Анатолий Гончар - В поисках упавшей ракеты
– Робертс, – капитан обратился к своему первому сержанту, – готовьте людей к выдвижению.
– Да, сэр, – почти сразу отозвался тот.
Раздражение, вызванное первыми потерями, заставляло капитана действовать, не дожидаясь огневой поддержки с воздуха. С убившими его подчиненного русскими он был готов расправиться лично. Вот только Тейлор никак не мог взять в толк, как такое вообще могло произойти? Опытный, проведший не один десяток боевых разминирований уорент-офицер Пол Девис вдруг оказался беспомощен. И чем дольше капитан думал над этим происшествием, тем больше приходил к мнению, что Пола либо подвела излишняя самоуверенность, либо обстоятельства сложились таким образом, что в самый неподходящий момент сработал самоликвидатор ракеты. Решив в предстоящем отчете командованию сделать ставку на второй вариант, капитан успокоился и занялся более насущными вопросами, а именно преследованием ушедших в направлении кишлака русских.
Глава 13
Вернувшийся к исполнению своих «специальных обязанностей» сержант Бурцев недобро покосился на своего подопечного.
«И чего они мне его навязали? – сам себя спросил он. – Я ему что, нянька? И куда они думают, он денется? Ишь, какой ценный фрукт. Кстати, он же в вертолете говорил, будто разработкой «Аквилона» занимался. И как я это раньше не вспомнил. Может, он со связью и разберется?»
– Начинаем движение, – донесся давно ожидаемый приказ.
– Начинаем движение, – передав команду дальше по цепи, Бурцев подошел к приданному группе гражданскому.
– Семен, – обратился он к нему, – у нас со связью проблемы, радиостанция не фурычит.
– Хреново, – не слишком приветливо отозвался инженер-электронщик.
– Хреново, – согласился с выводом Бурцев. – А ты, я слышал, по этой же части. Что, с радиостанцией не разберешься? А то наш свизюк что-то завис.
– Нет, – электронщик энергично замотал головой. – Я, конечно, участвовал в ее разработке, но какие там программы в нее заложены, это уже не мое, этим другие занимались.
– Понятно, – сержант вздохнул и недвусмысленно показал Савелову рукой вперед. – Пошли, что ли?!
– Пошли, – инженер передернул плечами, поудобнее поправляя на спине рюкзак, и зашагал по захрустевшему под ногами песку, стараясь не упустить из виду спины впередиидущего.
Петрович заметил неприятеля первым.
– К бою, – закричал он, одновременно снимая оружие с предохранителя и уходя в нижнюю стойку. Он еще опускался на колено, а его автомат уже выплюнул первые пули. Его «оппонент» оказался не столь расторопен – две пули угодили тому в бронежилет, опрокидывая на спину, третья пробила насквозь шею. Рядовой Смит упал на желто-серый песок и, поливая его кровью, засучил ногами. Со всех сторон застучали выстрелы.
Немирович не видел противника. Ему пришлось пробежать вперед, прежде чем глазам почудились серые фигуры и всполохи выстрелов. Не задумываясь, он не слишком прицельно выпустил магазин патронов и, только тогда вспомнив про свои прямые обязанности, потянулся к радиостанции внутригрупповой связи.
– Петрович, – запросил он в надежде, что тот действовал согласно заранее обговоренному плану, который предусматривал с началом боя включение всеми своих радиостанций, – кто противник? Хорошо видишь? Прием.
– Не уверен, – тут же отозвался Банников, – но, по-моему, амеры.
Доложившись, прапорщик отполз в сторону, под прикрытие небольшой песчаной косы, выстрелил в мелькнувшую за пылевой завесой фигуру и вновь взялся за радиостанцию.
– У первого было лицо черное, негр, – сообщил он и, дав по врагу еще одну очередь, сменил магазин. Выстрелы со стороны противника участились.
– Уверен, что это пендосы? Прием.
– Да, – чуть помедлив, подтвердил свои слова Банников. – Похоже, их много. Прилично много. Прием.
– Отойти сможешь? Прием, – запросил Немирович.
– Да, – уверенно заявил Петрович, американцы еще только разворачивались, к тому же у них имелись потери, и вообще их действия казались прапорщику довольно вялыми.
– Тогда собирай людей и отход! Понял, отход?! Только быстро! – потребовал Немирович, на этот раз возблагодарив ветер за создаваемую им непроницаемую для взгляда стену.
– Принял, – откликнулся Банников, не прицельно дважды выстрелил по противнику и окликнул залегшего неподалеку Ткаченко: – Илья, общий отход.
– Головняк, отход, – Ткаченко продублировал по рации приказ прапорщика, и тут же донесся зычный крик Абрамова:
– Прикрываю, – грохот его автомата растворился в общем потоке выстрелов.
Двумя секундами позже Банников нажал кнопку тангенты.
– Роман, пошел, – скомандовал он, потянул спусковой крючок и, продолжая стрелять, скосил взгляд в сторону – в том месте, где находился Абрамов, мелькнула смазанная тень.
– Общий отход, – в наушниках вновь раздался голос Немировича.
– Отход, – эхом повторил Иванов.
«Отход», – сам для себя продублировал команду Банников, сжался как пружина, резко вскочил на ноги и, успев заметить, что совсем рядом брызнула фонтанчиками земля, рванул вслед за скрывшимся за серой метелью Абрамовым.
Глава 14
Банников никогда не предполагал, что столь много раз отрабатываемый и в основном воспринимаемый всеми как обычная тренировка на выносливость «отрыв от противника» придется осуществлять в реальной жизни. И вот теперь группа, из растянутой цепи сжавшись в относительно компактный комок, бежала по желтому, стремившемуся выскользнуть из-под ступней песку. Толчок, должный стать упругим, вяз в бесконечном потоке песчинок, и оттого каждый шаг укорачивался, замедлялся, бег и без того не быстрый из-за отягощавшего спецназовцев вооружения превращался в тяжелый шаг. Они двигались таким образом почти час. Одежда давно промокла. Пот стекал по лицу. Постоянно запотевающие очки Петровичу пришлось снять, и теперь пыль летела прямо в глаза. Видимость все улучшалась, воздух становился жарче. Банников чувствовал, что еще полчаса подобного «бега», и он сам пожелает, чтобы противник их догнал. Тогда, во всяком случае, можно будет упасть и, вжавшись в этот проклятущий песок, лежать, наслаждаясь неподвижностью. Время от времени Банников вскидывал к лицу компас, сверяя направление с указанным Немировичем азимутом.
– Я сейчас сдохну, – бежавший рядом с прапорщиком Ткаченко вязко сплюнул.
– Терпи, казак… Ватаманом станешь, – с трудом выдавливая из себя каждое слово, пошутил Банников.
– Ватманом, – еще сильнее переиначил поговорку Илья.
– Угу, – согласился Петрович, и они замолчали. И только скрип под подошвами, только ветер в лицо да тяжелое, хриплое дыхание и изредка неосторожное звяканье металла.
– Короче шаг! Короче шаг… – Передалось по цепочке. Немирович, как только группа ушла с линии огня, справедливо предположив наличие у противника возможности сканирования радиочастот, приказал отключить радиостанции. Никто не возражал. Если уж они всерьез хотели уйти от американцев, больше не вступая с ними в бой, то следовало хранить радиомолчание.
Услышав поступившую команду, Банников перешел на шаг, затем и вовсе остановился.
– Что случилось? – в брошенном через плечо вопросе прозвучала тревога. По расчетам Вадима Петровича, успокаиваться было еще рано и, если такая команда поступила, значит, что-то произошло.
– Инженер сдох, – сообщил Ткаченко, и Банников удивленно присвистнул. В пылу завязавшейся перестрелки и последовавшего затем бега он совершенно забыл о существовании в их рядах гражданского. И удивительным было не то, что инженер выдохся, а то, что он вообще сумел продержаться так долго.
– Под руки схватили и потащили, – эхо донесло злой рык Немировича. – Сам костыли переставлять не сможет, потащите.
В ответ Бурцев что-то невнятно возразил.
– Кто тут еще вякает? – опять взревел Немирович. – Жить хотите, суки? Потащили, потащили.
Они двинулись вновь, только теперь гораздо медленнее: как не подгонял бойцов Немирович, быстро тащить едва переставлявшего ноги Савелова не получалось. Но неожиданно под подошвами ботинок вместо опостылевшего песка оказалась поросшая низкорослыми колючками, выметенная ветром глина. Более темная, чем только что осыпавшийся под ногами песок, она казалась уставшим спецназовцам едва ли не небесной манной. Сразу же стало легче. Даже нагруженные боеприпасами рюкзаки ощущались значительно полегчавшими. Но едва разведчики отдышались, местность пошла на подъем. Начинались предгорья. Хотя, собственно, до самих гор было еще далеко.
Несмотря на все еще бушевавший ветер, видимость значительно улучшилась, так что высокие глиняные стены Банников увидел издалека. Вначале они показались миражом, то появлявшимся, то исчезавшим за серой дымкой. Но с каждым шагом очертания глинобитных дувалов проступали отчетливее, яснее, и вскоре перед спецназовцами высились руины заброшенного селения. Серая глина стен, за многие века превращенная временем в единый монолит, казалась камнем, но в то же время оставило здесь и свои неизлечимые следы – во многих местах верх стен разрушился, кое-где виднелись проломы, обрушившиеся фрагменты зданий образовывали завалы на улицах. Но странным являлось то, что нигде не было видно следов войны, многие десятилетия идущей на этой земле, – ни отметин пуль, ни рваных «ран» от попаданий снарядов, ни воронок авиабомб. Казалось, будто этот кишлак, по странной прихоти, война обошла стороной. Но не обошла – кишлак был покинут и мертв уже многие годы.
