Михаил Серегин - Вторжение
От таких сумбурных размышлений толку было мало, но зато охваченный паникой Шпагатов почти не чувствовал боли, и Валентина без помех сумела наложить на лодыжку повязку.
– До свадьбы заживет, – сказала она. – Обыкновенное растяжение. Но желательно недельку полежать.
– А давайте положим его здесь, в лесу, – весело предложил Али. – А через недельку заберем.
– Ну так мы не поступим даже с настоящим разбойником! – авторитетно прогудел профессор Хамлясов, возникая из темноты. – Разумеется, мы не оставим вас, незнакомец! Можете на нас рассчитывать. И потом, по моему разумению, такой длительный срок вовсе не потребуется. У нашей Валентины золотые руки. Вот увидите, уже завтра вы будете скакать, как горный козел. А пока мы поместим вас в нашу лучшую палатку. Вам нужно выспаться. Все разговоры завтра.
– И правда, пора спать, – согласно кивнул мужчина, который угощал Шпагатова тушенкой. – Пожалуй, я сегодня посплю на свежем воздухе, а раненый пусть ложится в мою палатку. Идемте, я помогу вам!
Он обошел костер и протянул Шпагатову руку. Тот встал и, ведомый своим провожатым, неуверенно заковылял к палатке. Но, даже не оборачиваясь, он чувствовал, как Али сверлит его спину своим пронзительным взглядом.
Проходя мимо костра, Шпагатов увидел сидевших чуть поодаль Валета, Студента и Матраса. Они тоже уставились на него, но не сказали ни слова.
На поляне началась небольшая суета. Команда профессора собиралась отходить ко сну. Кто-то выносил из палаток спальные мешки, кто-то собирал оставшийся после ужина мусор. Хамлясов заявил, что спать пока не ляжет и еще посидит у костра.
– Мы все ближе к главной цели нашего путешествия, – важно заявил он. – Я уже шкурой чувствую присутствие в этих местах какой-то особенной ауры. Интуиция мне подсказывает, что сейчас нужно поменьше спать, а побольше смотреть и слушать.
Кто-то вызвался составить компанию профессору, но он категорически отверг это предложение.
– Всем прочим спать! – решительно заявил он. – Завтра у нас много работы. Будем замерять магнитный и радиоактивный фон местности, брать пробы грунта и образцы флоры. Рутинная, но необходимая работа, и мы должны выполнить ее хорошо. А мне нужно поразмышлять в одиночестве, вступить в диалог с космосом, так сказать. И здесь помощники мне не нужны.
До Шпагатова все эти разговоры долетали точно сквозь толщу воды, он слышал каждое слово, но с трудом улавливал их значение. Все, что говорили эти люди, не имело никакого смысла, потому что совсем рядом таилась опасность – возможно, смертельная – и говорить следовало о ней. Но этот разговор должен был начать не кто иной, как сам Шпагатов. Он это отлично понимал, но ничего не мог с собой поделать – он боялся Али. Сверкающее лезвие ножа все еще стояло у него перед глазами. Да вдобавок уже возле палатки Али вдруг опять заговорил с ним – оказывается, он все время шел за ним следом.
– Ну, спокойной ночи, пациент! – бодро сказал Али, хлопая его по плечу. – И слышал, что сказал профессор? Завтра ты должен прыгать, как козел! Как козел, понял?
На противном слове «козел» Али сделал едва уловимый акцент, явно придав ему оскорбительный и угрожающий смысл. У Шпагатова заныло под ложечкой.
– Не знаю, в чем тут дело, но не нравятся мне эти ребята, – сказал сопровождавший Шпагатова мужчина, когда они вошли в палатку. – Странные они какие-то. Хотя ведут себя довольно прилично… Моя фамилия Фишкин. Вадим Фишкин. Я – картограф.
– Валентин Иванович, – сказал в ответ Шпагатов. – Знаете, эти ребята…
Он вдруг осекся и прислушался. Ему показалось, что за пологом палатки кто-то дышит. Слова, готовые сорваться с его языка, застряли в горле. Шпагатов испуганно посмотрел на Фишкина, который разворачивал спальный мешок, но тот, кажется, пропустил слова Шпагатова мимо ушей.
«Завтра, – подумал Шпагатов. – Утро вечера мудренее. Можно таких дров наломать. А утром я найду возможность всех предупредить. Надеюсь, никто из этих мерзавцев не ночует в этой палатке?»
– А кто здесь будет спать? – спросил он у Фишкина с надеждой.
– А не волнуйтесь, вы никому не помешаете, – ответил тот. – Я уступил вам свое место. А еще здесь спят Крупицын, Корнеев и сам Хамлясов. Сразу хочу предупредить, что наш профессор и храпит по-профессорски, – он засмеялся. – Поэтому спокойной ночи желать не буду. Ночь у вас будет специфическая… Ну вот, можете ложиться. Вам помочь?
– Огромное спасибо, – сказал Шпагатов. – Я сам. А вы… Вы уже нашли что-нибудь необычное?
– Говорят, необычное начнется, когда доберемся до Черной Топи, – ответил Фишкин. – Это еще два-три дня. Мы еще здесь на целый день зависнем. И еще в одном месте. Собственно, это Хамлясов решает.
– А эти… ну, эти странные ребята, – осторожно сказал Шпагатов. – Они откуда взялись? Они не с вами?
– Нет, конечно, – пожал плечами Фишкин. – Приезжие. Охотники, по-моему, браконьеры. Они чуть раньше вас подошли. Тоже хотят на Черную Топь наведаться, но дороги не знают. А у нас проводник.
– Значит, они с вами пойдут? – упавшим голосом произнес Шпагатов.
– Да кто их знает? Собираются, – сказал Фишкин. – Ну, я пошел.
Едва он выбрался из палатки, внутрь заполз крупный мужчина, от которого резко пахло костром. Он, коротко представился: «Крупицын, научный сотрудник», – и сопя принялся готовить себе постель. За ним появился жилистый веселый человек с шапкой курчавых волос и сказал:
– Так, надо побыстрее выспаться, пока Хамлясов у костра с космосом разговаривает. Потому что, когда он закончит, будет уже не до сна.
Потом он наскоро познакомился со Шпагатовым, отрекомендовавшись Григорием Корнеевым, профессиональным путешественником. Улегшись, он действительно мгновенно заснул, чем вызвал зависть у Шпагатова, который ожидал, что его ждет бессонная ночь. Наглая улыбка Али не выходила у него из головы.
Однако Шпагатов ошибался. Едва закрыв глаза, он точно провалился в глубокую черную яму, в которой не было ни единого лучика света и ни единого шороха. Проспал Шпагатов до самого утра, и так крепко, что даже знаменитого профессорского храпа он так и не слышал.
Глава 7
Следы лесника найти не составляло никакого труда. Граф уверенно вел их тем самым путем, которым ушел из дома Петр Игнатьевич. Величко был уверен в своем питомце на сто процентов. Он заявил, что для Графа такая задача – просто семечки, тем более что с лесником была собака, а уж след собаки Граф мог вычислить, по выражению Величко, «на автомате».
Но день шел к концу, и Грачев испытывал некоторые сомнения. Если им не удастся достаточно быстро найти лесника, придется ночевать в лесу. Возвращаться назад не было никакого смысла. Все, что нужно, было у них на горбу – спальные мешки, запас пищи, снаряжение. Да и к нагрузкам все были привычны. Сомневаться его заставляло присутствие в группе посторонних. Как поведут себя в походных условиях Конюхов и Гессер, Грачев не знал. Да и насчет Кузовкова, который теперь считался их официальным проводником, у него были вопросы. Ребята с виду вроде бы крепкие, но это еще ничего не значит. Один – милиционер, другой – столичный житель, оба к лесу никакого отношения не имеют. Третий считает себя знатоком здешних мест, однако до настоящих болот добирался только однажды, да и то в большой компании. Энтузиазма у него было гораздо больше, чем опыта. Правда, и сам Грачев не мог считать себя знатоком леса. В полевых условиях им, конечно, приходилось работать, но сейчас задание было слишком специфическим, и помощь профессионала, лучше всего лесника, им теперь очень бы не помешала.
Чтобы скоротать время, Грачев вел по дороге негромкую беседу с участковым. Речь опять шла о таинственных историях, связанных с Черной Топью. Конюхов решительно в них не верил.
– Вот сейчас жена лесника нам рассказала, что в лесу стреляли браконьеры, – говорил он. – В это я поверю с ходу, потому что браконьеры – народ реальный. Тот же самый Тарасов. Сомневаться в его существовании не приходится. А что касается остального…
– Ну а люди в Черной Топи пропадали?
– Понимаешь, я плохо владею этой информацией, но кое-что об исчезновении слышал. Действительно, люди пропадают, но, я думаю, подобное происходит в любом глухом месте. Насколько я помню, года два назад исчезли двое туристов из Калининграда. И еще местный охотник, которого все звали дядя Федор. Ну, этот совсем старый был. Не исключено, что в лесу сердце прихватило. А вот с этими путешественниками посерьезнее было дело. Помню, тогда даже родственники сюда приезжали, пытались организовать поиски. Кажется, дело так ничем и не кончилось. Тогда как раз в Боровске ограбление крупное случилось – какая-то заезжая банда фургон взяла с наличкой. Шум был ужасный. Во-первых, сумма для нашего города была необычной – два миллиона долларов. А во-вторых, это имело отношение к отцам города, поэтому резонанс был дай бог! Тогда у многих звездочки полетели. Сами понимаете, не до заезжих туристов было.
