Сергей Зверев - Охота на шакала
– А дальше?
– А дальше, ночью, смотрю, моторка ко мне движется, – рассказывал Саблин, – а работают веслами. И в тишине к моему катеру подплывают. А у одного, прикидываешь, и вовсе автомат вижу. Ну, я же не лох какой-нибудь – мигом смикитил, что за гости пожаловали.
– И что же, – мягко произнес следователь, тая улыбку в устах, – вы их решили всех и положить?
– Зачем? – пожал плечами Виталик. – Я уж думал, как бы мне самому живым оттуда уйти. Что я – на автоматы полезу? Короче, эти, со стволами, ко мне на борт, а я, не будь дураком, змеей сполз к скутеру и решил ноги сделать.
– Так, интересно.
– Это слушать интересно. А самому в пекле очутиться – не очень-то, – хмыкнул Саблин-Грицук. – В общем, я на скутер – и ходу. Они за мной. Погоня началась, да… А уж чем все это дело закончилось, вы и сами знаете. Как только жив остался – и не пойму.
Он махнул рукой и покрутил головой, изображая крайнее душевное волнение.
– Вот и я не пойму, – судя по всему, следователь был настроен более скептично. – Хорошо, пусть так, как вы говорите. Напали на вас с целью ограбления или того похуже. Но как же среди них оказался труп со множеством пулевых ранений? Выходит, они сами своего товарища из автомата застрелили? Что-то не стыкуется!
– Не верите вы мне, – протянул Саблин. – Вместо того, чтобы вызволить человека безвинного, вы на него еще и повесить чего-то хотите…
– Отнюдь. Я только выясняю правду. И пока что с этим у нас некоторые проблемы. Так как же насчет расстрелянного?
– Так я же о чем и толкую! – хлопнул себя ладонями по коленям Саблин. – Палили они в меня так, что…
Он пустился в пространные объяснения того, как выпавший из лодки африканец, находившийся в тот момент рядом с ним, сам случайно стал жертвой, но следователь, слушая все это, все больше скучнел лицом.
– Неубедительно.
– Чего? – осекся Боцман.
– На правду, говорю, все это мало похоже, – покачал головой хозяин кабинета, – мы же договаривались: вы говорите правду. И ваше положение значительно улучшается. А в противном случае…
– Не верите, значит? – с надрывом произнес «гость из Донбасса». – Ну, тогда у мертвецов сами и спрашивайте.
Он, словно обиженный донельзя, повернулся в сторону, демонстрируя искреннее возмущение. Там на стене висела большая карта страны.
– Зря вы так, – ядовито улыбнулся хозяин кабинета, – в вашем положении я бы так себя не вел.
– Я все сказал, – отрезал Виталий.
– В таком случае мы заключаем вас под стражу… до выяснения, – развел руками следак. – Вы пока, господин… Грицук, посидите. Подумайте.
Поместили Саблина на этот раз в другую камеру, где он находился один – без назойливых соседей. И койка здесь имелась, хоть и далекая от совершенства, но все же… Завалившись на нее, Виталий раздумывал о своем невеселом положении. Ничего фактического у них на него нет, это и понятно, иначе «принимавшая сторона» вела бы себя по-другому, но вот сколько здесь придется кантоваться – неизвестно. Однако хуже всего, что пребывание Боцмана под стражей неминуемо влекло за собой срыв операции.
На обед Саблину подали какую-то бурду, особого аппетита не вызывавшую. Но подкреплять организм необходимо, и Виталик, мобилизовавшись, справился с местным «деликатесом». А вскоре пожаловал гость.
– Рад, искренне рад вас видить, – широко улыбаясь, с порога заявил плотный гражданин европейского вида, в белоснежной рубашке и с кожаным портфелем в руке.
Не дожидаясь приглашения, он плюхнулся на табуретку и принялся раскладывать на столике бумаги.
– Джон Сайкс, ваш адвокат, – протянул, наконец, руку посетитель, – я буду вас защищать. Местное правосудие – штука крайне сложная, и без посторонней помощи из его паутины выбраться бывает непросто. Но ничего, мы, европейцы, должны помогать друг другу, особенно там, где нас мало. Не так ли?
– Ну да, – кивнул Саблин, – это конечно. А вы, извиняюсь, откуда?
– Только что с воли, – сострил адвокат, – и надеюсь, что с моей помощью вы там также окажетесь. Если вы волнуетесь по поводу оплаты, то можете успокоиться. Услуги мои, скажу вам сразу, стоят очень недешево. Но я свое дело знаю.
– А кто…
– Все оплачено, – успокаивающе поднял ладони адвокат, – и вообще: не в этом сейчас дело. Наша задача – вытащить вас отсюда. У вас же нет желания продолжать знакомство со здешними исправительными учреждениями? Я тоже так думаю.
Глаза адвоката пристально уставились на сидельца.
– Вы должны мне рассказать все о том, что произошло, и тогда мы определим все дальнейшие действия. Повторяю: все очень серьезно, поэтому я должен знать все до мелочей, чтобы помочь вам.
– А чего это я вам доверять должен? – пожал плечами Саблин. – Вы же мне, к примеру, не хотите рассказать, кто вас послал.
Гость тяжело вздохнул и снял вдруг запотевшие очки.
– В интересах дела сейчас вам лучше интересоваться тем, что касается вас. Позднее вы все узнаете…
– Ну, нет! – отрицательно покрутил головой Виталик. – Я вас не знаю, а игру в одни ворота мы уже проходили.
– Как хотите, – поджал губы адвокат, – но только ваши шансы сгнить в здешней тюряге неизмеримо возрастают.
– Ничего, – хмыкнул собеседник, – я лично ни в чем не замешан. Разберутся.
11
– Чтоб тебя! – раздраженно пробормотал Федор Ильич Нагибин, едва не отправившись носом в здоровенную лужу. Предметом беспокойства стала самая обыкновенная банановая кожура, брошенная кем-то на тротуар.
Контр-адмирал покачал головой, подумав о том, что иногда и такая вот досадная мелочь может оказаться решающей даже для такого морского волка. А что – в истории подчас случаются проколы на таких мелочах, которые и предусмотреть невозможно…
Нагибин, глянув по сторонам, перешел на другую сторону улицы. Город здесь представлял собой настоящую сеть из узких извилистых улочек, традиционных арабских каменных домов с башенками и резными воротами, маленьких магазинчиков и мечетей.
Легендирован Федор Ильич был обычным туристом. Определение «имя им легион» вполне могло относиться и к нему. Вроде бы один из тех, стандартных, ничем не примечательных, которые тысячами приезжают сюда – понежиться на теплом солнышке, поплескаться в море-океане и так далее, и тому подобное. Только вот не на праздную прогулку по городу отправился сейчас контр-адмирал. Путь его пролегал в направлении полицейского участка.
Выяснить, где находится его подчиненный, задержанный в ходе вчерашней бурной ночи, для Федора Ильича особых усилий не составило. Вопрос был в другом – как вызволять его из-за решетки…
Двухэтажное здание участка встречало посетителей ярко-желтым фасадом и сонным полицейским у ворот, неторопливо затягивавшимся сигаретой. Впрочем, видимое спокойствие было нарушено появлением перед самым носом Федора Ильича полицейской машины. Резко затормозив, автомобиль выпустил из своих недр трех служителей закона, оживленно обсуждавших какого-то «козла». Его появление тоже не затянулось. Субъекта, со свежей ссадиной на щеке, вытащили из зарешеченного отделения авто. Тот пробовал упираться и доказывать, что он оказался здесь совершенно случайно. Несмотря на разные языки и физиономии, в этот момент задержанный до крайности напоминал какого-нибудь Мишаню Тыркина из российской глубинки. Да и истории у них были похожи.
– Не виноват, говоришь? – ядовито прищурился длинный как жердь полицейский. – А кто жене голову проломил?
– Да сама она! – заорал задержанный, распространяя далеко вокруг густой сивушный запах. – Я же говорю, пол помыла, на нем и поскользнулась.
– Иди-иди, – подтолкнули его в спину. – Там разберемся.
– Не пойду! – заливался проломивший супруге голову. – К вам попадешь – уже не выйдешь.
Несмотря на скованные наручниками руки, он попытался уцепиться за машину и отсрочить свое исчезновение за дверью участка. Однако несколько точных ударов по жизненно важным органам сломали его сопротивление. Ослабевшего нарушителя под руки поволокли в здание.
«Классика жанра», – заключил контр-адмирал, выждав минуту и поднимаясь по ступенькам.
Внутри тоже все выглядело совершенно стандартно для таких учреждений. За перегородкой восседал усталый дежурный, записывавший что-то в журнал. На стенах висели портреты тех, кем очень интересовалась полиция. За некоторые из этих физиономий можно было даже получить вознаграждение – если честный гражданин сообщит о местонахождении преступника.
Часть одной из стен занимал традиционный «обезьянник». Только что привезенного пробивателя голов там не было видно – похоже, им занялись всерьез. Зато привычный набор там присутствовал – женщина неопределенных лет бомжеватого вида, пацан лет пятнадцати, явно пребывавший под кайфом, и державшийся за решетку пьянчужка.
Дежурный поднял голову, уставившись на посетителя.
– День добрый, – поздоровался Нагибин.
