Виктор Доценко - Остров Бешеного
— Кстати! — воскликнул генерал. — Коль скоро ты снова выступаешь в своем обычном облике, могу торжественно вручить тебе то, что лежит у меня столько времени. — Майкл подошел к стене, где за портретом действующего президента скрывался его личный сейф, открыл его и достал оттуда какой-то документ в сафьяновом переплете наверняка ручной работы с золотым тиснением и пластиковую карточку с фотографией Савелия. — Вот удостоверение Почетного гражданина США, выполненное по особому заказу президента и лично им подписанное. К нему прилагается эта карточка, обязывающая все государственные органы и частные компании оказывать тебе содействие в случае необходимости.
— И что, они об этом уже знают? — с легкой иронией спросил Савелий.
— Не беспокойся, для тех, кто не знает, здесь на трех языках все объясняется. Кроме того, благодаря карточке ты можешь пользоваться неограниченным кредитом в банках США.
— Выходит, и на свадьбе я могу не экономить? — спросил Савелий, улыбаясь.
— Дошло наконец? — обрадовался Майкл. — Могу тебе сказать, что те сто тысяч долларов, которые ты пожертвовал в свое время на нужды твоего бывшего детского дома, ничто по сравнению с возможностями этой карточки.
— А нельзя мне ее передать по наследству? — поинтересовался Савелий.
— Кому? — удивился Майкл.
— Ну хотя бы моему сыну Савелию Говоркову, Розочке…
— Господи, какой же ты чудак, приятель! — рассмеялся Майкл и пояснил, как учитель несмышленому ученику: — Все привилегии распространяются не только на собственно обладателя, но и на его прямых родственников: жену, детей, родителей, родных братьев и сестер!
— Жаль, что Воронов не подходит под эту категорию, — искренне посетовал Савелий.
— Слишком много хочешь… — хмыкнул Майкл. — Ты лучше скажи, кого вы с Розочкой решили пригласить на свадьбу?
— Да мы… как-то еще и не думали… — смутился Савелий.
— А пора бы…
— Если так, навскидку… — Савелий задумался на секунду и начал перечислять: — Ты с Трейси, ваш сын Виктор… Я слышал, что у него есть девушка…
— Ага, девушка!.. — недовольно буркнул Майкл. — Уже обвенчались втихомолку!
— Свадьбу, значит, зажилил ваш Виктор?
— Какая свадьба? — вспылил генерал. — Месяц назад Синди, его жена, уже девчонку родила! Три килограмма восемьсот пятьдесят граммов, пятьдесят восемь сантиметров. Вот! — Он вытащил свое портмоне и показал фотографию внучки. — Евой назвали, — начав говорить о внучке, Джеймс мгновенно смягчился, а его глаза радостно заблестели. — Представляешь, все говорят, что на меня похожа! — с гордостью заметил он.
— На тебя? — деланно испугался Савелий. — Ужас какой! Что, тоже бриться начала?
— Да иди ты! — отмахнулся Майкл. — Такая забавная! — Он вздохнул. — Ладно, кого еще хотел бы пригласить?
— Дональда, тетку Розочки с мужем…
— Зинаида Александровна и Матвей Смир-нофф! — торжественно провозгласил генерал. — Это правда, что он потомок тех самых водочных Смирновых?
— Говорят, да… Конечно, хотелось бы и Воронова с Ланой пригласить, и Богомолова с женой, и Костика Рокотова, но… — Савелий развел руками. — Как говорится, не ближний свет!
— Ближний, не ближний, а крестный есть крестный! — как бы про себя тихо проговорил Майкл.
— О чем ты? — не понял Савелий.
— Это я так… о своем… — многозначительно ответил он, потом не выдержал и признался: — Я телеграмму дал Богомолову: пригласил от тебя на свадьбу!
— И ты тоже? — спросил Савелий, и они хором рассмеялись.
— Попробует теперь твой генерал отказаться!
— И попробует, если новый шеф не отпустит! — встал на защиту Богомолова Савелий, потом со вздохом добавил: — Ничего, Савка подрастет немного, и мы свадьбу повторим в Москве!
— Очень разумная мысль! — то ли съерничал, то ли одобрил американский генерал, во всяком случае тон его был такой, что Савелий подозрительно уставился на него, но Майкл, словно не замечая его реакции, спокойно спросил: — А где праздновать решили?
— Я еще не советовался с Розочкой, но мне кажется, она захочет отмечать в семейной обстановке!
— То есть дома? Правильно! — обрадовался Майкл. — У меня есть на примете фирма по обслуживанию свадебных церемоний, подыскивал ее для сына, но теперь сосватаю их для вас! Кстати, передай Розочке, что эта фирма сотрудничает с одним из лучших кутюрье Америки и завтра он к ней приедет, чтобы обсудить ее свадебное платье: это мой подарок на свадьбу!..
Глава IV. Гибель олигарха
Случилось так, что тетка Розочки, Зинаида Александровна, очень хотела показать племяннице платье, в котором она собиралась к ней на свадьбу, но немножко прихворнула, и Розочка с Савелием поехали проведать ее. Зинаида Александровна встретила их в домашнем платье, зато супруг ее был при полном параде — он явно куда-то собирался.
История происхождения Матвея Петровича Смир-нофф, известного нью-йоркского адвоката, убежденного монархиста, ярого православного христианина и верного патриота России, была запутана донельзя. Дедом его по материнской линии был Николай Петрович Смирнов, один из сыновей Петра Арсентьевича Смирнова, знаменитого русского «водочного короля».
Николай Петрович был богат, красив и к службе весьма усерден. Но имел при этом репутацию записного гуляки и мота: утверждали, что одной своей возлюбленной он подарил ночной горшок из чистого золота.
Нетрудно понять, почему им без памяти увлеклась семнадцатилетняя балерина Мариинского театра Ниночка Горюнова, подруга знаменитой Матильды Кше-синской. Мечтая о балете с детства, Ниночка сбежала из кубанской казацкой станицы, поскольку ее отец, казацкий есаул Матвей Горюнов, человек глубоко религиозный, считал театр, и особенно балет, — занятием сугубо греховным.
Увлечение беспутного богача очаровательной балериной длилось месяца три, и в результате сего романа на свет появился не очень желанный ребенок, которого назвали Петей. Сочетаться браком родители вовсе не собирались, но свою фамилию Николай Петрович сыну все-таки дал.
Во время знаменитых дягилевских русских сезонов в Париже Ниночка без памяти влюбилась во французского офицера из обеспеченной дворянской семьи, вышла за него замуж и оставила сцену. Она планировала со временем забрать к себе сына, который воспитывался в семье деда в станице. Но грянувшая революция перемешала все судьбы, словно колоду карт, раскидав людей по всему свету…
Дядья маленького Петеньки по матери, сыновья Горюнова, героически сражались и погибли в рядах Белой армии, супруга его скончалась во время разразившейся на юге России эпидемии тифа, а сам Матвей с маленьким внуком благополучно перебрался сначала в Турцию, потом в Югославию, а потом и в Америку.
Не умея делать ничего, кроме как держаться в седле и махать шашкой, здоровый физически дед Матвей пошел работать на завод Форда простым грузчиком, но постепенно приобрел специальность и стал мастером в цехе сборки.
До конца своих дней — а умер он почти в девяносто лет — дед Матвей регулярно посещал православный храм, соблюдал посты, оставаясь до мозга костей русским человеком.
Быть может, в знак протеста против крутого и волевого деда, Петр Смирнофф, напротив, постарался как можно быстрее забыть свою родину и максимально американизироваться. Тем не менее он не посмел перечить деду, который женил внука в восемнадцать лет на русской девушке из «хорошей», то есть дворянской, семьи. Неизвестно, как бы сложилась его жизнь с нежной и хрупкой Анастасией, если бы она не была слаба здоровьем и не скончалась во время родов. Сына назвали в честь прадеда Матвеем.
Молодой вдовец Петр Николаевич, предпочитавший, чтобы его называли Питером, сыном особенно не интересовался — ему надо было устраивать свою жизнь… И он вскоре женился на единственной наследнице крупного ранчо в штате Аризона, куда и уехал, без особого сожаления оставив сына на руках прадеда Матвея.
Прадед души не чаял в маленьком Матвее. Потерпев неудачу с внуком, он сумел-таки привить правнуку свои монархистские убеждения, ортодоксальное православие и невыразимую, романтическую любовь к далекой и неизвестной родине под названием Россия. Как зачарованный, слушал мальчик пространные рассказы прадеда о жизни в Москве и Петербурге, где тому приходилось служить, о коронации последнего государя и его трагической гибели от рук большевиков-евреев. Сберегая каждый грош, он выучил правнука на адвоката.
Каких-то полтора десятка лет не дожил Матвей Горюнов до перестройки, когда можно было бы поехать на родину и там умереть, но Матвей Смирнофф немедленно воспользовался первой же возможностью посетить Россию и буквально в нее влюбился. Особенно нравился ему провинциальный волжский город Мышкин, из окрестностей которого пошел смирновский род, побывал он и в донской станице, откуда происходили Горюновы. Он хотел подружиться с кем-нибудь из многочисленных потомков Петра Арсентьевича, проживавших в Москве и Петербурге, но они его за родственника не признавали, ибо у Николая Петровича Смирнова законных детей не было.
