Фридрих Незнанский - Кто будет президентом, или Достойный преемник
Девушка удивленно посмотрела на Андрея, затем перевела взгляд на руку.
— Ты делаешь мне больно, — сказала она.
Андрей разжал пальцы.
— Ты больше не должна встречаться с ним, — повторил он, на этот раз гораздо спокойнее.
— Вот как? — Татьяна едко усмехнулась. — Мне кажется, это не тебе решать, Андрюша. Ты слишком много о себе возомнил. А ты всего-навсего помощник.
— Если ты еще хоть раз ляжешь с ним в постель, я…
Зрачки девушки сузились.
— Ну? — холодно спросила она. — И что ты сделаешь?
— Я расскажу Хозяину, что Максим твой любовник.
Лицо Татьяны вытянулось. Несколько секунд она молчала, обдумывая сказанное, затем быстро и нервно проговорила:
— Не понимаю, о чем ты. Среди моих знакомых нет ни одного Максима.
— Ты можешь изворачиваться, как хочешь, но я тебя насквозь вижу, — глухо проговорил Андрей. — Максим всего лишь пешка в твоих руках. Ты переспала с ним, притворилась влюбленной дурочкой и натолкнула его на идею шантажа. Он-то думает, что идея принадлежит ему.
— Я по-прежнему не понимаю, о чем ты говоришь.
— Правда? Тогда почему ты не уходишь?
— Потому что пытаюсь тебя понять. Но, похоже, ты сошел с ума.
На смуглых скулах Андрея заиграли желваки.
— Не хитри со мной, детка, — с холодной яростью произнес он. — Я тебе не Максим. И не играй на моем поле. На нем нет места для двух игроков.
— Кретин, — сухо проговорила Татьяна и развернулась, чтобы идти, но Андрей снова поймал ее за руку и силой развернул к себе.
Татьяна негромко вскрикнула и, злобно сверкнув на Андрея глазами, сморщилась от боли.
— Повторяю, не играй на моем поле, — тихо сказал Андрей. — Иначе я займусь тобой всерьез.
— У тебя руки коротки, — с ненавистью проговорила Татьяна. — Если не отпустишь руку, я закричу. На нас и так уже смотрят.
Андрей оглянулся, увидел, что по коридору идет сотрудник, и выпустил запястье девушки из своих крепких пальцев.
— Еще раз ко мне прицепишься — выцарапаю глаза, — предупредила Татьяна, развернулась и быстро зацокала каблучками по мраморному полу.
Андрей проводил девушку взглядом, пока она не скрылась за поворотом, затем развернулся и побрел в другую сторону, морща в задумчивости лоб.
— Неужели я ее недооценил?… — тихо бормотал он себе под нос. — Неужели?…
18— Аня, привет! — поприветствовал Турецкий секретаршу, переступив порог приемной.
— Здравствуйте, Александр Борисович! — просияла луноликая, смазливенькая секретарша. — Давно вас не было видно.
— Да уж. С некоторых пор я здесь редкий гость. А ты соскучилась?
— Очень! Вы тут единственный, кто понимает толк в хорошем кофе. Нынче все вдруг переключились на зеленый чай. О здоровье, что ли, заботятся?
— Наверно, — с улыбкой ответил Турецкий. — Правильно, кстати, делают. Бери пример с них, а не с меня. Проживешь девяносто лет.
— Вот еще! — фыркнула юная секретарша. — Я хочу умереть молодой и красивой, как Мерилин Монро. Какой смысл быть старым, больным и некрасивым?
— Поверь мне, Анечка, смысл есть. Перед тобой старый, больной и некрасивый человек. И ничего — жить все равно хочется.
— Ну, — засмеялась секретарша, — какой же вы старый и некрасивый? Вы мужчина в самом расцвете лет! Как Карлсон!
— Спасибо за комплимент, — весело сказал Турецкий. Он кивнул на дверь. — Монстр у себя?
— На месте, — в тон ему ответила секретарша. — И уже минут десять вас ждет… Ой, правда, чего это я вас отвлекаю? — внезапно засуетилась девушка. Она сняла трубку и деловито проговорила: — Константин Дмитриевич, тут Александр Борисович пришел… Поняла. — Она положила трубку и посмотрела на Турецкого. — Константин Дмитриевич вас ждет.
— Ты ему сказала, что я без фрака? — насмешливо осведомился Турецкий.
— Думаю, он в курсе, — улыбнулась секретарша.
Александр Борисович раскрыл дверь и замер на пороге, насмешливо глядя на хозяина кабинета. Тот сидел за столом в одной рубашке, желтый галстук был сбит набок, пара пуговиц расстегнулась, открыв постороннему взгляду майку цвета морской волны. Седоватые волосы Меркулова торчали во все стороны, словно никогда не были знакомы с расческой. Вид у него был запаренный.
Меркулов поднял взгляд от бумаг, глянул на Александра Борисовича и сказал:
— А, Саня, привет! Рад тебя видеть. Заходи, не мнись у порога.
— Что, правда? — поднял брови Турецкий.
— Чего правда? — не понял Меркулов.
— Можно войти? Для меня это большая честь!
Константин Дмитриевич поморщился:
— Турецкий, кончай паясничать. Заходи и располагайся, где тебе удобнее.
Александр Борисович закрыл дверь и заметил с усмешкой:
— Я бы предпочел расположиться в твоем кресле. Надеюсь, ты не против?
— Против.
— Вот тебе и радушный хозяин. Чего так?
Меркулов слегка прищурился.
— В кресле заместителя генпрокурора должен сидеть человек добрый и сдержанный, — назидательно сказал он. — А ты злой и нервный.
Турецкий вздохнул:
— Ты прав. К тому же твое кресло чересчур жестковато для моего деликатного зада. Не ровен час, наживу себе геморрой.
— Насчет геморроя ты прав, — угрюмо признал Константин Дмитриевич. — Впрочем, я это называю работой. Кофе будешь?
— Конечно, — ответил Александр Борисович, усаживаясь на стул, и добавил: — Предпочитаю молотый мокко.
— Молотый дома будешь пить. — Меркулов снял трубку. — Аня, принеси нам, пожалуйста, кофе и чай.
Турецкий достал сигареты. Меркулов посмотрел на него, нахмурился, но ничего не сказал. Турецкий сделал вид, что не заметил его гримасы, и закурил.
— Только не дыми в мою сторону, — проворчал Константин Дмитриевич, — я два бронхита за полгода на ногах перенес. Третьего мне не пережить.
— Ты себя недооцениваешь, — сказал Турецкий, но дым выдохнул в сторону. — Окно, кстати, открой, страдалец.
— Без тебя бы не догадался.
Константин Дмитриевич протянул руку и открыл створку окна.
— Полагаю, обмен любезностями закончен? — осведомился он у Турецкого. — Теперь можем перейти к делу?
— Я уже пять минут этого жду. Что случилось, Константин Дмитриевич? Кто-то угрожает Президенту, и ты решил, что я единственный, кто может…
— Откуда ты знаешь? — удивленно перебил его Меркулов.
— Что знаю? — опешил Александр Борисович.
— То, что ты сказал. Про Президента и все прочее.
У Турецкого слегка вытянулось лицо.
— Подожди… — Он недоверчиво посмотрел на Меркулова. — Ты что, серьезно? Или опять твои приколы?
— Никаких приколов, Саня, — покачал головой Константин Дмитриевич.
— То есть ты хочешь сказать, что вызвал меня сюда по заданию Кремля? — иронично усмехнувшись, уточнил Александр Борисович.
— Да нет, Сань, Кремль здесь ни при чем. Я…
Дверь кабинета открылась, секретарша внесла поднос с двумя дымящимися чашками. Поставила их на стол, незаметно подмигнула Турецкому и, пожелав приятного аппетита, вышла из кабинета.
— Где ты их набираешь? — завистливо проговорил Турецкий.
— Места надо знать, — ответил Меркулов. Он придвинул к себе чашку, заглянул в нее и поморщился. — Опять зеленый. Один раз сказал ей, что у меня пошаливает сердце, с тех пор упорно таскает мне зеленый чай. Ну, что прикажешь делать? Уволить ее?
— Точно, уволь. А в причинах укажи: за трогательную заботу о здоровье начальника.
— Да ну тебя… — Меркулов поднял чашку и брезгливо отхлебнул. — Ни вкуса, ни запаха, — резюмировал он. — Одни витамины. У тебя-то хоть крепкий?
— Ложку можно ставить. Меня твоя секретарша не жалеет.
— Я тебя тоже жалеть не стану. — Константин Дмитриевич сделал еще глоток, отодвинул от себя чашку, откинулся на спинку кресла и пристально посмотрел на Александра Борисовича. — Дело, Саня, сугубо конфиденциальное, — начал он, перейдя на деловой тон. — Ты слышал когда-нибудь такое имя — Виктор Олегович Мохов?
— Слышал, — ответил Турецкий. — Пару лет назад я был в командировке в его палестинах. Он уже тогда считался хозяином города, хотя на президентское кресло его амбиций не хватало.
— Теперь хватает с избытком, — заметил Константин Дмитриевич.
— Да, я в курсе. — Турецкий затянулся сигаретой и стряхнул пепел в блюдце. — Если я ничего не путаю — а я ничего не путаю, — Мохов сейчас баллотируется в Президенты республики. И кажется, у него неплохие шансы. Я видел репортаж в новостях.
— Ты прав. Шансы у него очень неплохие. Несколько дней назад Мохов был в Кремле и заручился поддержкой Президента.
— Ну, в таком случае ему не о чем беспокоиться, — небрежно сказал Александр Борисович, никогда не питавший теплых чувств к политикам, зная им истинную цену. — Победа у него в кармане.
Меркулов…
