Владимир Колычев - Брат, держи удар!
Машина остановилась. Не прошло и минуты, как дверь автозака открылась. В дверном проеме появилось встревоженное лицо лейтенанта.
— У-лю-лю! — Взломщик сунул пистолет ему под нос.
Лейтенант от испуга чуть в обморок не бухнулся.
— Залезай ко мне, голубок. Только живо…
Пока конвоир влезал в салон, взломщик забрал у него связку ключей. И бросил ее в клетку своим корешам. Затем помог перепуганному лейтенанту успокоиться г — рубанул по шее рукоятью пистолета. А сам выскочил из будки.
Его кореша вскрыли замок, один из них быстро разоружил лейтенанта, забрал у него пистолет.
Появился взломщик — он был не один, толкал впереди себя смертельно напуганного водителя. Уголовники помогли втянуть его в салон, оглушили ударом по голове. И начали выпрыгивать из машины.
Никиту с собой не приглашали. Но удержаться он не смог. Выскочил из салона вслед за другими.
Мысль о побеге вдохновила его. Пусть этим он только подтвердит свою вину. Зато у него будут развязаны руки. И он сможет самолично найти негодяя, который подставил его под убийство.
А потом, ему нельзя в Бутырку. Вдруг Светлов не сможет оградить его от убийц и там?..
Взломщик не терялся. Первым добежал до «Газели», припаркованной к обочине метрах в десяти от автозака. Это было такси, «маршрутка».
Водитель только что высадил одного пассажира. И собирался продолжить путь. Но не тут-то было. Взломщик резво открыл правую переднюю дверцу, вышвырнул из кабины какого-то юнца. Наставил на водителя пистолет.
Кто-то из его пособников открыл другую дверь и нырнул в салон микроавтобуса. Никита не зевал и присоединился к уголовной компании, последним забрался в машину. Задвинул за собой дверь.
В салоне люди. Две женщины и трое мужчин.
«Газель» тронулась с места, начала набирать ход.
— Бабы! — заржал один уголовник. — Соскучился по бабам… Девки, кто на меня? Налетай!..
Здоровенный, неряшливый, в глазах похоть. Женщины были в ужасе, мужчины в панике.
— Угомонись! — рявкнул на него взломщик.
Он поставил себя над беглецами. И никто не оспаривал его верховенство.
— Не до баб, — поддержал взломщика третий беглец. — Это, типа, наши заложники…
Амбалистого вида паренек. Спортивный костюм. Морда в три наката, не глаза — амбразуры дзота.
Женщинам как будто полегчало. Хотя в глазах по-прежнему страх и отчаяние.
— Не трахать их будем, а бабки с них скачаем… — сказал четвертый.
Высокий, худой, руки длинные, как плети. Лицо изрыто оспой, щербатый рот. В руке у него пистолет.
Никита молчал. Ему было жаль пассажиров. Его бы воля, он бы высадил их из машины прямо сейчас. Но никто не позволит ему это сделать.
Амбалистый протянул руки к ближайшему заложнику. Схватил его за грудки.
— Бабки давай!..
— Оставь его! — снова вмешался взломщик. — Это мы еще успеем…
Заложников оставили в покое. Никита был рад этому. Если бы их просто грабили, он бы промолчал. Но вряд ли бы он стерпел, если бы уголовники начали насиловать женщин.
Беглецам везло. «Газель» вышла на окраину столицы, стремительно приближалась к развязке Кольцевой автострады. Два раза на пути показался разъездной ментовский пост. И со стороны ментов абсолютно никакой реакции…
— Ты тот самый Никита Брат? — спросил вдруг неряшливый.
— Допустим… А что?
— Да ничего… Меня Курдюком кличут…
— Антоха, — буркнул спортивного вида парень. Представился, что называется. И мрачно глянул на
Никиту. Агрессии во взгляде нет. Но и приятельского расположения тоже.
Щербатый молчал. Видно, не больно-то хотелось ему открываться перед Никитой. Но Антоха легонько двинул его локтем. •
— Назовись…
Оказывается, они между собой незнакомы. Вместе их свел случай.
— Щербина…
Снова тишина. Напряженная тишина. Только слышно, как шуршит скатами по асфальту «Газель».
— Бляха, началось! — взвыл с переднего сиденья взломщик.
На контрольном посту ГИБДД микроавтобус попытались остановить. Но безуспешно. Машина пронеслась мимо постового.
Никита видел из окна, как задергался мент. Что-то кому-то крикнул. Взвыла сирена. И точно, началось.
На хвосте у микроавтобуса повисла ментовская «семерка».
— Жми, падла, на всю катушку жми! — орал взломщик.
Испуганный водитель выжимал из машины все. Но ментовский «жигуль» не отставал. И медленно приближался.
— Не уйдем, Осип, не уйдем… — запаниковал Щербина.
Вот, значит, как взломщика кличут — Осип. Они с Щербиной знают друг друга. Тогда, в автозаке, последний и отвлекал на себя внимание конвоира. А когда уходил, забрал с собой только Антоху и Курдюка. Остальных в автозаке оставил. И Никиту бы оставили, если бы он сам на волю не полез. Зря он это сделал…
— Фигня, у нас заложники, — попытался разрядить обстановку Антоха.
— В задницу их себе засунь! — вызверился на него Осип. — Если этих ментов с хвоста не снять, скоро нас со всех сторон обложат. И заложники не помогут…
— Да не, помогут! — заявил Щербина. — Давай, Осип, тормози лайбу…
— Зачем?..
— Ментов с хвоста снимать!..
«Газель» остановилась. Ментовская «семерка» обогнала ее, остановилась метрах в пяти.
Щербина схватил за волосы ближнюю к нему женщину, выволок е.е из машины. Как щитом ею прикрылся. И двинулся к ментам. Осип тоже вывалился из кабины, встал за его спиной.
Из «семерки» выскочил молодой сержантик в бронежилете и с автоматом. Всего один. Молодой, неопытный. Он уже понял, с кем имеет дело. Но не мог пустить в ход оружие — мешала женщина. Ее истошный визг давил на психику — не мог он сосредоточиться.
— Руки в гору! — чуть ли не запаниковал сержантик. — Лицом к маши…
Договорить он не успел. Щербина вытянул руку с пистолетом, выстрелил. Пуля вошла сержанту точно в лоб. И бронежилет не помог.
Осип выступил из-за него — и полным ходом к машине. Выстрел, второй, третий… С водителем «семерки» было покончено.
Обратно в микроавтобус Осип и Щербина возвращались с трофеями. Короткоствольный «АКС-74у» и два «ПМ».
Значит, и водитель ментовской машины был вооружен. Идиот! Надо было прикрыть сержанта, а не оставаться за рулем…
Никита было искренне жаль незадачливых гибэдэдэшников. А Осипа с Щербиной он возненавидел. Но это не мешало ему оставаться с ними. Уж такова действительность — по воле жестокого случая они попали в одну связку.
Щербина втолкнул в салон женщину, которой прикрывался. Забрался вслед за ней.
Осип прыгнул на свое место в кабине.
— Гони, падла! — заорал он на водителя. — На всю катушку жми! Урою, гнида!..
Микроавтобус понесся дальше. Никита уже жалел, что не воспользовался моментом, не выскочил из машины, не помог ментам. Был у него шанс избавиться от мерзких попутчиков. Был, а теперь нет.
Щербина оставил себе автомат. Антоха и Курдюк получили по пистолету. А Никите не досталось ничего — хотя один лишний ствол имелся.
— Обойдешься! — презрительно скривился Щербина. Они не принимали его за своего. И правильно делали. Между ним и этими ублюдками нет ничего общего.
Машина свернула с Кольцевой автострады, пошла по шоссе, затем свернула на проселочную дорогу. По обе стороны потянулся сосновый бор.
Шло время. Дорога становилась все хуже, лес все гуще.
— Ну все, считай, ушли! — довольный, пробасил Осип. — Я эти места знаю. Хрена с два здесь нас менты захомутают…
«Газель» остановилась. Мотор заглох.
— Эй, ты чего? — спросил водителя Осип.
— Бензин закончился…
— А в канистре?
— Пусто…
— В башке у тебя пусто, — зло процедил сквозь зубы Осип. — Или не пусто?
Никита вздрогнул от неожиданности, когда этот урод выстрелил водителю в голову. Продырявленное пулей боковое стекло заляпало кровью и мозгами.
Женщины взвыли от ужаса. Мужики побледнели. Губы трясутся, в глазах отчаяние. Они понимали, что их ждет. И не ошиблись в своих прогнозах.
— Ну, чего ждете? — заорал на сообщников Осип.
И первый выстрелил в ближайшего к нему мужика. И Антоха с Курдюком подняли свои пистолеты.
Грохот выстрелов закладывал уши. Но Никита слышал, как стонут смертельно раненные люди. А выстрелы продолжались. Пока не стихли стоны.
Запах пороха, крови, смерти. И тишина. Зловещая тишина на фоне шести трупов.
— Его тоже? — заговорил первым Курдюк. И направил ствол на Никиту.
— Идиот! — рыкнул на него Щербина. — Это наш человек… Да, братуха?
Никита покачал головой.
— Не братуха ты мне…
— Правильно, не братуха, — хищно усмехнулся Осип. — Щербина — щука, ты — карась, какие вы братья?..
— Так что, мочить его?
Курдюк явно вошел во вкус. Его мерзкая натура требовала крови.
