Михаил Соколов - Гладиатор
Аркадий быстро вскрыл банки с разбавленным джином и перелил их в бокалы. Старший лейтенант Орлов тоже взял свою порцию. На Аркадия он смотрел, и почему-то это того тоже беспокоило.
– Колян тоже вчера джин с тоником пил.
– Колян? – удивился капитан.
– Это я его так назвал. Сначала ошибочка вышла.
Вот я вашего приезжего так и назвал.
– Нашего? – еще больше удивился капитан Сапожков.
– Ну нашего, – согласился вконец сникший Аркадий, чем доставил капитану удовольствие.
– Рассказывай, – взмахнул капитан стаканом.
Аркадий добросовестно рассказал о первом посещении приезжего Николая Казанцева, которого он почему-то принял за известного всем Коляна.
– И шрама не было, и залысины… А вот попутал же!..
Старший лейтенант Орлов достал сигареты, зажигалку и закурил. Он медленно отвернулся и, так и не садясь, принялся смотреть сквозь Аркадия.
– Это когда он второй раз пришел, сегодня утром.
Мы еще не открывали. Теперь все стало понятно. Да он и не скрывал, что приезжий. И борзой, тварь.
– Чем это он тебя? – неожиданно спросил старлей Орлов.
Бармен понял.
– Да мордой и об стойку. Здоровый, зараза.
– Рассказывай, рассказывай, – поощрил его Сапожков, беря сигарету у Орлова и позволяя тому поднести огонька.
Аркадий стал рассказывать о вчерашней драке приезжего с Селезнем и Китом, когда тот случайно зашел в сортир, где и проходила экзекуция последних над Упырем.
– Филимонов и Селезнев, – пояснил капитан Сапожков старшему лейтенанту Орлову, и без того хорошо знавшему упомянутых представителей местного криминалитета.
Выслушав перечень событий, помолчал, выдувая дым и нервируя бармена.
– Все? – спросил наконец капитан Сапожков.
– А что еще? Все.
– Тут вопросы задаем мы. Затем и пришли. Что Кит и Селезень не поделили с Упырем? Зачем воспитывали его в сортире?
– Точно не знаю. Кажется, что-то он напутал с малым тотализатором. Но я не знаю, это не мое дело.
Капитан Сапожков хмыкнул.
– Начал, так продолжай, парень. И что-то не верится, чтобы Упырь рискнул мухлевать с большим или малым тотализатором. Раскалывайся, парень.
– Говорю вам, одни догадки.
– А мы послушаем и твои догадки. Мы умные, мы шелуху отсеем, а семечки потребим.
– Какие семечки? – удивился Аркадий.
Капитан Сапожков захохотал, старший лейтенант Орлов не сводил глаз с Аркадия и молча курил.
– Продолжай, умник, – сказал капитан Сапожков.
– Думаю, сам Упырь не согласился бы. А когда вчера сюда пришел и Колян.., то есть приезжий, похожий на Коляна, тут я вспомнил, что последнее время часто видел их вместе…
– Кого видел? – терпеливо выяснял капитан Сапожков.
– Упыря и Коляна. Я подумал, может, Упырь с Серым чего-то там напортачили. Колян мужик беспечный, рисковый. Мог и уговорить Упыря. А тот принимал ставки, сами знаете. Коляна уже, говорят, повязали, а вчера Кит и Селезень Упыря привели, ну и стали долбить. Может, насчет "капусты"?..
– И откуда тебе все, это известно, парень?
Аркадий развел руками:
– Вы же знаете, как это происходит, гражданин капитан. Сидим у стойки бара, один скажет одно, другой – другое.
– Упыря, значит, прикончили, – вдруг сказал капитан. Сказал равнодушно, словно просто констатировал факт. Старлей метнул на него взгляд, но промолчал.
– Наверное, прикончили, – ничего не заметил Аркадий. – Ночью его катер сгорел, может, и он тоже.
Мало ли? Его здесь по полной программе отделали.
– Кто же его убил? Может, Семенов и Костомаров? – продолжал вдохновенно импровизировать капитан Сапожков.
– Это Лом и Бык? – удивился бармен. – Они-то тут при чем?
– А при том, умник ты наш, что после твоего звонка боссу сегодня утром их кто-то замочил в доме Упыря. И если ты все нам не выложишь, тебе каюк, парень.
При этом неожиданном известии Аркадий, угодливо присевший на краешек дивана прямо напротив Сапожкова, отпрянул. Несложная эволюция мыслей и догадок легко читалась на его изуродованном службой лице. Он наконец испугался. У старшего лейтенанта Орлова еще ярче вспыхнули на щеках пятна. Он сильно затянулся и выдул густую струю дыма.
– Не может быть! – воскликнул Аркадий. – Ничего я не видел, никому не звонил.
– Успокойся, гладиатор, – сказал капитан, чем буквально добил беззубого бармена. Тот от испуга стал совсем белый.
– Какой гладиатор?! Какой из меня гладиатор?!
– С кем еще, кроме Коляна, общался Упырь? – неожиданно вступил в разговор старлей. – Приятель?
Баба?
– Приятель? Баба? Какая баба?! Какая баба могла быть у Упыря? – ошеломленно бормотал Аркадий – Если только Кобыла? Она и живет тут где-то рядом, с детства знают друг друга…
– Кто там Кобыла? – холодно выспрашивал Орлов. – Как зовут? Где живет?
– Зовут? Ленка Анютина. Я у нее Мэри на время пристроил. Мэри адрес знает.
– Кобыла? Почему Кобыла?
– Я тебе потом расскажу, старлей, – вклинился тут капитан Сапожков. – Это же Ленка Анютина. Она в свое время – не поверишь, – могла в одну ночь двадцать мужиков через себя пропустить. И хоть бы что!
Ладно, пойдем, – внезапно прервал он сам себя. – Знаю, где она живет. А ты, парень, держи рот на замке, и все будет в порядке. Никто не узнает, что ты тут нам наплел.
Они встали и направились к дверям. Аркадий последовал за ними и выгнал из-за стойки девушку, о чем-то с улыбкой беседующую с двумя случайно забредшими молокососами. Капитан Сапожков и старший лейтенант Орлов шли к выходу, сопровождаемые скрытными взглядами посетителей. Вдруг, уже на середине зала, старший лейтенант круто повернулся и, решительно чеканя шаг, вернулся к стойке бара. Аркадий, не двигаясь, затравленно смотрел на него. Старлей схватил бармена за волосы и без какого-либо выражения на строгом античном лице несколько раз приложил того физиономией к стойке. Потом повернулся и окончательно вышел.
Глава 12
КРОКОДИЛ ЗАМЕТАЕТ СЛЕДЫ
Аркадий, не замечая взглядов ни дальних посетителей за столиками, ни ближних пацанов у стойки, озабоченно смотрел вслед милиционеру. По подбородку текла кровь и капала на белую рубашку и дорогой, сегодня раз уже спасенный, а теперь безнадежно испорченный костюм. Бармен напряженно думал. Решившись, поискал глазами испуганную Мэри, указал на стойку, а сам, повернувшись, вышел в заднюю дверь.
В комнате подошел к телефону на столике, мгновение поколебался и набрал номер Качаури…
Старший лейтенант Орлов вышел из ресторана и мимо мудро пребывающего вне событий (все равно не касающихся его) негра Абдулки прошел к машине, где за рулем уже сидел Сапожков.
– Знаешь, я тут подумал.., кажется, я забыл, где живет Кобыла Анюта. С ума сойти! Когда мне было шестнадцать, нет, даже пятнадцать!.. Забыл. Слушай, сходи-ка в бар, возьми эту… Мэри. Раз она живет у Кобылы, пусть покажет.
– Постой! – схватил он за рукав дернувшегося к дверце Орлова. – Давай еще твоего порошочку дерябнем. Что-то мне поплохело.
Каждый высыпал себе на ноготь щепотку порошка, с шумом вдохнул. Потом еще щепотку на другой ноготь, втянул другой ноздрей. Пока они сидели в баре, изменилась погода. Жара давила еще сильнее, но стало сумрачно от туч – кажется, надвигался дождь.
Впереди вдруг вспыхнуло, словно закоротила дуга троллейбуса, набережная с шустро убегавшими пляжницами на мгновение озарилась золотом, где-то прокатился гром, крупными звездами зашлепал по лобовому стеклу и пыльному капоту быстрый резкий дождь, тотчас же, однако, прекратившийся. Низко застелившийся дым от азербайджанских мангалов залетел в окошко; пахнуло едко и приятно…
– Ну иди, – сказал капитан. И добавил:
– За что ты этого жмурика? Я приостановился, видел.
– Кого? – бесстрастно спросил старлей.
– Ладно, иди.
Орлов вновь вошел в ресторан, уже освещенный по случаю непогоды и оживленный загнанными начавшимся дождем людьми. Он спустился вниз, и вновь замолкли разговоры, дав свободно плыть мелодии. За стойкой Аркадия не было, вместо него завороженно следила за приближением милиционера давешняя девушка. Мэри, да. Старлей подошел к стойке, постоял мгновение, схватил тонкое запястье.
– Пойдешь со мной. Будешь дорогу показывать.
Она, не отрывая взгляда от прекрасного бледного лица, вышла из-за стойки и покорно пошла за ним.
Он на ходу вдруг сказал:
– Поставь стакан.
Только сейчас она заметила, что все еще держит в руке бокал. Она на ходу поставила его на пустой столик. Они вышли, сели в машину на заднее сиденье (капитан оглянулся, но ничего не сказал) и минут через двадцать были на месте.
Всю дорогу девушка не смела, да и не хотела высвободить руку, стиснутую ладонью старлея.
