Серия "Афган. Чечня. Локальные войны-3". Компиляция. Книги 1-28 (СИ) - Щербаков Сергей Анатольевич

Как-то Леша, выйдя на крылечко своей казармы, сладко потянулся, и громко рявкнул:

— Ма-а-а-а-атрос.

Дневальный материализовывался довольно долго, целых сорок секунд. Поэтому огорчившийся ротный снял со своего мощного пояса не менее мощную портупею и с «болью в сердце» стал пороть дневального. Матрос стоически похрюкивал и перебирал ножками, как молодой жеребец. После проведения индивидуально-воспитательной работы матрос заполучил «музыкального» и ни капельки не огорченный помчался в «чипок» за сигаретами. На свою беду мимо проходил батальонный замполит, решивший сделать что-то полезное для Родины. Под мышкой он держал два рулона ватмана, которые неизвестно зачем умыкнул. Сперва замполит восхитился методами работы Леши, но потом решил, что тонкая матросская душа получила незабываемую травму. Замполит открыл рот, но мысли внезапно покинули голову и «горящее сердце» ДШБ только и произнесло.

— Товарищ капитан, да Вы! Вы!

— За пидора в грызло получишь, — быстро отреагировал Леха.

— Да вы барин! — брякнул замполит и быстренько ретировался, боясь как бы Леша не спустился с крылечка и не пробил какого-нибудь «лося». А так как замполит был старенький то, по вероятности, даже карликового «лося» бы не потянул.

Перегудов постоял на крылечке, закурил принесенные сигареты и призадумался.

«М-м, барин, барин... Ишь ты, барин... А что, красиво звучит!»

На следующий день все матросы были научены, являясь на громкий крик ротного, представятся следующим образом:

— Матрос такой-то по вашему приказанию прибыл. Звали, БАРИН!? — после фразы матрос сразу же изготавливался к приему «лося» и после этого получали задачу. Ротный замполит посчитал эту затею слишком вычурной, но, однако, матросы затею быстро подхватили и отрепетировали. Все в роте скоро к «звали, барин» привыкли. Как-никак это придавало элемент этакой «русской посконности».

Как-то, как обычно внезапно, грянула проверка. Причем флотских проверяли сухопутчики. В ДШБ на заклание отдали первую роту. Боевая подготовка прошла на «ура».

Сухопутчики долго не ломаясь поставили Лехиной роте «хорошо», всем известно, что оценку «отлично», наши проверяющие не поставят даже роте «звездных коммандос», пусть этой ротой командует хоть сам президент галактики. Фиг вам, товарищ «президент галактики»: у вас в журналах боевой подготовки последние стрельбы из бластеров пробиты не так как положено по «курсу звездных стрельб», воронение на скафандрах не соответствует уставу и т. д. и т. п. А вот оценку «хорошо» за отличную стрельбу, за новенькие камуфляжи, подаренные рачительным старшиной, и за просто фантастический стол после проверки — отчего же не поставить? Да пожалуйста…

На следующий день роту проверяли по морально-психологическому состоянию. Батальонный замполит от греха подальше слег с геморроем в гарнизонный госпиталь и свалил свое тяжкое бремя на замполита первой роты. Ротный замполит, осчастливленный, помчался в штаб дивизии забирать проверяющего. В канцелярии разложили всяко-разную документацию, журнальчики бесед, планы по поддержанию, удержанию и предотвращению. К крыльцу подкатил «УАЗик», пыхнул и заглох. Впоследствии оказалось, что заглох он навсегда. Открылась дверца и на божий свет вынырнул сухопарый полковник.

— Пьет! — сразу определил старшина роты и смылся в каптерку заготавливать необходимое материально-продовольственное обеспечение.

Полковник был высок, худ и в очках. В руках неизменный атрибут занятого человека — черная кожаная папка. Перегудов, чеканя шаг и взбрыкивая словно молодой олень, громко представился. Проверяющий интеллигентно вскинул руку к виску и, морщась от рыка Леши, выслушал банальную формулу приветствия-представления. Тонкий нюх матерого ДШБшника Леши уловил легкое «амбре». В душе у ротного сразу просветлело и захотелось холодного пива. Войдя в расположении роты, проверяющий уставился на дневального и замер с открытым ртом весьма надолго. Дневальный бодро кинул лапку к берету, чинно представился и застыл, как изваяние. Леша сперва и не понял, что привело проверяющего сухопутчика к обезъязычиванию. Дневальный, ничуть не смущаясь столь пристальным вниманием, сделал плакатное лицо «Враг не Пройдет» и довольно смело вылупился на проверяющего. Ну подумаешь, стоит матрос на тумбочке в сапогах сорок седьмого размера, а сапожки прикручены шурупами к тумбочке, кстати, весьма действенно — дневальный стоит как вкопанный и никуда по своим делам не исчезает. Ну подумаешь, вместо матерчатой повязки на руке небольшой отрезочек стальной трубы, выкрашенный в красный цвет, да и ручка для записей представляет собой огромный стальной пруток со стержнем, прикрученный якорной цепью к тумбочке дневального, а рядышком «русалка» стоит, сооруженная при посредстве лома и размочаленных манильских канатов. Ну вроде бы все как всегда, чего уставился то? Проверяющий затряс кадыком показал пальцем на матроса.

— Э-э-э, ш-што это?

— Матрос это, дневальный по роте, — ответил недоуменный Леша.

— А чего он… а-а... — полковник так и не смог сформулировать свой вопрос.

— Устраним, — бодро сказал Леша и повел вспотевшего полковника в канцелярию.

Полковник-проверяющий чинно прошествовал в канцелярию и прочно обосновался за столом ротного. Проверка морали и психологии понеслась полным ходом. Все журнальчики были перелистаны, просмотрены и обнюханы. Наглядная агитация тщательно изучена. Ротный замполит тщательно допрошен, опрошен и взвешен на предмет лояльности к подчиненным. Полковник усыхал на глазах, вытирал пот со лба, жевал губами и страшно хотел пить, но боялся что-либо спросить у звероподобного ротного. Добрались до журналов проведения индивидуальных бесед.

Замполит бодро втолковывал, проверяющий сидел открыв рот, не замечая гроздьев «лапши» свисавших с ушей. И тут в сухопутную душу закралась мысль проверить какого-нибудь военнослужащего на предмет проведенных индивидуальных бесед.

— Товарищ капитан, позовите мне, какого-нибудь солдатика, — попросил он Перегудова.

— Кого? — не понял Леша.

— Солдата! — уже громче проблеял полковник.

Леша начал обдумывать, где ему достать солдата — ближайшая сухопутная часть была в поселке Славянка где-то километрах в 100, так что быстро достать солдатика для каких-то нужд (может даже и извращенных), полковника-проверяющего не получается. Но полковник очнулся.

— Матроса. Матроса позовите, любого.

— А-а-а, — просиял Леша и не сходя с места громко заорал: — МА-А-А-А-А-АТРО-О-О-О-ОС!

Полковник страдальчески поморщился. Через две наносекунды раздался бешеный стук в дверь, влетел свободный дневальный и бодро заорал:

— Товарищ капитан, дневальный свободной смены матрос Кононенко по вашему приказанию прибыл… ЗВАЛИ, БАРИН? — после чего резко сел в низкую стойку и скрестил над башкой руки в ожидании лося…

P. S. Полковник все-таки пил, да еще как. До двух часов ночи из каптерки раздавались его робкие крики: «Ма-а-атрос», и следом пояснения ротного про разновидности лосей…

ВЫНОС ТЕЛА

Дело было еще в училище, стояла летняя предотпускная жара, спали мы все с раскрытыми окнами, всем во сне снился летний отпуск, некоторым снились сутки ареста, кому-то разнузданные и сексуальные женщины. Всем, кто спал в окрестностях курсанта Эдички Ворошилова не снилось ничего, по той причине, что никто из-за пресловутого Эдички не мог уснуть. Во сне Эдик вел себя словно спаниель на охоте: прискуливал, чавкал, сучил ногами, пытался рассказать устройство АГС-17, за который он на огневой получил двойку, сучил ногами и очень часто применял ОМП, естественного личного производства. Колыбахи подушками ненадолго приводили его в чувство, он долго извинялся, ходил в туалет, курил. Но как только его голова приклонялась к подушке, все начиналось снова.

Эта летняя ночь отличалась особой удушливостью и жарой. Многие курсанты ходили в умывальник, мочили простыни и так пытались заснуть. Вот уже час ночи с тумбочки с грохотом упал заснувший дневальный, но не проснулся, а так и остался спать, прижав к груди ротный барабан. Эдик этой ночью превзошел себя самого, все соседи его метались к окнам подышать свежим воздухом, материли его во все корки, но тело Эдика было бесчувственным, а душа его унеслась в крепкие объятия сна про выпуск, отпуск и т. д. и т. п. Ну, короче в те сны, что положены курсанту по расписанию.