я уже двое суток на ногах, засыпаю на лету, а тут еще протоколы сейчас писать будут…
– Сделаю, это недолго… – согласился сержант и достал из кабины термос с чаем. Налил мне полную крышку. Чай крепкий, как раз такой, какого мне и хотелось.
– Спасибо… – Я же сразу заметил, что у парня лицо хорошее. – «Запаску», кстати, чуть-чуть подкачать не грех… Манометр в правой дверце… Домкрат и компрессор в багажнике… В компрессоре манометр врет… Я в долгу не останусь… Когда стрелять будут в тебя, я тебя прикрою…
* * *– На подоконник, что ли, присядьте… – Максим Юрьевич растерянно показал мне рукой.
В небольшом по размерам кабинете, как показалось, народу собралось больше, чем кабинет в состоянии вместить. Может быть, даже еще чуть-чуть больше. И самому хозяину пришлось пересесть с привычного места во главе стола, откуда он обычно вел допросы, на стул к стене. А на его месте писал протокол майор из областного управления, не помню его фамилию. Естественно, что по степени тяжести дело о покушении на старшего следователя областной прокуратуры автоматически попадает под юрисдикцию областного управления. А присутствие здесь знакомых оперов из райотдела можно было объяснить только неразберихой, возникшей сразу после покушения, и тем, что райотдел находится практически через дорогу.
Майор как раз закончил писать первый протокол и дал подписать Шторму каждую страницу. После этого пододвинул к себе чистые бланки.
– Теперь с вашим спасителем поговорим, – сказал следаку, обращаясь тем не менее ко мне. – По порядку, с самого начала…
Я подробно рассказал о том, как на перекрестке едва-едва не въехал в темно-серую «Волгу» с милицейскими номерами, забрызганными грязью так, что номер рассмотреть невозможно. Майор записывал очень медленно, и потому мне приходилось по несколько раз повторять сказанное. При этом мне хотелось, чтобы сержант-водитель с улицы зашел вместе с термосом в кабинет, но он с колесом долго провозился. Потом я описал все дальнейшее. И только после этого обратился напрямую к Максиму Юрьевичу.
– Товарищ старший следователь должен помнить, что и в другом деле фигурирует темно-серая «Волга», и милицейские номера тоже фигурируют… И вполне возможно, что сразу три дела вскоре придется объединять в одно производство…
– Какие дела? – не понял майор.
– Об этом говорить пока рано, – не согласился со мной Шторм. – Одно дело ведется областным управлением, второе городским, теперь третье тоже в областном… Но мы посмотрим… Надо подумать… Что прокурор скажет…
Майору позвонили на мобильник.
– Так… Так… Понял… Внимательнее ищите… Хоть за что-то уцепиться необходимо… Рылом в землю и копать… копать…
Он убрал трубку, вздохнул и сообщил всем.
– «Волга» найдена… Она сейчас горит в одном из дворов… Рядом с цирком… Перед этим на переходе сбила человека… Следов скорее всего не будет… Сейчас опрашивают свидетелей. Люди видели двух убегающих кавказцев…
Я посмотрел на старшего следователя.
– Максим Юрьевич, вам не кажется, что подполковник Русинов говорил вам правду?..
– Я же сказал – посмотрим, подумаем… – Шторм был откровенно раздражен.
А упал на грязном крыльце он ловко… Даже мундир почти не испачкал, только руки, которые до сих почему-то не вымыл, хотя туалет от его кабинета в пяти метрах…
МАКСИМ ЮРЬЕВИЧ ШТОРМ,
старший следователь по особо важным делам
Я сам никогда не люблю торопиться с выводами – меня так папа с мамой, покойные, воспитали, и не люблю, когда другие торопятся, и уж терпеть не могу, когда другие меня плеткой подгоняют, стараясь сделать из меня такого же задерганного торопыгу, как они…
Я ловко избежал прямого ответа на общий вопрос – что за документы мне должны были бы передать. Ни к чему переплетать в одно-единственное несколько понятий – просто «документы, которые должны меня заинтересовать», и все… И голос, как мне показалось, вовсе не принадлежал к явно акцентированным. Я не стал бы утверждать, что это говорил кавказец… Или, как менты говорят, «черный»… Сам я такого термина не приемлю, как и термина «лицо кавказской национальности». Это тоже, кстати, ментовская придумка… Просто «кавказец» – это житель Кавказа, и не имеет никаких уничижительных ноток. И я не берусь утверждать, что мне звонил кавказец…
