Сергей Зверев - Тени в раю
Однако от ее проницательного взора не укрылся зловещий блеск хромированной стали, и она с видимой опаской спросила:
– А сейчас так принято – встречать очаровательных незнакомок с оружием в руках? – Не дожидаясь ответа, гостья произнесла, протягивая мне руку: – Между прочим, Жанна…
Подражая герою популярных анекдотов, я галантно прикоснулся к тыльной стороне ладони сухими губами и сказал:
– Ржевский, гвардии поручик. Вы обо мне наслышаны. Весьма… весьма польщен вашим визитом. Позволите впердолить?
Жанна искренне рассмеялась и, отвечая на мою вульгарность, проблеяла:
– Сделайте одолжение. Вот, хоть один нормальный кавалер нашелся – сразу предлагает дело, а то все остальные только и знают, что скармливать шампанское с шоколадом да навязывать руку и сердце.
Жестом пригласив женщину присесть, я уселся напротив и выжидательно уставился на собеседницу. В общем, я не был против того, чтобы немного поболтать, но в то же время мне теперь совершенно не хотелось возводить наши мимолетные отношения в ранг неожиданной дружбы со всеми вытекающими отсюда обременительными последствиями.
Может, и вправду мое лицо было открытой книгой для очаровательных представительниц слабого пола: что Инна, что Жанна – обе частенько догадывались о посещавших меня мыслишках. Так или иначе, но нежданная гостья спокойно произнесла:
– Да не волнуйся ты; ведь легкий трах – это еще не повод для знакомства. Если я тебе мешаю, скажи откровенно, и я исчезну в ту же секунду. Сама не знаю почему, но мне с тобой интересно. Ты, конечно, кобель…
Я попытался изобразить на лице праведное негодование, но был жестоко прерван собеседницей:
– Не спорь! Кобель – он и есть кобель. А как же иначе: ворвался в мои покои и, ни слова не говоря, изнасиловал невинную девушку.
За последние дни мне хватало статей в Уголовном кодексе – убийство, нанесение тяжких телесных повреждений, ношение огнестрельного оружия, создание дорожно-транспортного происшествия в нетрезвом виде, несанкционированное проникновение в чужое жилище, – и все это я откровенно признавал. Но вот изнасилование – это, пожалуй, перебор.
Жанна достала из лежащей на столе пачки «Ротманса» ароматную сигарету и с удовольствием затянулась. Когда сизоватый дым медленно растворился в открытой форточке, она сказала:
– Слушай, поручик, я так понимаю, что у тебя серьезные неприятности, иначе зачем этот странный маскарад с переодеванием?
– Ну, где-то так, – пробурчал я.
Тонкие пальчики грациозно сбили серый пепел на жалкий половичок, а пухлые губки зашевелились, преобразуя звуки в отрывистые слова:
– В таком случае, может быть, не будем брать на себя лишнее; как говорится, богу – богово, а кесарю – кесарево?
Мои брови от удивления взлетели вверх, и я спросил:
– Что ты имеешь в виду?
– Что имеешь, то и введешь… Ладно. – Теперь тон ее стал более спокойным и рассудительным. – Я только имею в виду, что если тебе нужна женщина для какого-то дела, то она есть – это я, – охотно отозвалась Жанна и продолжила: – Ты только заметь, что я абсолютно не интересуюсь твоими делами, просто предлагаю помощь, даже не зная, во что ты можешь меня втянуть.
Мое чувствительное сердце было искренне тронуто последним заявлением, но воспользоваться столь щедрыми услугами я не мог и не хотел. И лишь по той простой причине, что мне было жаль подвергать опасности столь роскошное тело и далеко не глупую головку.
Вслух же я сказал:
– Спасибо, я учту твою любезность при раздаче пряников, а пока неплохо было бы выпить.
Я протянул деньги женщине, попросив:
– Достань где-нибудь приличного пойла. Можешь считать это самой главной и неоценимой помощью в моем трудном деле.
Обиженно поджав губки, гостья молча поднялась с места и растворилась в дверном проеме, оставив без внимания предложенные деньги.
Вернулась она через пару минут, держа в руке запотевшую бутылку «Гордона» и две жестяные баночки тоника.
Глотнув живительной влаги, я посетовал на отсутствие льда, а Жанна насмешливо заметила:
– Какие мы привередливые. Может, тебе еще и лимончика захотелось, в нагрузку к сисястой мулатке? Плантатор…
Мне нечего было возразить, поэтому я просто молчал, потягивая неплохой джин.
– Зачем ты меня обижаешь? То кобелем норовишь обозвать, то еще как-то…
– Отстань, – вяло отмахнулась она, – я ничего тебе не предлагаю; я просто констатирую факт. Такого, как ты, попробуй захомутай – ты хороший любовник, но отвратительный муж. Супруг должен быть толстый, умный, ленивый и рогатый, а к тебе рога не приделаешь, потому как можно остаться без того места, которым получают наслаждение.
Чтобы прервать далеко зашедший монолог, я сказал:
– Ладно, так и быть, посвящу тебя немного в свои планы…
В нескольких словах я обрисовал собеседнице истинное положение вещей, не упустив и тот факт, что, возможно, в самом ближайшем времени могу стать законным мужем – естественно, не ее. Умолчал я лишь о том, что на мне уже было достаточно крови, посчитав это ничего не значащим пустяком.
Жанна слушала меня с широко открытым ртом, как будто я ей пересказывал крутой американский боевик.
В конце концов она нетерпеливо выпалила:
– Что нужно делать?
– Отыщешь в горотделе капитана Прелясковского. Скажешь, что ты дочь Николая Петренко, генерала МВД. Передашь просьбу своего отца – мол, надо через неделю снять домик. Кстати, у тебя в мобильнике диктофон есть?
* * *Прослушав записанную беседу, я выслушал комментарии Жанны и расхохотался.
– Поверил-таки!
– Видел бы ты, как он пожирал глазами мою грудь в декольте! – самодовольно улыбнулась собеседница.
Теперь мне предстояло сделать точный монтаж, смоделировав реплики нужным образом. В эпоху цифровых технологий осуществить это несложно. Конечно, любой грамотный эксперт вполне мог бы раскрыть подделку, однако я не собирался запускать запись в недра Генпрокуратуры! Следовало лишь ненавязчиво прокрутить ее во время телефонных переговоров.
Взять напрокат ноутбук в Ялте несложно, а уж со звуковыми файлами я работать умею…
Поздно вечером я, переодетый в женское платье, стоял у таксофона рядом с домиком Чехова и сосредоточенно натыкивал пальцами домашний номер Прелясковского. Он долго не брал трубку.
– Слушаю… – наконец вымолвил абонент.
– Слушай меня внимательно и запоминай, – безо всякого вступления начал я, – если через час ты не придешь в указанное место, то эта кассета ляжет на стол твоего руководства. – Я поднес диктофон к телефонной трубке.
Прелясковский услышал скрип покачивающейся кровати и легкое постанывание удовлетворяемой женщины (все шумовые эффекты были воспроизведены мной и находчивой Жанной, которая проявила недюжинные артистические способности), после чего раздался мой насмешливый голос:
– Артур, зачем такая интенсивность? Ты же не уголь добываешь, а прикасаешься к великому и прекрасному. Послушай доброго совета опытного ловеласа – сбавь обороты. Вот всему вас надо учить, эх! Молодежь-молодежь… Ничего в жизни не понимаете!
Женский визг резанул барабанные перепонки (лучшая реплика сексапильной Жанны!), а потом наступила напряженная пауза, которую нарушила моя предупреждающая фраза:
– Не надо шума, капитан. Будьте любезны остаться в таком виде, в каком я вас застал. Меня не интересуют ваши откровенные прелести, поэтому можете расслабиться.
Скрипнула продавленная кровать, и наконец пришло время главного испытания – заговорил Прелясковский собственной персоной:
– Что тебе надо?
– Должок, – коротко бросил я.
На что голос капитана возразил:
– Я не понимаю, о чем ты говоришь?..
На этом месте я выключил диктофон, добавив от себя:
– Думай, Артур, думай. Или через час в горной избушке, или через полтора на жестких нарах?
В динамике повисло угнетенное молчание, которое для меня было слаще самой прекрасной музыки. Казалось, что явственно слышен скрип заработавших мозгов оппонента.
Наконец он спросил:
– Что ты за это хочешь?
– Как всегда, – охотно отозвался я, – то, что тебе не принадлежит.
– Хорошо, – удрученно произнес опер и повесил трубку, разродившуюся тяжким бременем коротких гудков.
Мне надо было торопливо убираться, хотя я был уверен почти на сто процентов, что на этот раз опергруппы не предвидится.
Вернувшись в номер, я встретил там взволнованную соседку, которая нетерпеливо спросила, жадно затягиваясь пахучей сигаретой:
– Ну что, клюнул?
Вместо ответа я удовлетворенно поднял вверх большой палец сжатого кулака.
Она облегченно выдохнула и спросила:
– Что теперь?
– Теперь сиди в кустах и жди награды, – улыбнулся я.
Женщина надулась, порывисто встала из кресла и направилась к выходу. Прежде чем захлопнуть дверь, она в сердцах бросила:
– Вот так всегда у вас, у мужчин, – побаловался и бросил.
