Александр Тамоников - Ночные диверсанты
— Хожу, — фыркнула Маринка. — Я тут как по внутреннему дворику гуляю. Тетя Люда сказала ждать электрика, а сама уехала на дачу. Ее лечить уже надо от этой дачи! Вот, сижу, жду электрика. Вчера ждала сантехника. На прошлой неделе ждала мастера по ремонту стиральных машин. Утром сломалась электроплита — не включается конфорка. Преследует мысль, что завтра весь день буду ждать мастера по ремонту электроплит. Это ужас какой-то!
— Ты давай поосторожнее с этими мастерами, — предупредил Вадим.
— Да все в порядке, пап, я уже не маленькая.
«Вот потому и боюсь», — уныло подумал он. Мало ему проблем в этом солнечном Бабаевском районе — переживай еще за дите в далекой Сибири.
— Ну, ладно, папа, кажется, электрик пришел, — заторопилась Маринка. — Пойду ему показывать все наши неработающие осветительные приборы. Эх, как же трудно жить без мужика… — Вадим поперхнулся, а Маринка злорадно хихикнула и разъединилась.
Этот день был просто создан природой для ничегонеделания. Солнце, жара, на небе ни облачка и вдобавок полный штиль. От ночной прохлады не осталось и следа. Спецназовцы передвигались как сонные мухи. Завтрак поджидал за дверью — остывший, невкусный. Будить их посланники из ресторана не стали. Опасное занятие — будить спецназ.
Любавин прибыл в гостиницу на стареньком микроавтобусе «Газель» с синими регистрационными знаками МВД. «Достукались, — тут же разразился комментарием Балабанюк. — Теперь на маршрутках будем ездить». За мостом через Донку съехали с трассы, развернулись, проехали через небольшой тоннель и вырвались на оперативный простор. Открылась идиллическая панорама. Луга пестрели цветами, звенели березовые перелески на волнистых возвышенностях. Извивалась шустрая речушка с отлогими берегами. В синем небе носились друг за дружкой «истребители»-стрижи.
— Любавин, ты издеваешься? — проворчал с заднего сиденья Рудницкий. — Ты зачем нас привез в эту красоту? Тут отдыхать, а не работать надо.
— Прошу прощения, — сказал сидящий за баранкой лейтенант, — вы сами хотели познакомиться с приезжими. Через несколько минут мы проследуем через Ершовку и въедем в коттеджный поселок «Приволье». В нем живут и работают фигуранты из списка — горбатятся на Алексея Жутарова, ресторатора, так сказать, из славного города Бабаево.
Ершовка оказалась опрятной деревушкой из полутора десятков дворов. На окраине имелся магазинчик.
— Притормози-ка у торгового центра, — попросил Вадим. — День долгий, надо запастись провиантом и напитками.
Ассортимент в заведении был скудный, на дверях в торговый зал висело остроумное объявление: «Магазину № 14 Бабаевского райпродторга срочно требуются покупатели». В магазине не задержались, Балабанюк с Капраловым смели с полок весь лимонад, остатки печенья, загрузили в микроавтобус.
— Надеюсь, расплатились? — строго спросил Вадим.
— А что, надо было платить? — удивился Балабанюк.
— Если товар — то да. Если трофей — то нет, — рассудительно пояснил Вадим, и все засмеялись, обнаружив, как занервничал лейтенант Любимов. — Не бойся, лейтенант. Мы шутим. Спецназ, конечно, не самая высокооплачиваемая профессия, но на лимонад и печеньки хватает.
Деревенька выглядела вымершей, только со стороны пляжа доносились детские крики. Пацаны ныряли с мостков в воду. Дорога петляла вдоль прибрежных зарослей и вскоре вывела к коттеджному поселку. Островок благополучной жизни был не таким уж обширным — с десяток двухэтажных особняков. В каждом владении — своя территория. Одни хозяева использовали ее с толком, что-то выращивали, высаживали декоративные растения. На других участках красовались пустыри.
— Прослушайте объявление, товарищи бойцы, — сказал Вадим. — Мы не спецназ, мы не имеем никакого отношения к борьбе с террором. Вся наша группа — оперативники из соседнего Мигулинского района, временно прикомандированные к Бабаевскому управлению. И вести себя вы обязаны как простые менты. На просьбу предъявить документы разрешаю посылать население куда подальше. Служебные удостоверения предъявлять лишь издали, не раскрывая. Олежка со своими «корочками» пусть нас прикрывает. Справишься, лейтенант?
Это был какой-то странный день. Вереницы незнакомых людей проходили перед глазами, сливались в маловразумительную толпу. Мозги на жаре отказывались анализировать поступающую информацию, отправляли ее в копилку, где аккумулировался разный мусор.
На восточной окраине коттеджного поселка действительно протекало строительство. Поскрипывала бетономешалка, сновали люди с лопатами и носилками. В связи со стройкой часть забора была разобрана, поэтому с проникновением на участок проблем не возникло. Пристройка к дому тоже была двухэтажной, выглядела наполовину завершенной. Наверху работал лысоватый каменщик. Гудел моторчик, лебедка поднимала на крышу ведро с раствором. Коттедж был хорош и без пристройки. Богатых не поймешь. Во дворе у хозяина стояли белый внедорожник и черный, как смоль, седан с трехлучевой звездой на капоте. У строительного вагончика сиротливо жалась невзрачная серая «Тойота» с прицепом — очевидно, средство передвижения строителей. Из коттеджа с озабоченным лицом семенил черноволосый мужчина неопределенной национальности в спортивных штанах, меньше всего походивший на владельца дорогого особняка и преуспевающего ресторатора. Из летней кухни выглядывала симпатичная женщина средних лет — законная супруга господина Жутарова.
— Вах-вах, опять полиция! — цокал языком мужчина, сооружая гостеприимную улыбку. — Командир, что-то не так? — выспрашивал он у Любавина, с которым, похоже, водил шапочное знакомство. — Вы уже приезжали. И тебя помню — хороший ты человек. Не нашли еще убийц? Ей-богу, командир, мои бездельники тут ни при чем, Христом-богом клянусь, Аллахом клянусь, кем угодно клянусь… — Похоже, появление большой компании всерьез его озаботило.
— Успокойся, Алексей, мы просто знакомимся с районом, — улыбался Любавин. — Это мои коллеги-оперативники из Мигулинского района, попросили провести по нашим достопримечательностям, так сказать, ознакомиться с районом…
Жутаров нервничал, но как-то не был похож на главаря террористической группы. Он что-то бормотал, заискивающе поглядывал в глаза оперативникам. Ну, какая он, право слово, достопримечательность! Рядовой сельский труженик, вкалывающий день и ночь на своем участке, в захолустном ресторане, который практически не приносит прибыли, а приносит только головную боль! Уж сколько раз ему говорила Лариса — продай этот ресторан, от него все равно нет пользы! Но нет, нельзя, детишки растут — одному шесть, другому восемь, как они жить будут в этом сложном мире? И то, что строительство затеял, — вовсе не от хорошей жизни и не оттого, что перед соседями выпендриться надо. Тесно в доме, очень тесно, не развернуться! То гости приезжают, приходится в холле на раскладушке стелить, то детям с играми негде развернуться. Да и супруге потребовалась новая спальня, не хочет больше ютиться в тесной каморке, где ноги вытянуть негде… Может быть, гостям стол накрыть? Посидели бы, выпили, нет? Хотите пообщаться со строителями? Да общайтесь, только с похмелья они сегодня и вообще какие-то буки. Но если очень надо…
Олежка Любавин усердно подмигивал — не обращайте внимания на шута, он всегда такой. Корчит из себя социально незащищенную персону, а у самого «бабок» куры не клюют, один «джипарь» за четыре «ляма» чего стоит! «Оперативники» отказались от угощения (но пообещали подумать), разбрелись по участку, зевая во все рты.
Строительство шло своим чередом. Бригада состояла из четырех мужчин средних лет славянской наружности. Обычные, не очень чистоплотные мужики, не брезгующие в общении табуированной лексикой. Они угрюмо посматривали на пришельцев, от работы не отвлекались. Переносной китайский приемник на лесах изрыгал заезженный шансон. Динамики сели, хрипели, да еще и исполнитель хрипел так, словно его душили. Работающая бензопила звучала бы музыкальнее. Но людям нравилось. Бригадиром оказался лысоватый мужчина лет сорока пяти. Он с сожалением воткнул в раствор кельму, спустился вниз. Проверка документов много времени не отняла. Белобрысый парень — самый молодой в компании — потащился в вагончик, принес стопку замызганных паспортов. Подходили, бросая лопаты, строители. Они вели себя сдержанно, в общении с сотрудниками правоохранительных органов старались не материться. Держали руки в карманах, поплевывали. Белобрысый наматывал на палец цепочку с пошлым сердечком из поделочного камня.
Вадим, поджав губы, изучал паспорта. Двое из Воронежа, третий из Калмыкии, бригадир Курочкин — с регистрацией в городе Пятигорске. Двое разведены, белобрысый Никитин женат, у хмурого сорокалетнего мужика по фамилии Бауэрс вообще никаких «компрометирующих» отметок в паспорте. Вольная шараш-монтаж-компания, сезонные шабашники. У крепко сбитого лопоухого типа по фамилии Тарасенко на плече блестела татуировка — разлапистый витиеватый дракон, разевающий кровожадную пасть.
