Леонид Влодавец - Фартовые ребята
— Нормально! — одобрил Крюк покупки, сделанные Шварцем. — То, что доктор прописал.
До десяти часов оставалось еще полчаса, поэтому успели выгрузить двух ребят из числа тех, кто целые сутки провел в автосервисе, контролируя дооснащение «шестисотого». Отпустили и часть машин, за исключением «Волги». После всех этих операций успели за пять минут до контрольного срока добраться на Партизанскую, 22.
Там находилась стройплощадка начатой еще при Советской власти, но недостроенной по причине реформ областной больницы. А господин Струмилин Анатолий Сергеевич был советником губернатора по вопросам здравоохранения. Что он собирался делать на стройплощадке — денег на возобновление строительства у области все равно не было, — Крюка не волновало абсолютно. Ему нужно было получить от господина советника кое-какие надлежащим образом оформленные документы, а также вручить ему ту скромную сумму, которая была заранее согласована со Струмилиным в качестве компенсации за подготовку и быстрое визирование этих бумаг. Согласно этим бумагам открывался зеленый свет перед весьма далеко идущими коммерческими планами Крюка по приватизации некоей убыточной фармацевтической фабрики. Профиль предприятия Крюк менять не собирался, а вот идеи по расширению ассортимента у него были весьма масштабные…
Место для встречи господин советник выбрал очень удачное, буквально впритык к стройплощадке находилось солидное здание какого-то «Интертехбанка», сооруженное за полтора года из дорогостоящих западных материалов и стоившее примерно столько же, сколько восемь первоначальных проектов областной больницы. Около банка парковалось несколько десятков машин, среди которых «Мерседес» Крюка смотрелся не слишком заметным. Именно туда и зарулил Миха, а Шварц и двое его пареньков пошли к стройплощадке встречать господина советника.
Струмилин подъехал на черной «Волге» с невключенной мигалочкой, опоздав минуты на две, не больше. Шварц не спеша подошел к «Волге» Струмилина, оставив поодаль спутников, которые присматривали, нет ли каких посторонних на опасно близком расстоянии. Дальним обнаружением занималась «Волга» сопровождения Крюка, где имелась рация, настроенная на рабочий диапазон ментовских оперативников. Все было чисто, похоже, Струмилин очень хотел получить свои баксы без лишних свидетелей.
Шварц поздоровался и сел в «Волгу» к советнику. Парни остались на улице. «Волга» медленно вкатила на стоянку машин у банка и остановилась неподалеку от «шестисотого». Шварц и Струмилин быстро пересели в «Мерседес».
— Здравствуйте еще раз, Анатолий Сергеевич! — приветливо улыбнулся Крюк.
Струмилин, плотный, лысоватый, долгие годы проработавший в облздраве и совсем немного — в лечебных учреждениях, явно чувствовал себя не очень уютно. Нет, он, конечно, не боялся, что его похитят эти крутые ребята и потом выкуп стребуют. Но вот того, что где-нибудь поблизости сидят оперативники, которые выскочат и сцапают его здесь, в момент получения взятки, сильно опасался. Однако все же сделал улыбочку.
— У меня времени мало, Александр Иванович, — сообщил он. — Давайте сразу к делу. Вот бумаги, о которых идет речь. Можете поглядеть. Никаких препятствий для вашей работы больше нет.
Он вынул из «дипломата» прозрачную папку с бумагами и подал Крюку. Тот не спеша просмотрел документы, одобрительно кивнул.
— Претензий нет, спасибо. Примите, как обещали, — с этими словами Крюк раскрыл свой кейс и одну за другой переложил в «дипломат» Струмилина двадцать пачек, состоящих из сотни стодолларовых купюр каждая.
Как это ни удивительно, но Крюку нравилось отдавать деньги таким типам. Конечно, брать с кого-то он любил намного больше, но посмотреть на то, как трясутся ручонки у паскудного начальничка, который, пригревшись на теплом местечке, жаждет хапать все больше и больше, но при этом вечно мучается страхом, — классное развлечение. Что-то вроде стриптиза, который исполняет девка, умело имитирующая стеснение или, может быть, действительно стесняющаяся по молодости-неопытности. Шарм в этом есть, пикантность этакая.
— Вы бы пересчитали, Анатолий Сергеевич, — посоветовал Крюк. — Мы, конечно, честные люди, но бывают неувязочки…
— Я вам верю, — заторопился Струмилин, нервно запирая замки «дипломата».
— Смотрите, осторожнее, — усмехнулся Крюк. — Вы ведь с бандитами дело имеете.
А вот это — ткнуть купленного начальничка мордой в грязь — Крюк еще больше любил. Чтоб он услышал, кто он есть, открытым текстом. И не питал насчет себя иллюзий.
— Может, по рюмашке коньячку, Анатолий Сергеевич? — вальяжно предложил Крюк, открывая бар. Он почти откровенно издевался над Струмилиным, которому категорически не хотелось провести в бандитском «мерсе» лишнюю минуту.
— Нет-нет, благодарю вас! — Струмилин передвинулся к дверце. — Мне надо еще в несколько мест заехать, с запахом как-то неудобно…
— Как хотите, — сказал Крюк и закрыл бар. Он вовсе не предполагал, что это будет самое последнее движение в его жизни. Ухо Крюка успело уловить лишь какой-то необычный, дополнительный щелчок. Затем сверкнула ослепительная оранжевая вспышка…
Те двое, что на свое счастье вылезли из «мерса» вместе со Шварцем и оставались, в отличие от него, вне машины, все, кто находились в «Волге», сопровождавшей «Мерседес» Крюка, да и немало другого народа, находившегося в «Интертехбанке», поблизости от него и просто на улице Партизанской, почуяли, как крепко вздрогнула почва, и услышали сперва гулкий, раскатистый, оглушительный взрыв, затем звон стекол, выбитых взрывной волной из окон здания банка и стоящих около него машин, истерический визг женщин, стоны и ругань тех, кого зацепило осколками стекла. Чадное бензиновое пламя факелом охватило обломки «Мерседеса», растеклось по асфальту под стоящие рядом машины. Первой взорвался бак служебной «Волги», на которой приехал Струмилин. Она стояла рядом с «мерсом», и тяжелые осколки бронестекла, мгновенно выдавленного и выброшенного взрывом, изрешетили ее, будто из пулемета. Водитель с размозженным затылком так и остался на сиденье. Следом за «Волгой» Струмилина полыхнула стоявшая поблизости «Хонда», потом «Шевроле-Блейзер»…
«Волга» с охраной Крюка, дежурившая на другой стороне улицы, не пострадала. Она приняла на борт двух ошалевших от ужаса, оглушенных и опаленных охранников, опрометью перескочивших проезжую часть и втиснувшихся в машину, а затем сорвалась с места и унеслась прочь.
НЕПРИЯТНОСТИ ДЛЯ КОНЯ
По жизни с Конем много раз случалось так, что он, просыпаясь, не мог точно припомнить, каким образом и почему его занесло в то или иное место. Такое бывает с людьми пьющими, даже если они еще не перешли в категорию записных алкашей, а еще удерживаются в категории пьяниц. Иногда эти пробуждения влекли за собой приятные неожиданности — например, если Конь просыпался без головной боли и притом в уютной постельке какой-нибудь относительно чистенькой симпатичной бабы. Значительно чаще, конечно, обнаруживались маленькие неприятные неожиданности, когда сразу по пробуждении нападал большой-пребольшой бодун, а Конь очухивался в облеванном, обоссаном или того хуже состоянии. Имели место и неприятности покрупнее, когда пробуждение происходило в вытрезвителе или ментовском «обезьяннике» или когда после пробуждения выяснялось, что из кармана исчез бумажник со всем немалым содержимым, с руки сняты натуральные золотые часы, а на морде слишком до фига синяков и ссадин.
Впрочем, все эти дела имели, в основном, немалую давность и относились ко временам, увы, безвозвратно ушедшей юности. В последние, зрелые годы жизни, занимаясь делами серьезными, в которых за разгильдяйство и неорганизованность надо конкретно отвечать, Конь попривык за собой следить и контролировать прием алкоголя. Приняв на грудь пять по сто, он обычно брал тайм-аут, а то и вовсе сходил с дистанции. В общем, пора было уходить из большого спирта, как ни грустно это для Коня звучало.
На сей раз, когда отяжелевшие веки удалось не без усилий разлепить, Конь обнаружил, что лежит на неком тюфяке, брошенном на давно не крашенный пол деревенской избы. Тюфяк валялся между деревянной стеной, оклеенной вылинявшими обоями какого-то неопределенного, серо-желтого цвета, и облупившейся печкой, которая минимум лет десять обходилась без побелки. Через узкий промежуток между печкой и стеной просматривался угол стола, покрытого клеенкой, и какой-то облезлый стул из той серии, что на Руси принято называть «венскими».
Конь почуял, что ему очень надо пройтись до туалета, чтоб не расплескать мочевой пузырь, но едва попытался встать, как обнаружил, что это у него хрен получится. На запястье правой руки была защелкнута браслетка наручников, а вторая пристегнута к толстой кованой железяке, намертво ввинченной в стену. Она походила на болт, только вместо головки имелось прочное кольцо, через которое можно было монтировку просунуть. Коню сразу стало ясно, что он скорее руку из плеча выдернет, чем сумеет вырвать железяку из стены или сломать наручники.
