Эльмира Нетесова - Месть фортуны. Фартовая любовь
Шакал увидел эту перемену. Не догадался лишь о причине. По-своему рассудил, отнеся на усталость.
Он велел стремачам согреть завтрак на всех и приготовить постели кентам.
— Два дня кайфа у вас! Кемарьте покуда. Завтра знакомство с местными кентами. А потом — в дела! — пытался растормошить Задрыгу. Но та серела с лица, сжимала кулаки.
Когда кенты легли спать, а пахан решил прошвырнуться по городу, чтобы не мешать отдыху фартовых, Капка выскользнула из-под одеяла и подошла к постели Паленого. Ее трясло от лютой ревности.
Задрыга засыпала всю простынь Мишки толченым стеклом. Насовала под наволочку сушеный папоротник, чтобы маялся с головными болями и встав с постели, валился б от слабости и ломоты.
Ей никто не мешал. И Задрыга, перебрав всю одежду Паленого, ничего не оставила без внимания. Сунула за подклад шапки стекловату, какую взяла на ходу со стройки еще в первый день приезда в город. Обсыпала ею нижнее белье парня. И даже в носки туфлей не забыла сунуть. Решив, как только вернется, вломить ему по самые уши, чтоб места было мало.
Она вспомнила все, чему учил в свое время Сивуч. И ждала, прикинувшись спящей, но Паленый не приходил. К обеду Капка не выдержала и уснула. Она не слышала, как вернулся из города Шакал. Не увидела протиснувшегося в хазу Амбу. Тот долго удивлялся скорому возвращению кентов, но будить их, расспрашивать о чем-либо не решался, ждал, когда сами проснутся.
Проспала Задрыга и возвращение Паленого. Тот пришел под вечер. Навеселе. В хорошем настроении.
Он поделился с Глыбой своими впечатлениями о посещении притона. Сказал, что шмары здесь горячие, знатно бухают, умет ют утешить любого фартового и приглашали его не обходить притон.
Узнав, как съездили кенты, и вовсе расслабился. Значит, все путем, и лесные братья уже на воле, выходит, и самому можно перевести дух после крутой попойки и бессонной ночи.
Мишка, послонявшись по хазе, решил вздремнуть. Но едва коснулся постели, с воем взвился к потолку, хмель, как рукой сняло, ни в одном глазу его не осталось. Зато весь бок в мелких осколках стекла. Кровь сочится по телу, а на койку присесть страшно.
— С приездом, Задрыга! — прорычал в сторону спящей девчонки, поняв, что кроме нее никто не мог подстроить ему такое.
Шакал, увидев на простыни Паленого слой тертого стекла, головой покачал озадаченно, подошел к Задрыге, схватил ее, спящую, за шиворот, тряхнул, поставил на ноги. Спросил коротко:
— Чего к кенту прикипелась, шалава? С хрена его дергаешь, падла? На что изводишь?
Капка, увидев Мишку, вмиг проснулась. Лицо исказило злобой. Она хотела поддеть его на кулак. Но пахан опередил, отшвырнул от Паленого, какой тоже держал кулаки наготове.
— Ты что? Втрескалась в него?! — не верилось пахану в собственные слова.
— Кому он сдался, потрох гнилой? — скривила в усмешке тонкие губы и добавила:
— Ненавижу кобелей! Такие в малине — помеха!
— Чего? — не поверили в услышанное кенты и уставились на Капку удивленно:
— Кентуха! Да у тебя не иначе, как крыша поехала или тыква сгнила? Ты чего вякаешь?
— Заткнитесь, паскуды! — огрызнулась Задрыга, не оглянувшись на фартовых.
— Ты как это с нами ботаешь? — начали возмущаться законники, вставая с постелей.
— Трехай, какая муха тебя укусила? — начал догадываться Глыба об истинной причине внезапного бешенства Капки.
Та, отвернувшись к окну, не хотела ни с кем разговаривать.
Она боялась, что выдаст себя внезапными слезами, уже подкатившими к тазам.
— Колись! — подошел Шакал вплотную и повернул Задрыгу лицом к малине.
Капка осталась один на один со своей бедой, о какой она не могла сказать вслух никому.
— Если ты влопалась в Паленого — вон из малины! Хиляй на все четыре и посей о нас память! Мы тебя сами из закона выведем! Секи про то! Паленый — не баба! И шмары никому не заказаны! Сколько осилит, столько имеет. Он из своей доли за них платит! Тебе что до него? — возмущался Шакал, буравя Задрыгу злым взглядом. Та молчала.
— С чего взъелась на кента? Зачем на него наехала? — не понимал Мельник.
— А ты захлопнись! — огрызнулась Капка зло.
— Короче! Еще припутаю на шкоде, сам отмудохаю стерву! Да так, что мало не покажется! — пообещал Мишка Задрыге, не пожелав узнать причину.
Он о ней давно догадался. Но не хотел верить, что это маленькое чудовище избрало именно его.
Мишка щадил Капку, помня, сколько раз у Сивуча помогала. Но и дралась с ним чаще, чем с другими.
— Хиляй! Вытряхни стекло! Да хорошенько! — сунул ей в руки свернутую простынь. Задрыга не двинулась с места.
— Ты что? Съехала с катушек? Отваливай! — рванул за плечо. Капка подошла к своей постели. Легла, укрывшись с головой. Плечи дрожали. Она не смогла больше сдержать слезы.
Никто ее не понимает и не любит. Никому она не нужна, плакала, заглушая рыдания подушкой.
Мишка вытаскивал из тела стекло. Ругался тихо. Шакал молча злился на него и на дочь.
Выковырнув стекло, Паленый решил переодеться. Хотел сходить в магазин. Но тут же почувствовал зуд и боль. Оглядел рубашку, приметил тонкие волоски стекловаты, догадался сразу, что Задрыга пересыпала ею всю одежду. И вскипел, подскочил к Капке с бранью. Та, приоткрыв одеяло, оттолкнула его ногой, обозвала грязно.
— Думаешь, я посмотрю, что ты дочь пахана? Выкуси! — отмерил по локоть и вытащил девчонку из постели.
— Курва треклятая! — замахнулся Паленый и тут же отлетел к стене от встречного, внезапного удара.
— Схлопотал? Вот и закрой шайку! — услышал над самым ухом.
— Пахан! Так не пойдет! Угомони свою стерву! Иначе за себя не ручаюсь! — потребовал Паленый.
Шакал глянул на дочь строго. Ничего не сказал. Но Задрыга утихла вмиг. Поняла, перегибать, испытывать терпенье пахана дальше — уже опасно. Можно нарваться на крупную неприятность. Чтобы немного успокоиться, она вышла на улицу, подышать свежим воздухом. И незаметно для самой себя медленно пошла по улице, к центру города.
Она не сразу приметила спустившуюся ночь. Шла, глядя под ноги. Потом стала вслушиваться в голоса людей, вглядываться в лица.
Даже Сивуч учил — приехав в новый город, не мылься в дело сразу. Для начала — оглядись, обнюхайся — куда влип? Стоит ли фартовать — видно по людям. Коль хари у людей сытые да холеные — повезет и фартовому. Если рожи горожан злые и серые, смывайся законник, пока пятки целы…
Капка не видела лиц. По улицам шли молодые парни и девушки. Смеялись, пели звонко. Проходя мимо Капки, кто-то задел ее ненароком. Задрыга только хотела отматерить, парень приостановившись, извинился. Улыбнулся открыто, весело. Так, что язык не повернулся обозвать его.
Капка смотрела на парня. А тот, уходя, оглянулся, приветливо помахал рукой. И Задрыга, сама не зная отчего, сразу повеселела.
— Видно, не такая уж безобразина, коль этот пижон улыбался мне и просил простить неловкость. Значит, есть во мне то, с чего оглянулся! — обрадовалась фартовая.
Настроение сразу поднялось. Капка мечтала отомстить Мишке за притон.
— Вот закадрю назло с каким-нибудь хахалем. И на глазах у Паленого буду лизаться до упаду! Пусть бесится! — мечтала Капка.
— Ага! А меня за шашни с фраером из малины и закона пинком под жопу выкинут! Вот и лизну! Пахан еще и добавит, открутит колган, вякнет, мол, такою появилась на свет! — осекла себя Капка.
— Эй! Пацанка! Мороженое хочешь заработать? Отнеси записку! — позвал Задрыгу какой-то парень с букетом роз в руках.
— Некогда мне! — буркнула в ответ, не послав матом вслух.
— Чего меж ног мотаешься? Рановато на панель вылезла! А ну! Шмаляй, конкурентка сопливая! — схватила ее за шиворот шмара.
— Иди в жопу! Я не блядь! — оттолкнула ее Задрыга. И тут же почувствовала, как кто-то рядом взял ее под руку. Вкрадчивый голос предложил тихо:
— Пошли, красотка! Куплю вина и на всю ночь, конфет — самых лучших!
— Отвали, падла! Не то жевалки из сраки доставать будешь! — ответила Задрыга.
— Не хочешь? Когда приспичит, меня здесь найдешь! — услышала вслед.
Капка вошла в небольшой, заснеженный скверик. Присела на скамью, улыбаясь. Ей приятно было осознавать, что к ней пристают, стали замечать, пусть и впотьмах, но не путают с мальчишкой. Значит, и она начала взрослеть.
— Скучаем? — услышала за плечом и оглянулась резко. Седой старик выгуливал собаку. Присел неподалеку. С интересом разглядывал Задрыгу.
— Зачем так поздно гуляете? Не боитесь?
— Кош? — рассмеялась Задрыга.
— Ну, мало ли теперь всяких по городу ходит? А вы такая хрупкая!
Задрыге было приятно услышать такое. И слово за слово, разговорилась со стариком. Он оказался очень интересным человеком. И Капка, вспомнив прежнюю выучку, держалась вполне пристойно.
Старик знал много интересного о городе, людях. Особо заинтересовала Капку история с Янтарной комнатой, какую уже много лет разыскивают, но никому пока не повезло.
