Михаил Соколов - Гладиатор
Солнце немедленно выключили, сразу сник накал свечения, на небе нарисовали тучку, глупо несоответствующую общей дневной картине.
– Может, дождик будет? – с надеждой предположил капитан Сапожков, и сам же возразил:
– Вряд ли, сейчас сдует.
И верно, поднялся ветерок, взметнув неподалеку два смерча; пылевой, с вкраплениями мелких бумажек, и голубиный, по спирали вознесшийся на крышу ближайшего дома; тучка задвигалась быстрее, несмотря на обширность собственного фронта, вмиг соскочила со светила, и все пошло по-старому. Жара.
– Поехали, что ли? – спросил старлей капитана.
Тот сонно махнул рукой, старлей завел мотор, отжал сцепление и нажал на педаль газа.
Через пятнадцать минут они входили в железную калитку, часа два назад не запертую, а просто задвинутую ими же.
Во дворе не стали задерживаться и сразу прошли через выбитую дверь в дом. После яркого света дня сразу погрузились в полумрак, озвученный ровным мощным гудением; неизвестно как проникшие сюда толстые мясные мухи облепили лицо трупа, широко раскинувшегося на полу кухни.
Они шагнули вперед, и, потревоженное приближением людей, взвилось в воздух черное с зеленым отливом облако, прошло сквозь них, над ними, закружилось вихрем и вновь упало на изуродованное опрокинутое лицо.
– Дай-ка мне еще порошочку, – хрипло сказал капитан. Старлей молча протянул ему пакетик и, перешагнув труп, прошел в комнату, где в углу, так же безразлично, как и сотоварищ, раскинулся второй несчастливец.
– Как ты думаешь, их все-таки этот Казанцев замочил? Что-то не верится. Второй день в городе, и так развернуться.
– А черт его знает. Может, он специально для этого приехал. Да и какое нам дело? Мы ничего не видели, ничего не слышали. Протокол все равно липа, сам знаешь. Барон просто очередного лопуха к рукам прибрал. Не он первый, не он последний. Недели через две все равно нам же придется констатировать его смерть. Не впервой, а? Получили свои денежки, а остальное нас не касается. Полдня еще только прошло, а уже воняет. Твой как там? Тоже протух или еще держится?
Орлов поморщился. Кокаин подействовал, и капитан Сапожков разболтался. Поплыл, падла.
– Надо бы потихоньку сделать запрос в Москву на счет этого отпускника. Если это все же его рук дело, хорошо бы получить подтверждение из Москвы. Так, неофициально, – предложил Орлов.
Он вытащил уже початый пакетик кокаина, насыпал порцию на ноготь, вдохнул. И тут же со всей ясностью вобрал в себя окружающее: шкаф, скатерть на столе, каждую трещинку в половицах у входа, гвоздь на стене, на который вешают плащ, а может, и ключи.
С особой четкостью и омерзением увидел, словно увеличенную сильной лупой, огромную мясистую зеленую муху, откладывающую в этот момент горку белых личинок на вывалившийся кончик мертвого языка.
– Вот сам и займись, старлей. Заедешь в управление к капитану Середе, скажешь, что я просил, он и организует запрос. Передай, что я в долгу не останусь.
Слышь, проверь карманы у своего еще раз, в моем "капусты" точно нет. Это же мужик Барона, а он своим хорошо платит. Поищи.
Еще через двадцать минут они присели на диван у окна. Ничего не нашли, что обоим не прибавило настроения. Закурили, рассеянно поглядывая по сторонам.
– Значит, так, Упырь наш осведомитель. Мы решили заехать к нему, давно не видели, а тут разгром.
Будем держаться этой версии. Как, ничего? Сойдет? – спросил капитан Сапожков.
– Хорошо, – согласился старлей Орлов.
Глава 11
ЗДРАВИЯ ЖЕЛАЮ, ТОВАРИЩИ МИЛИЦИОНЕРЫ
Через пятнадцать минут после их звонка по мобильному телефону подъехала опергруппа. Водительские права были при трупах, с идентификацией проблем не возникло. К тому же все знали потерпевших: местные. Фотограф мешал своими вспышками нормально функционировать мухам, капитан-техник добросовестно опылял возможные отпечатки, начальство в составе полковника Сидоренко Павла Ивановича и подполковника Мишина Владимира Михайловича бесцельно топталось в сторонке. Первый начальник городского Управления внутренних дел, второй – его заместитель. Оба курили и следили за работой подчиненных. Полковник Сидоренко был несколько уменьшенной копией капитана Сапожкова, во всяком случае, чрезвычайно похожими их делали одинаково вислые усы и плотная, на горилке и сале замешенная добротная плоть. И почему-то он недолюбливал капитана Сапожкова, возможно, не желая видеть собственное отражение, хоть и более крупно слепленное, в обличье подчиненного. Подполковник Мишин Владимир Михайлович, крупный, широкоплечий мужчина лет тридцати семи, с мясистым веснушчатым лицом не был ни на кого похож, поэтому не выказывал ни к кому неприязни. Обоим же командирам нравился всегда подтянутый и сухо энергичный облик старшего лейтенанта Орлова, которого капитан Сапожков потащил за собой, когда его подозвали.
Полковник Сидоренко сразу учуял пивной дух, хотел вспылить, но, присмотревшись к старшему лейтенанту Орлову, смолчал. Слегка только поморщился. Но и отметил:
– Опять пиво на дежурстве хлещете. Я вот вас!..
И все. Слушал, как капитан Сапожков, торопясь и заикаясь от усердия, передавал обговоренную со старшим лейтенантом Орловым версию обнаружения тел.
– Упыря вчера видели в ресторане "Альбатрос".
Между ним и потерпевшими (кивок в сторону трупов) произошла ссора.
– Кто такой Упырь? – не поднимая глаз от рассохшихся половиц, спросил полковник Сидоренко и вдруг, выпятив грудь и грозно снизу вверх взглянув на потерявшегося капитана, рявкнул:
– Вы офицер или кто? Что за Упырь?! Привыкли, понимаешь, по фене, русский язык уже не понимают.
Имя, фамилия, отчество?
– Сухоруков Игорь Степанович по кличке Упырь.
Работал вместе с потерпевшими у Качаури Отари Карловича по кличке Барон. Вчера у Сухорукова Игоря Степановича произошла ссора с потерпевшими в ресторане "Альбатрос". Сегодня мы со старшим лейтенантом Орловым решили заехать узнать у Упыр.., у Сухорукова Игоря Степановича причину ссоры. Хозяин не обнаружился. Обнаружились трупы потерпевших.
– Почему вы заинтересовались этой ссорой? Причина? – мягко вмешался похожий на огромного рыжего зверя кошачьей породы (а иногда просто на кота) подполковник Мишин. Он переступил с ноги на ногу мягко и упруго, и старший лейтенант Орлов вспомнил, как на тренировках по боевому самбо подполковник Мишин расправлялся с двумя-тремя спарринг-партнерами.
– Уп… Сухоруков Игорь Степанович был нашим осведомителем. Вчера он должен был позвонить вечером и не позвонил.
– От кого вы узнали о стычке Упыря, то есть Сухорукова с.., потерпевшими? – спросил подполковник Мишин, и полковник Сидоренко вновь вскинул усы.
– Да, – вставил он. – От кого?
Капитан покраснел, и от него так понесло пивом, что даже старший лейтенант Орлов учуял, даром что на равных потреблял.
– Бармен ресторана "Альбатрос" Аркадий Тагер, тоже наш осведомитель. Он нам с утра позвонил и сообщил о драке.
– Все-таки драка, – вновь вмешался полковник Сидоренко. – Езжайте сейчас же в "Альбатрос" и снимите показания с этого бармена. Ясно?
– Так точно! – отчеканил капитан Сапожков и, довольный, что легко отделался, тут же постарался исчезнуть, увлекая за собой и старшего лейтенанта Орлова, который в этот момент вдруг ясно ощутил себя статистом в этой дурацкой пьесе, куда его запихнули обстоятельства, послеармейская неустроенность и случай; однажды его, пьяного, задержали органы правопорядка и, проникшись чувством внезапного товарищества, уговорили идти в училище, а потом на совместную службу.
Старший лейтенант Орлов, добравшись до машины, сел на место пассажира ("Надоело. Посиди теперь ты за рулем") и вновь вынул пакетик, тут же предложив капитану Сапожкову. Тот не отказался, и они шумно и однозвучно приобщились к чеченскому подарку.
Посвистывая, согнув слегка спину и натянув соленую материю мясистым загривком, капитан Сапожков шарил под сиденьем; вынул банку пива, протянул старшему лейтенанту Орлову, перестал свистеть и, шумно дыша, полез вниз еще глубже. Старший лейтенант Орлов открыл теплое, негодующее от жары пиво, пролил немного сырой пены на колени, отпил и проследил документальный просмотр той же сцены с открыванием банки в исполнении напарника.
Капитан Сапожков смахнул пену с колен и посмотрел на часы.
– Смотри-ка, уже пять, – сообщил он. – Но ничего: не мы работаем на время, а время работает на нас, – многозначительно произнес он и включил мотор левой рукой, потому что в правой держал недопитую банку пива.
И тут все вокруг стало потихоньку бледнеть, зыблиться непроизвольным волнением тумана – и заструилось рядом: очертания деревьев на тротуарах в окруженных асфальтом квадратах живой земли, машины, которые они обгоняли, и машины летящие навстречу, извиваясь восьмерками, пропадали в воздухе, но еще ярче вдруг засинела разлитая лазурь моря и беспорядочные, полные остаточного смысла точки, – напряженные руки капитана Сапожкова на руле, прозрачный плексигласовый набалдашник ручки переключения скоростей с выплавленной внутри розой; на мгновение мелькнуло у дороги нахмуренное лицо Татьяны, одноклассницы старшего лейтенанта Орлова, о которой он думал намедни, и вот исчезло все, и в заполненном чужими людьми доме Упыря, оба ушедших боевика с наслаждением укрыли лица принесенными кем-то простынями, и с противным диким воем пролетела мимо машина реанимации, и старший лейтенант Орлов вдруг нашел себя в патрульной машине, с недозволенной лихостью влетавшей на тротуар перед входом в ресторан "Альбатрос".
