Юрий Гаврюченков - Доспехи нацистов
– Поехали кофе попьём.
– На Гражданский? – спросил Слава.
– Нет, в «кенгурятник».
– Это где такой?
– Места знать надо, – усмехнулся я. – Тут недалеко, двинули.
Студенческой кафе находилось здесь же, в парке, буквально в двух шагах от нашей стоянки. Вообще-то молодёжь называла его «Аквариум», но у приятелей Гоши Маркова, в своё время показавшего мне сей кабак, было распространено более игривое погоняло. Надо полагать, в честь студенток, заскакивающих в данное заведение.
Кафе пользовалось популярностью не только среди учащихся. У входа притулился старый сараеподобный «Ниссан-Патрол» и новенькая «Судзуки-Витара», кокетливая как марцифаль. Слава припарковал «Волгу» рядом. На крылечке ошивался стриженный молодой человек прибадниченного вида. Пацану явно чего-то от нас хотелось.
– Угости сигаретой, – попросил он, когда я поднялся по ступенькам.
– Не курю, – ответил я.
«Стрелок» тут же переключил внимание на корефана, от которого табачищем разило, наверное, за километр.
– Сигарету дай.
– Полай, – криво ухмыльнулся Слава, недолюбливавший братву.
Мы зашли в кафеюшник. Народу, невзирая на учебный час, хватало. Бар был битком набит, делать там было нечего. Мы считали себя людьми солидными и пошли в зал, где тоже нехило гудели прогульщики.
Сели за дальний столик справа. Из четырёх имеющихся кабинок три были заняты, так что с выбором места затруднений не возникло. В ожидании официанта принялись рассматривать рыбок в аквариумах, отделяющих нас от прохода. Между кабинками перегородки были невысокие. За соседним столиком веселилась компания студентов, человек десять, благо, длинные скамьи позволяли разместиться всем. Вместо того, чтобы готовиться к сессии, детки активно прожигали жизнь. Ну и правильно, другой-то не будет. «Gaudeamus igitur, juvenes dum sumus!» [9]
Примчалась девушка в красном передничке, подала пару меню. Тоже, наверное, к стипендии подрабатывает. У неё хотелось узнать имя. Я вдруг почувствовал голод. Перед выездом не поели, после бурного вчерашнего дня немного мутило, но организм брал своё.
– Ну, чего? – спросил Слава.
– Позавтракаем, – сказал я.
Мы заказали по бифштексу с картошкой и один кофе. Для разминки Слава взял пиво, я же ограничился яблочным соком. Напитки принесли сразу. В ожидании мясных блюд немного промочили горло. С сопредельной территории редкие в кенгурятнике конвекционные потоки затягивали ленивые завитушки сигаретного дыма. Студиозусы испражнялись смрадом не хуже Шостскинского химкомбината «Свема». Слава тоже закурил, видимо, для баланса и, наклонившись ко мне, сказал:
– Надо бы и нам эриковой мамаше на хвост сесть.
– В смысле? – я не был знаком с мамой харакирнутого курганника и с трудом представлял наличие у неё хвоста, шёрстки, жабр и прочих атавизмов, оставшихся от далёких предков. – Что нам сие даст?
– Смотаемся в больницу, побеседуем.
– Зачем нам родня, – хмыкнул я, тяжёлая жизнь заставляла мимикрировать под друга, – разве сами не сможем пройти?
– А пустят? – усомнился Слава. Семейная жизнь отрицательно сказывалась на его умственных способностях.
– Почему нет, – цинично изумился я. – Куда они денутся!
– Ну ладно, тогда давай так, – заскрипел мозгами друган. – Выспросим у Эрика адресок, как там его… Конна и дёрнем этого ебуна маслозадого, узнаем, что за «Светлое братство» такое.
– А потом? – Слава по старой афганской привычке любил всё решать с наскока, я же не был сторонником кавалерийских атак.
– Разберёмся, – корефан заглотил пиво и с сожалением повертел в пальцах пустой бокал. – Я так понимаю, ты им Доспехи продавать не собираешься?
– Ни за какие коврижки. От случайных покупателей одни неприятности.
– А кому сейчас легко? – саркастически изрёк друган, закуривая новую «LM». Я случайно вдохнул струйку выпущенного в мою сторону дыма и закашлялся. Американские сигареты, забитые на фабрике им. Урицкого, воняли горящей помойкой. За что только Слава их любит?
– Теперь уже никому, – горько сказал я о попавших в беду компаньонах, – а всё из-за дурацкой деловитости излишне самостоятельных людей.
– Меньше думай об этом, – посоветовал друг. – Решим и эту проблему. Где наша не пропадала!
Девочка в передничке принесла заказ. Проворно разложила ножи с вилками и пожелала приятного аппетита.
– Ещё пива и счёт, – корефан с достоинством извлёк пухлый лопатник.
Афганца аж пёрло от самодовольства. Дикарь не выродился в нём и он иногда чудил: зимой выколол официанту глаз вилочкой для фондю. Сплошные заботы, но как боевому охранению Славе цены не было. А что он ещё умел? Настоящие деньги экс-офицер Советской Армии увидел только два года назад благодаря мне, и до сих пор наслаждался собственной кредитоспособностью.
Из чего же, из чего же, из чего же
Сделаны наши мальчишки?
– Доносился из бара пущенный во всю громкость и на бис «Сектора Газа»:
Из ножей и из кастетов,
Из обрезов и пистолетов
Сделаны наши мальчишки…
Я поперхнулся.
Сделаны наши мальчишки…
На повтор заказывали песню неспроста. Вывалившая из бара кодла молодых бандюков, среди которых мелькала тыква сигаретного стрелка, зашныряла в проходе, выискивая кого-то глазами. Оказалось, нас.
Из чего же, из чего же, из чего же
Сделаны наши девчонки?
В кабину все не поместились. Двое юных гоблинов бесцеремонно брякнулись на скамьи рядом с нами, четверо других столпились у входа, по-бойцовски перекатываясь с ноги на ногу и пощёлкивая костяшками пальцев.
Стрелку места не досталось, а, может быть, просто не захотел присаживаться. Он встал у стола и мстительно осведомился:
– Что, мужик, будем лаять?
У меня пропал аппетит, но я ковырял вилочкой картошку, старательно сохраняя невозмутимость.
– Валяй, – разрешил корефан, – только негромко.
Стрелок задохнулся в припадке праведного негодования. Гоблины засопели. Сидевший возле меня предусмотрительно пробасил:
– Ты вилку положи, кончай жрать, – грубо вытащил из моих пальцев вилочку и припечатал её к столу.
«Довыёживались», – подумал я. Выходя из дома громоздкую волыну брать не стал, решив, что для визита к Боре она не пригодится. Пистолет был у Славы, но тот почему-то не торопился пускать его в ход, хотя одного вида оружия было вполне достаточно, чтобы обратить пацанов в бегство.
Стрелок вдруг громко заматерился, словно его прорвало. Корефан добродушно слушал, досмаливая хопец. Гопник ругался надрывисто и однообразно, но для Славы будто музыка лилась. Левый уголок его рта полз вверх в зачарованной улыбочке.
– Ну чё, козлы, молчим, – закончив ораторствовать, перешёл к конкретике матершинник, – будем отвечать?
– Тебя слушаем, – ответил Слава, стряхивая пепел на куртку сидевшего рядом мордоворота. – Голосисто поёшь, петушок-золотой гребешок.
– Это я петушок?! – вскинулся пацан. – Рома, дай ему!
Что и каким образом Рома должен был дать Славе прямо в общественном месте, осталось неизвестным. Друг коротко ткнул «элэмину» в глаз долговязого бандюгана. От оглушительного вопля на миг все оцепенели. Огненный «карандашик», затушенный о зеницу ока, вернул гоблина в первобытное состояние: голося как дикарь и позабыв про общественные интересы, он сосредоточился исключительно на своей особе.
В следующее мгновение дымящаяся тарелка вдавила содержимое в фейс примостившегося у меня под боком маргарина. Атака была неожиданной – с молодыми спортсменами только так и можно было совладать. Бычок тут же отбил обеденный снаряд, но горячая картошка, облепившая морду, и широкий пласт бифштекса сделали своё дело. На секунду боец потерялся. Лапнув со стола вилку, я засадил по самую рукоять ему в щёку и оттолкнул шокированного такой звериной жестокостью бицепса.
– Порежу, бакланы! – заорал я, хватая нож. Слава, опережая меня, буквально выбросил в проход одноглазого и рванулся следом, толкая Рому перед собой как таран.
Незадачливого стрелка смело с ног. Бандиты проворно рассредоточились между аквариумами. Противопоставляя превосходящим силам противника богатый опыт кладоискательской жизни, я ринулся за друганом, добавляя в воздух децибелов:
– Перережу всех! Нож, нож!!!
Нож-то нож – столовый: из нержавейки, короткий и тупой, но когда в руке осатанело ломящегося в бой безумца сверкает нечто металлическое и продолговатое, о котором все оповещены, что это – нож, страх такая штука наводит. А уж вид товарища с торчащей из головы вилкой и вовсе не оставлял сомнений, что острый режущий предмет будет пущен в ход.
Тем не менее, выпускать нас бойцы не собирались. Вероятно, пришли с твёрдой установкой на драку, а перекодироваться их пьяные бестолковки были не в состоянии. Пропустив мимо ушедшего головою в аквариум окривевшего Рому, бычки резво запрыгали, демонстрируя добросовестно усвоенную технику спортивного таэквондо, топорно адаптированную к реалиям уличной драки. Двое осадили Славу, третий крутился возле меня, вспарывая ногами сигаретный смог обеденного зала. На расстояние удара, однако, не приближался: нож нагонял жути. Стрелок поспешил на помощь проткнутому вилкой пацану и положительного результата добился: инородное тело было извлечено, в ближайшее время следовало ждать введения в бой резерва из пары юных мстителей.
