Сергей Донской - Второй после президента
– Да, – произнес он, – ситуация непростая. Я разделяю ваши опасения целиком и полностью, Анатолий Дмитриевич.
– Опасения! – воскликнул Астафьев с нервным смешком. – Почти что уверенность, Глеб Георгиевич, стопроцентная уверенность! После доклада премьера я не пожалел времени и провел консультации с командующими всеми вооруженными силами. И что же? Оказывается, мы совершенно не готовы к войне! Это черт знает что!
Лицо Астафьева дернулось от негодования.
С очень похожей миной он отреагировал недавно на информацию о том, что в системе госзакупок воруется ежегодно, по самым скромным расчетам, один триллион рублей. «Что это означает, если выражаться простым русским языком? – спросил тогда президент, и сам ответил на свой нелицеприятный вопрос: – Это означает, что треть заключенных нами контрактов содержит откаты, и деньги постоянно спиливаются». Будучи человеком прямым, бесхитростным, Астафьев не стеснялся в выражениях, когда речь шла о просчетах его команды.
– Промотали бюджетные средства, по швейцарским банкам распихали, – продолжал он с неподдельной болью в голосе. – А вооружаться теперь на какие шиши? Почему-то в Китае деньги из бюджета доходят по назначению… – Забывшись, он протянул руку к конфетам, но тут же отдернул ее, точно обжегшись. – Эй, кто-нибудь! – крикнул он. – Приберите здесь, в конце концов! Неужели я должен напоминать о таких мелочах?
Когда на зов прибежала полная горничная и принялась собирать посуду, Астафьев встал из-за стола и принялся нервно прохаживаться по кабинету. Нагрузив поднос, горничная устремилась с ним к двери, но по пути споткнулась о черно-белого голубоглазого кота, прокравшегося из соседней комнаты. Чашки с блюдцами опасно накренились. Горничной удалось сохранить равновесие, но одна чашка все же грохнулась на пол и разбилась. Во все стороны полетели осколки, на паркете осталась неопрятная лужица. Кот начал обнюхивать ее, но Астафьев раздраженно отогнал его ногой и осуждающе уставился на несчастную женщину.
– Простите, Анатолий Дмитриевич, – пролепетала она.
– Да не тряситесь вы так, – сказал он морщась. – И почему вы отводите глаза? Разве вы что-нибудь украли?
От такого предположения горничная вздрогнула, едва не уронив злосчастный поднос, но гнев Астафьева прошел так же быстро, как и появился.
– Идите, – махнул он рукой. – Пусть все остается, как есть, потом уберете.
Отпустив горничную, Астафьев выключил верхний свет, вернулся на свое место и тяжело опустился в кресло. В контрастном освещении настольной лампы стали заметнее мешки под его глазами, слегка обвисшие от усталости щеки.
«Так он себя раньше времени в могилу загонит, – участливо подумал Грин. – Поберег бы себя, пожалел нервы. Переживаниями ведь делу не поможешь, украденные триллионы не воротишь, обнищавшую армию не перевооружишь».
Как будто призывая отбросить неуместные мысли, Астафьев внимательно взглянул на Грина, а затем вновь уставился на монитор.
– Вот, – буркнул он, трогая пальцем клавишу компьютера. – Здесь мне сбросили документ, настолько секретный, что я не имею права показывать его вам. С другой стороны, я не имею права не ознакомить вас с этими сведениями. Нужно что-то срочно предпринимать. Мы обязаны найти выход из сложившейся ситуации. Через год будет поздно. Китай нас сомнет.
Посуровев, Астафьев принялся зачитывать вслух выдержки из таинственного документа. Его голос звучал торжественно и грозно, как голос Левитана, объявляющего о начале войны.
По правде говоря, Грин не услышал ничего для себя нового. Он никогда не сомневался в том, что рано или поздно России придется помериться силами с грозным соседом. Колоссальная перенаселенность Китая в совокупности со стремительным экономическим ростом превратили его в исполинский котел, готовый взорваться от обилия все новых и новых проблем, бушующих внутри. Эта страна была взрывоопасна и нежизнеспособна в пределах своих нынешних границ. Объективно, она не могла обойтись без внешней экспансии для захвата ресурсов и территорий. Такова была реальность, на которую правительство России упорно закрывало глаза или тешило себя надеждами, что главным направлением экспансии Китая станет Юго-Восточная Азия. Там было слишком мало территории и ресурсов, зато очень много местного населения. В России и Казахстане сложилась обратная ситуация – огромные пространства, неисчерпаемые природные ресурсы и совсем незначительная популяция. Так что именно сюда была направлена полускрытая экспансия Китая. Тем более что зауральские территории России в Пекине привыкли считать своими.
Рассматривая все варианты возможного развития событий, Грин склонялся к мысли, что для Китая предпочтительна мирная форма экспансии, то есть экономическая и демографическая. Но это отнюдь не исключало вооруженного вторжения. В последние годы китайская армия регулярно проводила учения, которые просто невозможно было трактовать иначе, как подготовку к войне против России, причем размах учений постоянно увеличивался.
Когда Астафьев говорил прописные истины, Грин погружался в собственные мысли, не забывая прикидываться самым заинтересованным в мире слушателем. Когда же общие фразы сменились конкретными данными, Глеб полностью переключился на монолог президента.
– Их зенитно-ракетный комплекс, – вещал тот, – является нелицензионной копией французской «Кроталь» и превосходит наш по многим параметрам. Китайские противокорабельные ракеты «Уай-Джи» способны уничтожить весь Тихоокеанский флот США.
– У китайцев имеется также межконтинентальная баллистическая ракета DF-31A, – дополнил Грин. – По данным ЦРУ, она способна с первого попадания уничтожить движущийся авианосец на расстоянии до двенадцати тысяч километров. Ни одна российская ракета на такое не способна. Я уж не говорю о штучке под кодовым названием DF-21C. Тут и американцам ловить нечего, ну а уж нам и подавно.
– Вот! – воскликнул Астафьев, выставляя перед собой указательный палец. – Они там у себя до зубов вооружаются, а мы то к одним выборам готовимся, то к другим, а в перерывах пиаримся да речи толкаем. Хватит! – Президентский палец исчез из виду, сменившись небольшим, но крепким кулаком, обрушившимся на стол. – Пора положить этому конец, – негодовал Астафьев. – Мы давно утратили не только количественное, но и качественное превосходство над Китаем в боевой технике. Это недопустимо.
– Рад слышать, – позволил себе реплику Грин.
– Что-о? И чему же вы радуетесь, интересно знать?
– Тому, что вы собираетесь положить этому конец, Анатолий Дмитриевич. Давно пора. Только два китайских военных округа – Пекинский и Шэньянский, прилегающие к нашей границе, – сильнее всех вооруженных сил России от Калининграда до Камчатки. – Грин машинально покачал головой. – Соответственно, в обычной войне шансов у нас никаких. К сожалению, не спасает нас и ядерное оружие, потому что у Китая оно тоже есть. Нужно наверстывать. Целиком и полностью поддерживаю вас, Анатолий Дмитриевич.
На лице Астафьева появилось такое выражение, словно ему подсунули лимон без сахара.
– Я не нуждаюсь в вашей поддержке, – произнес он, подняв подбородок. – Я хочу, чтобы вы нашли решение проблемы. В кратчайший срок. Ибо, как говорили древние римляне, «перекулум ин морта». Что означает: «промедление смерти подобно».
Находись перед Грином не президент, а приятель или сослуживец, он непременно спросил бы, какого лешего тот запустил ситуацию до такой степени, чтобы промедление стало подобно смерти. Но напротив Грина сидел тот самый Астафьев, который по нескольку раз в день возникал на миллионах телевизионных экранов, чтобы сообщить россиянам о каком-либо своем очередном свершении. Перечить ему было все равно что дразнить медведя, а рисковать головой просто так не хотелось. Поэтому Грин заставил себя потупиться и произнес:
– Вы же знаете, Анатолий Дмитриевич, я сделаю все, что в моих силах. Но хотелось бы знать, что вы думаете по поводу решения проблемы? Экономических или политических рычагов, с помощью которых мы могли бы воздействовать на Китай, я не вижу. – Он развел руками и снова положил их перед собой, глядя не на Астафьева, а на них, как прилежный, скромный ученик, избегающий встречаться взглядом с учителем. – Силовые методы тоже не годятся по той простой причине, что противник намного сильнее.
– Так будем действовать хитростью, – воскликнул Астафьев. – Думайте, Глеб Георгиевич, думайте. Шевелите мозгами. Время не ждет.
«В следующий раз, – мрачно подумал Грин, – он отправит меня на Луну – проверять, действительно ли там высаживались американцы. Или запихнет в чертов коллайдер с поручением выяснить, как произошел большой взрыв».
Как обычно, Астафьеву не составило труда угадать, о чем размышляет его собеседник.
