Гаванский шторм - Касслер Клайв

– Очень липкий, – сказал археолог. – Но думаю, теперь крышка откроется.

Он нажал на крышку рукой в перчатке, и она открылась.

Стоявшие по обе стороны от Мадеро Саммер и Дирк наклонились. Маленький кусочек зеленого войлока скрывал прямоугольный предмет. Мадеро убрал войлок, и они увидели нечто вроде блокнота с толстыми страницами.

– Похоже на маленькую книгу, – сказала Саммер.

Глаза профессора стали огромными, как блюдца. Он при помощи пинцета открыл первую пустую страницу, и они увидели цветную картинку, похожую на стоп-кадр из мультипликационного фильма. На рисунке были изображены воины с копьями и щитами.

– Это не просто книга, – дрогнувшим от волнения голосом произнес Мадеро. – Перед нами старинная рукопись.

Саммер была знакома с рукописями майя и ацтеков, иероглифическими и пиктографическими манускриптами, в которых рассказывалось об их культуре и истории, но ей никогда не доводилось держать их в руках. Она с удивлением смотрела, как Мадеро приподнимает одну страницу за другой. И на каждой была какая-то картинка, сопровождавшаяся множеством символов.

– Это майя? – спросил Дирк.

– Нет, классический науатль.

Саммер нахмурилась:

– Науатль?

– Язык Мексики, или ацтеков. Я узнал символы.

– Вы можете их расшифровать?

Мадеро разложил страницы на столе, всего двадцать штук. Сначала профессор сфотографировал каждую по отдельности, потом принялся изучать снимки. Однако он ничего не стал им рассказывать, молча переходя от одной фотографии к другой. На первых картинках изображалась битва, на последних – люди несли какой-то большой предмет. Через несколько минут Мадеро поднял голову.

– Похоже, здесь речь идет о местном конфликте. Описание битвы было сделано на камне, а потом разделено на две части и по каким-то причинам унесено в другое место, – он покачал головой. – Должен признать, что моих знаний, к сожалению, недостаточно. У меня есть коллега, профессор Мигель Торрес, эксперт по науатлю. Сейчас попробую с ним связаться.

Мадеро ушел и вскоре вернулся в сопровождении двух мужчин.

– Дирк, Саммер, это мой уважаемый коллега, доктор Мигель Торрес, глава археологического факультета. Мигель, познакомьтесь с моими друзьями из НУПИ.

Улыбающийся мужчина с лицом бородатого херувима выступил вперед и пожал им руки.

– Рад с вами познакомиться. Поздравляю с поразительной находкой, – его взгляд метнулся к манускрипту. Однако доктору удалось сдержать любопытство и он представил пришедшего с ним человека: – Перед вами Хуан Диас из Министерства внутренних дел Кубы. Хуан исследует собственный артефакт ацтеков. Как и я, он сразу заинтересовался вашей находкой.

Диас улыбнулся:

– Похоже, ваше открытие гораздо интереснее, чем маленькая фигурка, которая попала ко мне в руки.

– Вы нашли артефакт ацтеков на Кубе? – спросила Саммер.

– Вероятно, ее кто-то продал какому-то кубинцу, – заметил Торрес. – Конечно, нельзя исключать, что ацтеки могли совершать морские путешествия по Карибскому морю, более того, у нас есть тому документальные свидетельства.

Затем доктор сосредоточился на манускрипте.

– Эдуардо уже показал мне керамическую шкатулку. Она сама по себе является удивительной находкой. Но еще и манускрипт!

– Пожалуйста, посмотрите и скажите, что вы об этом думаете? – попросила Саммер.

Археолог с трудом сдерживал волнение. Он надел хлопковые перчатки и подошел к рукописи.

– Бумага – это классический аматль. Ее делали из внутренней части коры амате – фикусового дерева, которую сначала отбеливали. На ней написано несколько известных манускриптов ацтеков. Просто удивительно, как хорошо сохранился ваш – ведь он провел под водой несколько столетий.

– Прекрасная работа древних мастеров, – сказал Мадеро. – Нам уже не раз приходилось сталкиваться с ее примерами.

Торрес принялся изучать первый лист.

– Напоминает манускрипт Бортурини из Национального антропологического музея, – он показал на несколько символов под изображениями воинов. – Время относится к колониальной эре.

– Вы имеете в виду появление испанцев? – спросила Саммер.

– Да. 1519 год, если быть точным. Именно в этом году Кортес высадился неподалеку от Веракруса.

Торрес начал переводить один лист за другим, и вот какую историю они услышали.

– На первых листах ацтеки скорбят о поражении, унесшем жизни многих воинов, – рассказывал Торрес. – Однако непонятно, с кем они воевали – с кем-то из своих соседей или с испанцами.

– Или их погубила болезнь? – предположил Мадеро.

– Весьма возможно. Испанцы привезли с собой оспу, и от нее погибли миллионы. Но я думаю, что в данном случае речь идет об обычном сражении. На втором листе мы видим группу воинов в одеждах из перьев и в шлемах с клювами. Это были cua uhtmeh, или Орлиные воины, элитная группа ветеранов.

Торрес показал на цепочку следов, нарисованных на нескольких листах, которые означали дальнее путешествие.

– После сражения они отправились в длительные скитания.

– Они передвигались по воде? – спросила Саммер, показывая на следующий лист, на котором были нарисованы семь каноэ, стоявших у берега большого водного пространства.

– Видимо, да. Столица ацтеков, Теночтитлан, была построена на острове в озере, и нам известно, что они использовали маленькие каноэ.

– Но эти кажутся большими, – заметил Мадеро.

Кубинец Диас заинтересовался и подошел ближе.

– На каждой лодке много воинов. Кроме того, складывается впечатление, что на них имеется и запас провизии. И нечто, напоминающее парус, – он показал на шест, на котором висел кусок ткани.

– Да, очень любопытно, – сказал Торрес. – Должен признаться, я никогда не видел, чтобы ацтеки изображали большие суда, вроде этих. Быть может, нам придется рассмотреть гипотезу, говорящую о том, что они могли плавать по заливу Кампече.

– Или дальше? – спросил Диас.

– Это может объяснить, почему мы нашли манускрипт в Табаско, – сказал Мадеро. – Должна существовать какая-то связь между их отплытием или возвращением на побережье.

– Мы очень многого не знаем, – заметил Торрес.

Все принялись изучать следующий лист, на котором семь каноэ плыли в сторону солнца. А на другом листе было нарисовано только одно, возвращавшееся назад.

– Становится все интереснее, – продолжил Торрес. – На следующем листе изображен орлиный воин, вероятно, из единственного уцелевшего каноэ, и описывается путешествие резчика по камню. Далее мы видим соответствующие картины на большом круглом камне.

– Он напоминает Солнечный камень, – заметил Мадеро.

– А где я могла о нем слышать? – спросила Саммер.

– Его обнаружили в 1790 году в Мехико, в городском соборе во время реставрации, и сейчас он выставлен в Национальном антропологическом музее. Около двенадцати футов в поперечнике, со множеством ацтекских символов, большинство из которых соотносится с временами года.

– Если масштаб верен, то камень должен быть гораздо меньше, – сказал Торрес.

Дирк смотрел на рисунок, все еще размышляя о каноэ с предыдущих страниц.

– А какой могла быть цель путешествия?

– Цель остается неизвестной, но складывается впечатление, что они перевозили нечто очень важное. Такой вывод можно сделать из присутствия эскорта орлиных воинов. Возможно, они собирались сделать особенное жертвоприношение одному из своих божеств.

– А могли они перевозить что-нибудь ценное? – поинтересовался Диас. – Например, золото и драгоценные камни?

– Ацтеки ценили подобные предметы и торговали ими, и это нашло отражение в их религиозных артефактах, так что ваше предположение вполне имеет право на существование.

На следующем листе был изображен камнетес в доме. Рядом с домом стояли воины в стальных шлемах и в доспехах.

– Вот появились испанцы, – сказал Мадеро.

– Да, и они явно хотят получить камень, – Торрес показал на следующий рисунок. – Резчик по камню делит его на две части и пытается спрятать обе половинки. Испанцы находят одну из них и убивают резчика.