Евгений Сухов - Уловка медвежатника
Спокойствие и тишина. Виноградов улыбнулся, сполна наслаждаясь молчанием. Некое затишье перед предстоящей бурей.
– Вот, стало быть, как? – искренне удивился Виноградов, стараясь усилить драматизм.
На губах Епифанцева застыла едкая усмешка.
– А вы думаете, если вы меня продержите в арестантской с разного рода бродягами и преступниками, так я возьму на себя всевозможные грехи? Не дождетесь!
– Значит, вы по-прежнему утверждаете, что не знакомы с господином Макарцевым?
– Разумеется, я не знаю такого человека. Сколько раз об этом можно говорить, – устало произнес Епифанцев.
– А может, жена ваша знакома с господином Макарцевым?
– Уверен, что и она с ним не знакома. А что вы меня все о нем спрашиваете? Кто таков этот ваш Макарцев?
– Возможно, вы будете удивлены, Фрол Терентьевич, но это любовник вашей жены.
– Ну, знаете ли, это вообще никуда не годится! Это чистейшей воды полицейская провокация!
– Вы уверены?
– Я уверен в том, что моя жена очень порядочная женщина, и у меня нет оснований сомневаться в ее верности!
Григорий Леонидович улыбнулся:
– Вы абсолютно уверены в этом?
– Так же абсолютно, как и в том, что завтра утром взойдет солнце.
– Как вы самонадеянны. А что вы мне скажете, если я докажу прямо противоположное?
– О чем мне еще с вами говорить? Это просто какой-то бред! И как вы мне можете доказать то, чего не было и быть не могло? – Епифанцев выглядел взволнованным. – Я не сомневаюсь ни в порядочности своей семьи, ни в порядочности Тимофея. Вы что, держали над ними свечку, так, что ли, получается?
– Не приходилось… Но вы, кажется, говорили о том, что не знакомы с господином Макарцевым, а сами только что назвали его имя. Ведь его действительно зовут Тимофеем. Как же это тогда понимать?
– Кхм… Кхм… – сконфузившись, кашлянул в кулак Епифанцев. – Вы назвали его имя при нашем первом разговоре.
– Что-то я не припоминаю такого, милейший. Но, видно, у вас феноменальная память, – ухмыльнулся Григорий Леонидович. – Прежде мне не приходилось встречаться с такими людьми, как вы. Извините меня за бестактность, Фрол Терентьевич, но я все-таки собираюсь доказать, что ваша жена изменяет вам с Тимофеем Макарцевым. Если я вам это докажу, вы поможете мне разыскать его?
Епифанцев уже полностью овладел собой:
– Я даже не знаю, о чем нам следует договариваться, если я не представляю, кто такой Макарцев… – Лицо его вдруг помрачнело. – Но если у моей жены и вправду есть любовник, чего я не допускаю, – после некоторой паузы добавил Епифанцев, – то я сделаю все возможное, чтобы уничтожить его!
– Прекрасно! Большего от вас мне и не требуется. Надеюсь, что вы знаете с почерк вашей жены?
– И вы еще спрашиваете?
– Мне очень жаль, что приходится подвергать вас такому испытанию… Но вот взгляните на это письмо. – Раскрыв папку, Виноградов достал запечатанный конверт и протянул его Епифанцеву. – Это письмо было написано вчера вечером и адресовано любовнику вашей жены и вашему приятелю Тимофею Макарцеву. Надеюсь, вы сделаете выводы и сумеете наказать человека, запятнавшего честь вашей семьи?
С видимым неудовольствием Фрол Епифанцев взял письмо, запечатанное в конверте. Осмотрев его со всех сторон, глянул на свет, после чего осторожно надорвал самый краешек. Вытряхнул на ладонь узкий листок бумаги. Умело скрывая нетерпение, развернул. Его лицо мгновенно окаменело, углубив жестковатые складки под самым носом. Вчитываясь в содержание письма, он все более хмурился. Лицо побагровело. Прочитав письмо, он откинулся на спинку стула и, закрыв глаза, некоторое время сидел неподвижно.
– Право, мне очень жаль, Фрол Терентьевич, – сочувствующим тоном произнес Виноградов. – Но такова реальность.
Открыв глаза, Епифанцев отшвырнул от себя письмо.
– Уберите от меня эту гадость!
Григорий Леонидович взял письмо и, аккуратно уложив его в конверт, снова упрятал в папку.
– Теперь мне понятны многие странности моей дражайшей супруги. Господи! – Епифанцев обхватил ладонями голову. – До чего же все это гадко! Какой же я был все-таки слепец! – застонал он, сжав губы. – Я думал, что она святая женщина… А она! Господи, кого же я любил… Но самое ужасное, что я продолжаю любить ее и сейчас. – В глазах арестованного полыхал гнев. – Теперь я понимаю, что более циничного человека, чем моя жена, трудно найти. Невозможно даже представить, какие гадости он говорил о моей жене своим приятелям. Для него моя жена всего лишь легкое приключение, о котором он уже позабыл. Я его считал своим другом, а он вошел в мою семью, растоптал все то, что было мне свято и дорого! Нет, такое нельзя простить! Я его уничтожу! Пусть даже ценой собственной гибели. – Кулаки Епифанцева в гневе сжались. – Так что вас интересует? Я все расскажу без утайки.
– Хорошо, – кивнул Виноградов. – В первую очередь меня интересует, на какие деньги вы купили ресторан.
– Ах, вот оно что, – хмыкнул невесело Епифанцев. – Денег на покупку ресторана у меня действительно не было. Я ведь хотел навсегда покончить со своим делом. У меня хорошая специальность, которая нужна в любом солидном учреждении. Я бы не пропал! Но однажды ко мне подошел Макарцев и сказал, что есть возможность взять банк и навсегда покончить с хроническим безденежьем. Он объяснил, что для этого нужно выкупить ресторан, который примыкает к банку, а уже через него пробраться в помещение. Неделю я размышлял, а потом поддался на уговоры.
Епифанцев замолчал.
– Так что было дальше, Фрол Терентьевич?
– Как только я дал согласие, он тут же принес мне деньги, и я приобрел ресторан в собственность. А уже потом мы затеяли этот ремонт. Ну а дальше вы все знаете, под шумок вскрыли стену и добрались до хранилища.
– Откуда же такие деньги у Макарцева?
– Это лучше вам спросить у него. Я не знаю, – покачал головой Епифанцев. – Но подозреваю, что за ним стоит какая-то очень крупная фигура, которая и спланировала ограбление.
– С чего вы так решили?
– Взять хотя бы то оборудование, которое они пользовали. Ясно, что его кто-то очень серьезно проконсультировал. Он бы просто не додумался до такого!
– Возможно… Где сейчас находится Макарцев?
Губы Фрола Епифанцева нехорошо скривились.
– Мало ему моей жены… Сейчас он находится в Москве, у любовницы Ираклия Евдокимова. Знаю, что он нашел у нее не только кров, но кое-что еще.
– А Ираклий Евдокимов об этом знает?
– Похоже, что ему все равно.
– Как зовут эту женщину?
– Анна Николаевна Герасимова.
– По какому адресу проживает?
– Улица Мещанская, тридцать четыре.
Записав адрес, Григорий Леонидович спросил:
– Эта улица находится около Александровского вокзала?
– Совершенно верно. Небольшой желтый особняк. Там неподалеку любят собираться извозчики, их там набирается до нескольких дюжин за раз.
– Понятно. Где находятся процентные бумаги?
– Они находятся у Макарцева. Где именно, я не знаю, – Епифанцев отрицательно покачал головой. – Тимофей Макарцев из тех людей, что никому не доверяют.
– А как вы сами думаете, куда он их мог спрятать?
– Он сказал, что процентные бумаги и деньги будут находиться в самом надежном месте и что нам не стоит беспокоиться. При случае он всегда может их забрать немедленно.
– Интересная получается ситуация, – буркнул невесело Виноградов. – И вы ему доверяете? Может, он уже давно поменял процентные бумаги на деньги и успел скрыться в неизвестном направлении?
– Я прекрасно понимаю вашу иронию после того, как он поступил с моей женой. Доверять ему было бы непростительной глупостью, но здесь совершенно иная ситуация. Признаюсь, я ему и раньше-то не особенно доверял, возможно, он поступил бы именно таким образом, но у него нет связей в финансовом мире в отличие от меня, а следовательно, я ему необходим. У меня имеется надежный человек, который может скупить все бумаги за половину цены от их первоначальной стоимости. Но никто из них его не знает. А без меня они просто не способны провернуть такое дело.
Григорий Леонидович задумался:
– Значит, они не знают в лицо вашего финансиста?
Епифанцев отрицательно покачал головой, все более воодушевляясь:
– Они никогда с ним не встречались и даже не представляют, как он выглядит.
– Весьма любопытная ситуация, – произнес Григорий Леонидович, в задумчивости поглаживая большим пальцем подбородок. – Ну, что-то ведь они о нем знают?
– Они только знают, что он живет в Нижнем Новгороде. Знают, как его зовут – Серафим Родионович Рыбушкин. Человек весьма загульный, хотя в делах обстоятельный. Обычно он останавливается в гостинице «Вена». По нашей с ним договоренности я должен буду передать ему письмо, написанное собственной рукой, а тот, в свою очередь, должен показать его Макарцеву. Только после этого может осуществиться сделка.
