Без воздуха - Загорцев Андрей Владимирович

— Стреляем по ростовым и грудным фигурам, расположенным на берегу. Оцепление от второй группы нашей роты. Боеприпасы — шестьдесят патронов. Первая стрельба — пятнадцать патронов. Стреляем группой в воде по пояс. Вторая — по грудь! Третья и четвертая — с моторной шлюпки. Она подойдет через час. Обращаю особое внимание на сохранность оружия и боеприпасов. Старайтесь не мочить автоматы и магазины.

Вот тут нам с Федосовым опять пригодились нагрудные карманы, нашитые на маскхалаты. Эх, знать бы заранее, мы засунули бы в карманы по полиэтиленовому пакету для лучшей сохранности боеприпасов.

Матросы второй группы выставили мишени на берегу среди скал и ушли наверх, в оцепление. Поповских проверил связь, закинул радиостанцию в герметичный мешок за спиной, нацепил головной телефон на ухо и повел нас в воду. Мы забрели в нее по пояс, развернулись в боевую линию.

— Внимание, группа! Стрельба сдвоенными! Контролируем расход боеприпасов! Распределение целей — по боевой линии от головного дозора! По береговому патрулю на месте высадки, огонь!

Захлопали выстрелы. Первыми двумя я попытался поразить мишень "пулеметчик в окопе", находившуюся в моем секторе огня. Не попал. Пули ушли ниже так, как будто цель сама отбежала дальше. А расстояние ведь ничтожное, даже ста метров нет. Пришлось брать выше, уже в середину мишени. И снова в землю.

Что за ерунда? Автомат пристрелян отлично, а тут попадание только на восьмом выстреле, когда я стал целиться в верхний обрез мишени.

Во вторую, ростовую, я уже целился выше, почти что в голову. Попал ровно в середину.

Мы отстрелялись, поставили оружие на предохранитель, в боевом порядке вышли на берег. Каждый матрос отсоединил магазин, извлек патрон из патронника.

Поповских дал команду на проверку результатов стрельбы. Все кинулись к мишеням, отмечали пробоины, затыкали их веточками.

— Слышь, у тебя как результат? — спросил меня Федос, когда мы возились возле мишеней.

— Хрен пойму! Автомат ниже стал бить. На крайней стрельбе каплей сам проверял пристрелку, все нормально было, а тут ниже бьет, хоть тресни! Я прицел на единичку ставил, тут даже ста метров нет, а попадания только с восьмого выстрела пошли.

— Такая же ерундень. Надо командира спросить, в чем дело, на сколько прицел ставить.

— На постоянный ставьте, — сказал каплей, услышавший наш разговор. — Вы забыли, что вода расстояние скрадывает, вот вам и кажется, что цель ближе, чем на самом деле дальше. Советую мушку подкоптить. Она бликует от воды и солнца.

Мы подкоптили мушки, переставили прицелы и снова полезли в воду. Теперь нам пришлось намного сложнее. Прибой ощутимо мешал передвижению. Целиться и стрелять приходилось, высоко задрав локти, чтобы не замочить магазин, и вытягивая шею. Плюс раскачивание из-за наката. Тут только и смотри, чтобы не уйти с головой под воду.

Отстрелялись мы еще хуже, чем в первый раз, но все-таки без происшествий. Для такой стрельбы нужна тренировка, с первого раза вряд ли что получится. Будем надеяться, что такое занятие у нас не последнее. Интересно, как мы отстреляемся со шлюпки? Надо, пока есть время, расспросить капитана об особенностях стрельбы с борта. Мы снова осмотрели мишени, заткнули пробоины, отжали форму.

Оцепление сообщило о подходе лодки. Поповских кратко рассказал нам об особенностях стрельбы с борта, еще раз довел требования безопасности и порядок посадки и размещения на борту плавсредства.

Из-за небольшого скалистого мыса, еле слышно гудя мотором, вышла шлюпка и, не сбавляя оборотов, двинулась к берегу. Старшина-сверхсрочник, стоявший у штурвала, задрал руку. Поповских вышел на берег и встал там, где наметил место для причаливания. На нос шлюпки вылез матрос и начал всматриваться в воду. Движок замолк. Посудина по инерции дошла до берега и мягко ткнулась в песок.

Матрос, облаченный только в трусы и тельняшку, спрыгнул в воду, осмотрел нос шлюпки и проорал:

— Степаныч, швартоваться будем или нет?

— Нет. Сейчас группу на борт примем. Здравия желаю, Владимир Семеныч, — сказал он нашему каплею. — Мы готовы. Вы своих в жилеты одевать будете? Замкомандира по боевой сказал, что вздрючит по полной и меня, и вас. За то, что на воде без спасательных средств занимаетесь.

— Приветствую, Андрей. Раз вздрючит, будем одевать. У тебя полный комплект?

— Да, полный. Инвентаризация недавно была. У меня ваши боевые, оранжевые я списал.

Мы снова построились. Матрос-шлюпочник вытащил на свет божий груду спасательных жилетов серо-зеленого цвета. Они использовались при высадке боевых групп с борта надводного судна и, в отличие от ярких спасательных, на воде были абсолютно незаметны.

— Не повредите имущество, караси, — наставлял он нас. — Лямочки на карабинчик под яйцами застегивайте. Шланги подкачки возле морды должны быть.

Мы снарядились, надули жилеты.

— Ремни автоматов расслабить на полную длину, отцепить от ствола, карабины пристегнуть к кольцам на жилетах. Порядок посадки: первая подгруппа левый борт в боевую линию, вторая — правый борт! Ближние к берегу стреляют с упора, дальние — стоя через головы. Еще раз обращаю внимание на технику безопасности! Первый заход — без стрельбы. Просто тренируемся. Группа, по местам!

Мы не смогли занять свои места быстро, уложиться в расчетное время.

— Норматив «посадка на десантное средство» — два балла, — заявил шлюпочный матрос.

— Группа, на берег! Отрабатываем посадку! — скомандовал каплей.

Только через двадцать минут мы добились полной слаженности и быстроты, наконец-то расселись по местам. Старшина дал обратный ход. Шлюпка отделилась от берега, круто набрала скорость, повернула.

Поповских оторвал бинокль от глаз.

— Группа, береговой патруль на месте высадки! Огонь!

Только бы не сверзиться в воду и не влепить пулю в затылок матросу, сидящему у борта, обращенного к берегу. Шлюпку качает, цель убегает то вниз, то вверх и плавно смещается влево. Да как же стрелять-то при таких условиях!

Мы кое-как отстрелялись. По команде отстегнули магазины, еще по разу пальнули в воздух, чтобы освободить патронники. Оружие к осмотру, стволы вверх. Поповских мелкими шажками двигался вдоль борта. Осмотрено! На предохранитель.

Ничего хорошего у нас не вышло. Мы выпустили в песок да камни по пятнадцать патронов и успокоились. Хорошо, что никого из своей группы не пристрелили.

Шлюпка сделала резкий разворот. Старшина отрабатывал уход из-под обстрела.

Всплеск с нашего борта! Матрос второй подгруппы, недавно сидевший в тыловом дозоре, высоко задрал ноги и, не выпуская из рук автомата, ушел в воду.

— Человек за бортом! — радостно воскликнул шлюпочный матрос и начал раскручивать в руке шкерт с поплавком и грузом на конце.

Старшина резко сбросил обороты. Разведчик, выпавший за борт, в спасательном жилете, съехавшем на уши, замахал обеими руками. Автомата у него уже не было. Шлюпочник ловко метнул шкерт, тот плюхнулся прямо перед носом очумевшего матроса, который инстинктивно вцепился в поплавок.

Матрос накрутил шкерт на небольшой Т-образный кнехт, ловко подтащил утопленника к борту и заорал:

— Степаныч, давай на берег! Он у меня на буксире!

Все это произошло буквально за какие-то полминуты, мы даже осознать ничего не успели.

Так вот для чего мы прицепляли автоматы ремнем к жилету! Умно, однако, а то сейчас ныряли бы, разыскивали бы ствол. А так матрос, буксируемый шлюпкой, за ремень вытащил автомат из воды.

Поповских по поводу ЧП и словом не обмолвился, только прочел нам своим скрипучим голосом лекцию о порядке наблюдения за берегом и своим напарником на борту. Мы должны были среагировать, принять меры к спасению, а вместо этого только рты пооткрывали.

После проверки оружия и боеприпасов Федос шепнул мне на ухо:

— Муйня это все! за борт выпал Зеленый, а у него школа мореходная за плечами. Они там на всяких шлюпках ходили, он КМС по плаванию! Не мог сам выпасть. Это его каплей подговорил. Я видел, как он вчера Зеленого инструктировал.