Михаил Нестеров - Офицерский крематорий
– О чем задумался? – спросил Кросс.
– Об уходе, – машинально ответил я.
– Наскучил этот мир?.. – по-своему понял меня напарник.
Я не ответил.
– А вообще как, впечатляет? – продолжал допытываться он с настойчивостью зодчего, сотворившего этого шедевр.
– Нет слов, – повторился я. И вернулся к своему прежнему настроению, дав знаком Кроссу понять, чтобы он мне не мешал.
Одиночество. Человек, выбравший местом обитания это здание, ценил одиночество. И тут не было места другому такому же одиночеству. Если представить, что над этим этажом возвышается символ христианского культа, то оно предстанет в виде «нескромных», но полагающихся по степени отличия покоев игуменьи. Я мог бы привести еще пару сравнений, но дело – прежде всего. Об этом мне мог в любую минуту напомнить Кросс: «Делом надо заниматься».
Я обратил внимание на электропроводку: массивный кабель в черной оболочке проходил по верху стены, разветвляясь в распределительных коробках на свет и розетки. Проводка была новой, но в массивности своей копировала ушедшую эпоху.
Также мимо моего внимания не прошла высокая корзинка с садовым инвентарем, нашедшая место справа от входной двери. Внутри – пара новых черенков, секатор, веерные грабли, кусторез, складная лопата, садовая пила, распылитель. Инвентарь – новый. И он – часть мечты о собственном садовом участке, а значит, о новой жизни…
В части помещения, отведенного под кухню, царил порядок, присущий только Рите. Я увидел ее любовь к ней в каждой плитке с отражением в ней солонки и перечницы, сахарницы и турки, вилки и ножа, словно забытых ею на сложенной салфетке. Она ушла из этого дома и больше сюда не вернулась. Мне предстояло найти человека, который видел ее в последний раз живой… Я льстил себе, когда подумал: «Она предвидела встречу со мной».
В другой части помещения на столе она оставила флакон масла-духов все той же любимой ею «Эсте Лаудер», в ванной на стеклянной полке – дезодорант. На тумбе я нашел газету. Поднял ее и долго не сводил глаз с поверхности тумбы.
Кросс облек мои манипуляции в слова:
– Что ты хотел найти здесь?
– Буклет с рекламой «Фестиваля Луперкалии».
Для меня было логично найти копию буклета, который и меня привел в ресторан с одноименным названием. Тогда бы встреча с Ритой стала закономерной. А так, в моем понимании, она выпадала из «формулы» закономерности и становилась в простейший ряд случайностей. Я же грезил логически оправданными действиями, когда в одном и том же месте, только в разное время, два незнакомых человека получают приглашение, принимают его и встречаются. Как в школьной задаче по математике: из пункта «А» в пункт «Б»…
– Ей приглашения ни к чему. Она – кошка, которая гуляла сама по себе.
… Каминный запах. Здесь не было камина, но я учуял запах сажи из каминной или печной трубы. И эти ощущения родили связь с сожженной бумагой. В пепельнице? Нет, в подносе, может быть, поскольку запах гари был ощутимым. Я попытался отыскать место, где была сожжена бумага, по копоти на потолке, но такового не обнаружил. И лишь когда поравнялся с электрической духовкой, пришел к выводу: что-то подгорело в духовом шкафу, а вытяжка в этом помещении оставляла желать лучшего. Другая версия связала, собственно, запах сажи с книгами. Я даже представил жуткую картину: больной, чахлый, никому не нужный библиотекарь согревается у костра, сложенного из фолиантов, и это походит на репетицию перед самосожжением…
Осмотрев помещения и ни к чему пока не прикасаясь, я уподобился майору Павлову, продолжив его список под названием «Недоумение». Рита пришла в ресторан без мобильного телефона, без документов, и вот в ее доме я не вижу компьютера. Сейчас любой современный человек хотя бы небольшую часть свободного времени посвящает соцсетям, оставляет комментарии к новостям и прочее. Возможно, у нее ноутбук, а не десктоп, занимающий на столе много места. Возможно, я найду его в секретере или в шкафу.
Я открыл дверцу секретера, заменяющую стол. Там я надеялся обнаружить такой же идеальный порядок, однако там царил хаос. Органайзер перевернут, и скрепки, кнопки, авторучки, карандаши разбросаны по поверхности. Провод зарядника опутал очки в изящной роговой оправе, шнур плеера обвился вокруг копилки в виде кубика, обложки блокнотов помяты.
Я открыл верхний ящик комода. В нем такой же беспорядок. Следующий ящик – в нем тоже все перевернуто вверх дном.
– Кто-то рылся в ее вещах, – сказал я, закрывая ящики. На обыск, как следственное действие, не похоже. Напрашивалось слово «шмон». – Если бы я хотел избавиться от какой-то вещи в этом доме, я бы подпалил его.
– Хороший способ избавиться от улик.
– Тебе лучше знать.
– Ты на что намекаешь?
– Здесь есть сигнал? – сменил я тему. И Кросс поначалу не понял, о чем я его спросил.
– Какой, на хрен, сигнал?..
Я поднял руку к уху, изображая телефон.
– А, дошло. – Кросс вынул свой мобильник и нехотя сообщил: – Три палки.
– Мне нужен мобильник.
– Зачем?
– Для связи, – нашел я ответ. – Я привык к мобильнику. Без него я – как без рук.
– Будет тебе телефон, – что-то соображая, ответил Кросс. – Ты привык к определенной модели или тебе по барабану?
Я назвал ему модель смартфона, отчетливо и не без вздоха сожаления представляя его среди изъятых у меня вещей.
Кросс оставил меня одного, демонстрируя умение моментально реагировать на запросы специалиста, нанятого его хозяином. Я буду дожидаться его здесь – об этом он не беспокоился, мое будущее напрямую зависело от результатов моего расследования.
Он вернулся через полчаса и сунул мне в руки коробку с чарующим названием и перечнем продвинутых функций: полноценный смартфон, фото– и видеокамера.
– Знал бы его цену, не повелся бы на твою уловку.
– Ты работаешь в паре со мной, но руку запускаешь в карман Карапетяна. А он открыл для меня счет. И вообще, как мне кажется, он готов потратить на это дело весь свой бюджет.
– Ну, в чем-то ты прав. – Кросс неожиданно подался вперед: – Нашел что-нибудь интересное?
– Осмотрелся, и только, – покачал я головой. – Ничего руками не трогал. И тебе пока не советую. Кстати, когда мы вошли, дежурный свет уже горел?
– Он горит постоянно. Никто его не выключает. Так повелось со времен, когда еще книгохранилище работало.
– Ладно…
Порядок… У меня действительно сложилось ощущение военного порядка. Такую строгость к себе и окружающему миру мог воспитать только дисциплинированный человек. И мне вспомнилась фраза моего первого командира в военном училище: «Дисциплина поможет преодолеть все».
Строгость. Порядок. Дисциплина.
Все эти черты сплелись в один жгут, и я с трудом разделил его на части.
Строгость. Я отметил ее в облике Риты.
Дисциплина. Она у нее хромала, значит, было чему хромать. И это я подбил ее под ноги – пригласил в свой номер, напоил… Мое поле деятельности – оно паханое и перепаханное. Я собирал урожай с этого поля. Несколько лет армейской муштры – это серьезный, тяжелый подъем в гору, и где-то там, уже на недосягаемой высоте, осталась моя форма – и как наружный облик, и как до краев переполненная емкость, и как письменный формуляр, составленный двумя сторонами: пост сдал, пост принял. Я не мог долго оставаться на вершине – ничего интересного там нет: захватывает процесс подъема, включая подготовительные мероприятия, и спуск, конечно. Я выбрал скоростной спуск. Скатился в низину, где испорченность нравов считалась нормой.
Все это было применимо и к Рите. Строгая, порядочная, дисциплинированная, она скатилась прямо на постель гостиничного номера. В зеркальном отображении, как и положено, правое стало левым, левое – правым. Раскрасневшееся, возбужденное лицо… Нет, не я – она была великолепна в своей призывной позе, она была единственной и неповторимой… Я поворачиваюсь к ней лицом. Я вижу его так четко в последний раз – сейчас она выключит верхний свет и уже при свете ночника нальет нам вина… Она привела меня в комнату, держа за руку, как напуганного ребенка, не отпуская ни на мгновение. Я до сих пор ощущаю ее горячую и чуть шершавую ладонь…
Все это в прошлом, но я не мог противиться памяти: она бросала меня на свои острые шипы…
Цветы. Цветочки. Ягодки.
Мы с ней – одного поля ягоды. Если копнуть на штык, можно найти ее армейские корни…
Глава 11
«Что растет в твоем саду?»
Стеллаж с компакт-дисками. Здесь собрана внушительная коллекция музыки – от англичанки Адель и шведа Албана до итальянца Зукерро и американца Заппы. Еще более внушительно выглядит собрание фильмов. И здесь на первом месте сериалы по мотивам произведений Агаты Кристи: «Мисс Марпл», «Пуаро Агаты Кристи», «Чисто английские убийства». Самостоятельных фильмов – единицы. И я представил Риту: вечера она проводила перед телевизором и даже на ночь включала, как колыбельную, какой-нибудь фильм. Может быть, этот?
