Егор Овчаренков - Последний бросок на запад
Кто-то из сербов подбежал к гиганту, протягивая кусок белой материи. Но материя была отброшена в сторону вместе с подбежавшим. Гигант издал грозное рычание и резко поднялся.
С крыльца раздались предостерегающие крики. Несколько человек бросились было к взбешенному сербу, чтобы остановить его, но, помня участь предыдущего миротворца, предусмотрительно остановились на безопасном расстоянии.
Емельянов, который уже успел соскучиться по таким поединкам, победно улыбнулся, чтобы раззадорить противника для атаки.
Серб не заставил себя долго ждать и бросился на Диму. И когда очередной удар ноги в приеме таэквандо готов был сразить противника, тот неожиданно ушел в-сторону и нанес мощнейший удар кулаком по ребрам Емельянова.
Это были уже не шутки, не разминка…
Хорошо, что хоть не по сломанным, подумал Дима, сам теперь лежа на снегу.
Публика на крыльце, большей частью состоящая из соотечественников гиганта, громко аплодировала. В ответ он победно махал руками и снова широко улыбался, показывая ровный ряд белых зубов.
Гигант не учел того, что до сих пор Емельянов, который имел большой опыт не только в спортивных поединках, но и в настоящих уличных драках, действительно просто играл, в то время как сам серб завелся и дрался уже всерьез. Теперь пришло время разозлиться Диме.
С ловкостью дикой кошки он вскочил на ноги и на полусогнутых ногах стал подбираться к своему противнику.
Несколько секунд они кружились, делая ложные выпады, а потом одновременно бросились вперед.
Дальше события развивались стремительно. Сначала серб пролетел мимо Емельянова и растянулся на снегу. Моментально поднявшись, он развернулся и тут же получил сильнейший удар ногой в челюсть. Не давая противнику опомниться, Дима сократил дистанцию и несколько раз резко выбросил свои кулаки, метя в солнечное сплетение серба. Если первый удар тот еще как-то выдержал, то последующие просто сложили его пополам, а удар ребром ладони по шее в очередной раз отправил гиганта на снег.
Русские восхищенно застучали по стеклам. Видя, что противник не собирается подниматься, а лишь что-то мычит, Емельянов оставил его в покое и, улыбаясь, направился к крыльцу, заполненному зрителями.
Про холод он забыл, а настроение стало просто великолепным.
Емельянов прошел в свою комнату, где вовсю храпел Чернышев. Дима, который ожидал восторженных отзывов в свой адрес, был несколько разочарован и потому решил нарушить сон друга.
Несильно ткнув его своим увесистым кулаком, он заставил Вадима буквально подпрыгнуть на кровати.
— Что случилось? — Чернышев был взлохмачен и ничего не соображал спросонья. — А, это ты. Как всегда, в своем репертуаре. Все спят, а он вокруг деревьев напрыгается и думает, что теперь ему все можно.
— Вставай. Жрать охота до ужаса. Где наш сухпай? — Дима начал шарить по сумкам в поисках выданного им накануне куска сала и булки хлеба. — Только не говори, что ты собираешься еще спать. Если я найду продукты быстрее, чем ты встанешь, то боюсь, что тебе не понравится, как я их использую.
— Тоже мне, шутник нашелся, — проворчал Вадим, но встал достаточно быстро. — Где здесь умыться можно, ты узнал?
— Умываться завтра будешь. Воды нет, так что придется топить снег. Кто-то говорил про родник неподалеку, но я пока не знаю, где он.
Чернышев потянулся и довольно заулыбался, видя, что погода хорошая.
Неожиданно улыбка исчезла с его лица, и он подбежал поближе к окну. Обратив внимание на это, Емельянов тоже подошел посмотреть… Из леса вышло трое. Вернее, двое несли на руках третьего, голова которого болталась из стороны в сторону, как мячик.
— Война, — сказал Чернышев. Немного помолчав, добавил: — Пойду посмотрю, кто такие. Может быть, это из наших кто.
Когда он вышел в гостиную, раненого уже унесли к фельдшеру. Пол был закапан свежей кровью.
Сербы принялись расспрашивать этих двоих, что пришли с задания. Чернышев прислушивался к разговору и постепенно понял, что эти бойцы ходили в разведку. На обратном пути один напоролся на мину. Оторвало ступню и отрезало осколком ухо.
Вадим покачал головой и вышел на улицу. Там он набрал пригоршню снега и обтер им лицо.
«Лучше смерть, чем калекой на всю жизнь остаться, — подумал он. — Если уж суждено, то пусть лучше сразу, наповал».
Стряхнув остатки снега с рук, Вадим пошел в комнату. Емельянов даже не поднял на него глаз. Он молча нарезал сало, принялся за хлеб. Потом стал снова резать желтоватое старое сало на еще более мелкие кусочки. Есть не хотелось совершенно.
Чернышеву довелось за свою жизнь повидать достаточно много крови. Служа в ОМОНе, любил помахать дубинкой, а если разрешалось, то и пострелять, не особо заботясь о последствиях.
Но это была первая кровь, увиденная на этой земле. И совершенно незнакомые сербы уже автоматически считались своими, поскольку предстояло воевать на их стороне.
Наемники еще не знали того, что здесь почти нет никакого военного братства между сербами и русскими. Первые при каждом удобном случае посылали под пули вместо себя бесправных и жаждущих заработать россиян.
Здесь каждый был сам за себя.
Часам к двенадцати под усиленным конвоем приехала грузовая машина с продуктами, боеприпасами и амуницией.
Начался дележ и подгонка одежды. Всем русским выдали форму Югославской народной армии — китель, брюки, плащ на подстежке из искусственного меха, белье и массу других вещей.
Казаки весело шутили, обсуждая качество югославской формы и сравнивая ее с отечественной.
Всем больше всего нравились удобные резиновые сапоги на шнурках, на теплой подкладке. Кроме всего прочего выдали вязаные пуловеры и шлем-маски.
Егор был в восхищении.
— Вот ты сравни их с нашими кирзачами, — тряс он сапогами перед носом другого казака. — Наши же никакого сравнения с этими не выдерживают. Вот и люби после этого родное Отечество.
Новички с завистью смотрели на высокие кожаные ботинки, в которые были обуты многие сербские четники. Говорили, что предыдущим группам наемников тоже выдавали такие, но теперь ботинки кончились.
Получив амуницию, некоторые отправились погулять по окрестностям, на сколько можно было отходить, не рискуя. И тут оказалось, что по поводу очень хорошей одежды радовались слишком рано. Несмотря на яркое солнце, температура не поднималась выше нуля, а в резиновых сапогах по снегу, которого к тому же было по пояс, много не находишь. Тем более, что ни портянок, ни шерстяных носков никто не выдал.
— У нас тоже есть Сибирь, — шутили вечером сербы, глядя на наемников, пытавшихся согреться и просушить одежду у «буржуйки» в гостиной.
Тем же вечером всем вновь прибывшим наемникам раздали по нестрелянному, в смазке, автомату Калашникова, правда, старой системы — АКМ.
Чернышев со знанием дела принялся разбирать оружие, одновременно счищая масло с деталей.
— Югославские, лицензионные, — недовольно сказал он Емельянову. — Грубо, словно топором сработано. Их скорее всего клинить будет постоянно. Вот где сволочи. Сначала с одеждой нае…. Теперь вместо оружия говно подсунули. Может, они думают, что автомат — это что-то вроде булавы?
Емельянов лишь отмахнулся.
— Не зуди. Может, у хорватов что-нибудь получше есть.
— Так они тебе его и отдали!
— А я их спрашивать не собираюсь. Я сюда приехал не переговоры вести.
Закончив с автоматом, Емельянов выглянул в коридор. Из гостиной доносился гул голосов, а иногда и смех.
— Там наши сидят. Пошли к ним.
— Пошли, — Чернышев тоже закончил собирать автомат и вытер ладони ветошью. — Только ты там спарринг не устраивай. Тебя и так уже все боятся. Только и рассказывают, как ты Кабанчика утром уложил.
Дима хмыкнул.
— Кабанчик? Это кликуха такая?
— Да. Подходящая, по-моему. Я как услышал, так специально ходил посмотреть, кто там такой оказался достойным столь пристального внимания с твоей стороны.
— Ну и как впечатление?
— Если честно, то я даже с дубинкой на такого бы не полез. Просто киборг какой-то.
Друзья аккуратно поставили автоматы у стены и пошли в гостиную. Перед Емельяновым почтительно расступились, предлагая сесть.
— Ты где так махаться научился? — спросил наемник Игорь по кличке Бирюк.
Невысокого роста, он был отличным снайпером, а его порядочность здесь вошла в поговорку. Но при этом он был редкостным тугодумом. Бывали случаи, как потом убедились вновь прибывшие, когда на заданный вопрос он отвечал через два-три дня.
— В Советском Союзе, — не задумываясь, ответил Емельянов.
— И долго учился? — минут через двадцать, переварив информацию, вновь спросил Игорь.
Дима тем временем затронул интересующую всех тему.
— Когда нас в деле попробуют, никто не в курсе?
![Айзек Азимов - Последний вопрос [Последняя проблема]](/uploads/posts/books/55996/55996.jpg)
