Чингиз Абдуллаев - Моё прекрасное алиби
– Она здесь, — громко говорил он кому-то, — скрывается у своей подруги. Хочет завтра пойти в ФСК. Нужно решать прямо сейчас. Да, да, вы правильно поняли. Это, что же получается, — разозлился я. Столько усилий и все напрасно. Я искал эту Борисову три дня, обошел столько людей, посетил институт, школу, соседей и все напрасно. Нет, ребята, это нечестно. Так нельзя работать. Эти две дуры, видимо, доверились молодому человеку, а он их подставил. И теперь сюда скоро приедут несколько придурковатых исполнителей, которые только и умеют стрелять. И все деньги достанутся им. Черт бы побрал Сурена за его дурацкий «заказ». Но я не могу допустить" чтобы моего «клиента» убирал кто-нибудь другой. Это просто нечестно. А молодой человек положил трубку и спокойно сидит, ждет, когда сюда подъедут его люди. Надо же, как не повезло. Почему женщины так любят доверяться мерзавцам, не понимаю. Что они в них находят. Он же гнида, это сразу видно по его прилизанным волосам. А они ему поверили. И, что теперь мне делать?
Маша решила в тот вечер, что они должны действовать. Нельзя больше сидеть и ждать, пока тебя обнаружат. Иначе потом будет поздно, и убийцы скроются. Маша позвонила Антону Сизову, который работал в милиции и был ее давнишним приятелем. Антона сразу заинтересовала история ее подруги. Правда, он честно предупредил, что в милиции теперь не работает, а руководят частным сыскным агентством, но это было даже к лучшему, так как милиции не доверяли обе подруги. Сизов приехал вечером в гости. Он оказался очень приятным молодым человеком, веселым, находчивым, привлекательным. Маша даже подмигивала несколько раз Ире, давая понять, какого жениха та упускает. Антон не был женат и действительно являл собой тип завидного жениха. Женщины советовались с ним — стоит ли завтра идти в ФСК, заявлять о случившемся. Антон их мягко отговаривал, объяснял, что лучше он разберется через свои каналы. Томилину он почти убедил, Борисову не совсем. Затем он долго и мило прощался, убеждал дождаться его завтрашнего вечернего приезда.
После его ухода Маша снова потащила Иру в комнату и вывела на балкон.
– Ты только посмотри, какой у него «вольво», — победно говорила она, показывая вниз, — такой парень. А ты сидела, как истукан. Хоть бы улыбалась ему. Нет — заладила одно, пойду завтра в контрразведку, можно подумать, тебя там ждали.. А парень на тебя смотрел в оба глаза.
– Ладно, — отмахнулась Ирина, — придумаешь тоже. Мне о другом думать нужно.
– Ничего ты в жизни не понимаешь, Ирка, а ведь такой сообразительной в школе была. Помнишь, как говорила Клавдия Анатольевна, что ты, Ирочка, будущий великий математик. А ты на экономический поступила вместо математического. Была бы ты сейчас великим ученым и мы все…
– А почему он не уезжает? — вдруг спросила Ира, глядя на стоящую внизу машину.
– Сейчас уедет, — махнула рукой Маша, — и мы все завидовали бы и гордились, что среди нас… — Он даже не включает мотор, — сказала Ира. — Может оправляется, — посмотрела вниз Маша. — Он стоит там столько времени. Может он чего-то ждет? — Чего он может ждать?
– Посмотри, он выключил свет и стоит во дворе. Маша, ты давно его знаешь?
– Тысячу лет, мировой парень, я же тебе говорила. У тебя просто мания преследования, честное слово, ты свихнулась.
– Почему он не уезжает? — снова тихо спросила Ира.
– А, ну тебя. Идем в дом, здесь холодно. — Ты иди, я потом приду.
В этот момент во двор въехала еще одна машина. Из нее вышли двое. Маша, повернувшись, зашла домой, в ту комнату. Двое подошли к «вольво» и вышедший из него Антон показал рукой в сторону окон Томилиной. Все трое подняли головы. Ира резко отскочила от перил. Она все поняла.
– Маша, — закричала она, врываясь в комнату, — Маша, закрой двери, звони быстрее в милицию. Они придут нас убивать. Позвони кому-нибудь.
– Что ты кричишь, — испугалась Маша, — кто придет нас убивать? С ума сошла. У меня железная дверь. Ее разве можно сломать, шум будет на весь дом. — Они идут, — твердила испуганная женщина. — Да никто не идет, — направилась Маша к балкону, — что тебе еще показалось. — Не выходи, они там, — закричала Ира. — Слушай, ты совсем истеричкой стала. Дай хоть посмотрю. Они же стрелять снизу не будут.
Маша вышла на балкон. Посмотрела вниз, затем вернулась снова в комнату.
– Там никого нет, — сказала она, — а «вольво» давно уехал.
– Я видела, — возразила Ирина, — подъехала машина, из нее вышли двое, и Антон показал на наши окна. Я это видела.
– Тебе все это померещилось. А может, люди просто подошли, закурить попросили.
– Они приехали специально за мной, — твердила женщина.
– Глупости. Перестань говорить ерунду. А завтра утром мы с тобой поедем в ФСК, пусть они с тобой мучаются.
– Они заберут меня ночью, — возразила Ира. — Как заберут, — рассердилась наконец Маша, — кто тебя может забрать из моего дома. Иди спать, ничего больше не будет. Все в порядке, а дверь можешь проверить сама, она закрыта на все замки.
Она отправилась спать и ночью тревожно вздрагивала при малейшем шорохе. Но ночь прошла спокойно. Утром все виделось несколько в другом свете. Стояла хорошая погода, солнце било в окна спальной комнаты. Телевизор передавал легкую французскую музыку и все вчерашние страхи, казалось, канули вместе с ночной тьмой. Женщины завтракали, одевались, наводили макияж перед поездкой в ФСК.
– Ты как только зайдешь, — поучала подругу Маша, — так сразу требуй главного начальника. Пусть он узнает о безобразиях в милиции. Они ведь не знают, какие у нас порядки. Участковый берет, гаишники берут, теперь подполковники брать стали. Думаешь, почему он тебя убить хотел. Ему заплатили, вот и все.
Они выходили из квартиры, весело разговаривая. На лестничной клетке никого не было, только старик-сосед поднимался с двумя бутылками кефира.
– Это твой вчерашний убийца, — шепнула Маша и расхохоталась. Они спустились в лифте вниз, вышли во двор.
– Ты меня подожди, — сказала Маша, — я подгоню машину.
Она пошла открывать гараж. Ей стоило больших трудов добиться на него разрешения. Но ее клиенткой была жена очень большого чиновника из московской мэрии. А он, уступая просьбам своей жены, оформил все за два дня, разрешив строительство гаража прямо во дворе престижного дома.
Она уже заводила машину, когда услышала крик Ирины. Пока она успела выбежать, пока осмотрелась, никого во дворе не было.
– Ира! — закричала она в отчаянии. — Ира-а-а-а-а! Но подруга не отзывалась.
Ирина сидела в автомобиле, зажатая с двух сторон какими-то неизвестными мужчинами. За рулем сидело третий, в большой непонятной кепке. Ее схватили так быстро, что она не успела даже опомниться, только попыталась крикнуть. Ее втолкнули в автомобиль, светлая «Волга» быстро выехала со двора.
От сидевшего рядом белобрысого молодца несло перегаром. Когда первый испуг прошел, она поняла, что ее не будут убивать прямо сейчас.
– Куда вы меня везете? — спросила она, заметно нервничая.
– Ничего цыпа, — сказал белобрысый, — потерпи немного, — он попытался похлопать ее по щеке, но она резко мотнула головой, попав ему по губам. Он прикусил губу.
– Ладно, сука, сочтемся, — сказал он, — давай быстрее, — приказал белобрысый водителю.
Она смотрела на такие знакомые улицы, лихорадочно размышляя, как можно спастись. Закричать, но окна подняты, ее не услышат. Попытаться что-то сделать? Но каким образом, когда она зажата двумя мужчинами на заднем сидении. Видимо, самое худшее начнется, когда они приедут на место. Только бы не мучили, — подумала она. Пусть уж сразу стреляют. Но она ошибалась. Второй, сидевший слева от нее и пахнущий хорошими духами, коньяком и сигаретами, вдруг спросил водителя:
– Центр проскочили?
– Да, все в порядке, скоро выедем на шоссе, — ответил водитель с характерным сильным акцентом.
Вместо ответа этот тип вдруг схватил ее за колено. И его рука стала ползти выше.
– Ты ведь красивая баба, — сказал он. — Убери руки, — простонала она. — Давай наручники, — приказал тот белобрысому. Откуда-то появились наручники и белобрысый, едва не сломав ей руки, загнул их за спину, защелкнув наручниками. А другой уже поднимал ей платье.
– Давай, вперед перебирайся, — приказал он белобрысому, — сначала я, потом ты.
Он продолжал давить ей на бедра, а она, попытавшись закричать, вдруг обнаружила, что не может произнести даже двух слов, язык словно приклеенный, не шевелился. Даже когда ей разорвали платье. На задних стеклах было затемнение, и проезжавшие мимо машины не могли видеть, что творится в заднем салоне их «Волги».
– Держи ей ногу, — попросил насильник белобрысого.
Тот, радостно наблюдавший за всем, схватил ее за ногу.
И в этот момент раздался сильный удар сзади. Машина подпрыгнула и едва не перевернулась. — С ума сошел, — закричал белобрысый на водителя, — кто так водит машину?
