Виктор Доценко - Тридцатого уничтожить!
Перехватив взгляд Григория Марковича, мгновенно насторожились, ожидая приказа или принимая этот взгляд как знак опасности.
«Хорошие ребята!» — подумал Григорий Маркович и успокаивающе кивнул им головой.
В этот момент к его столику направился мощный атлет с черной бородой. Он подошел к нему, присел за столик и начал что-то быстро шептать.
Попытка продать ордена
Несколько раз Савелий наведывался к тому бистро, где они с Казимиром договорились встретиться, но тот не появлялся, и Савелий решился на отчаянный шаг: он задумал продать свои награды, столько лет свято хранимые им.
Когда он через несколько дней после падения вертолета в воду очутился у монахов, то был очень удивлен, обнаружив у себя в кармане аккуратно завернутые в тряпочку ордена и медаль. Каким-то чудом он успел захватить их перед своим всплытием у афганского офицера. Свои награды он вручил на хранение Учителю и взял их, когда тот отпустил его «в мир».
Савелий примерно уже знал, что денег, вырученных за награды, хватит и на то, чтобы оплатить иммиграционным властям свою справку и для того, чтобы оплатить авиабилет до Москвы.
Базары любой восточной страны похожи один на другой и разнообразием товаров (можно купить все — от ржавого гвоздика до ракеты-носителя космического спутника, были бы деньги) и шумным разноязычием забавных продавцов, зазывно выкрикивающих свои «магические» заклинания в надежде, что именно их товар привлечет покупателя и заставит его подойти если и не для того, чтобы купить, то хотя бы поговорить с ним и скрасить его одиночество.
Вероятное именно поэтому на Востоке очень почитаемы те покупатели, которые умеют торговаться и презираемы те, которые покупают за цену, назначаемую продавцом. Да, именно сам процесс купли-продажи и движет все торговлей Востока. А высшим искусством продать свой товар владеют только самые опытные продавцы, и этот опыт передается по наследству.
Если покупатель сумел так повести торговлю, что выторговал хороший товар почти бесплатно, показав при этом себя достойным, партнером, продавец ни на секунду не загрустит о потере и с восхищением будет рассказывать всем родным и знакомым, как его сумел обхитрить такой опытный и уважаемый покупатель.
Савелий любил посещать такие базары, но только тогда, когда у него появлялись хоть какие-нибудь деньги. Он умел торговаться и мог, пройдясь по продуктовым рядам, напробоваться, как говорится, «под завязку», не заплатив за это и цента. Но ему становилось так неловко, словно удалось незаметно украсть, да еще и получить благодарность от хозяина.
Сейчас Савелий сам выступал в качестве продавца и должен был бы привлекать покупателей, однако чувствовал какую-то неловкость, даже злость на самого себя.
Он выбрал очень неудобное место для продажи, даже просто для ожидания — на самом солнцепеке. Неловко вытащив из кармана сверток с орденами и медалью, развернул тряпицу, расправил ее так, чтобы были видны награды. Он стоял молча и неподвижно, словно статуя.
Яркое солнце вскоре вцепилось в Савелия мертвой хваткой, будто решив наказать строптивого человека, отважившегося бросить ему вызов. Пересохшие губы Савелия потрескались, но он продолжал упрямо ста ять в ожидании своего покупателя. Некоторые, заметив странного продавцам стоящего в отдалении, из чистого любопытства подходили, смотрели на ордена, тыкались на такое выражение глаз, что пожимали плечами и удалялись прочь.
Савелий уже потерял счет времени, когда рядом с ним остановился отлично одетый мужчина с фотоаппаратом через плечо. Он был худощав и достаточно строен для своих шестидесяти лет.
Мужчина взглянул на награды, потом на лицо Савелия, покачал головой и хотел пройти мимо, но вдруг неожиданно для самого себя подошел ближе.
— Продаешь? — не очень дружелюбно спросил он.
— Да, продаю. Вот, можете посмотреть, сэр — как-то неуверенно отозвался Савелий пересохшими губами.
Что-то в нем было такое, что иностранец решил все-таки поторговаться. Он спокойно взял орден Красной Звезды, осмотрел его со всех сторон. Он рассматривал тщательно, не торопясь, и это начало действовать на Савелия. Он насупился и начал явно раздражаться. Когда же тот взял в руки медаль, поднес ее ко рту и стал пробовать дна «зуб», Савелий и совсем разозлился:
— Это настоящие, не подделка! — громко бросил он и добавил по-русски: — Не веришь, мать твою. — И снова по-английски — Я за них свою кровь проливал! — И вновь по-русски — Что б тебе зубы отфуячило! Пробует он. Банан иди пробуй!
Наконец, американец, словно удовлетворившись качеством товара, согласно кивнул головой
— О'кей, двести пятьдесят долларов за все!
— Ага, согласен! — усмехнулся Савелий несколько задиристо. — Триста долларов США за каждый орден и двести за медаль!
— Нет, — покачал головой тот. — Триста за все!
— Двести пятьдесят «гринов» за каждый! — упрямо сказал Савелий.
— Как хочешь, — сказал американец и повернулся.
— Ну че ты дергаешься!? Че дергаешься? — порусски вспылил Савелий и добавил по-английски — Ладно, сэр, уговорил триста. — Он хлопнул покупателя по плечу и сунул ему сверток.
Американец недоуменно посмотрел на него, но полез в карман и вытащил пухлый бумажник, но в этот момент Савелий добавил:
— Триста «баксов» за каждый орден и сто пятьдесят за медаль!
Американец внимательно посмотрел на Савелия и неожиданно сказал:
— О'кей! Пусть будет триста за орден и сто пятьдесят за медаль.
Он начал отсчитывать доллары, но Савелий снова поменял свое решение и поднял цену:
— Четыреста баксов за каждый орден к двести за медаль!
— Но вы сказали, сэр, что триста и сто пятьдесят! — явно удивился тот.
— Ага, сказал. Пятьсот «баксов» за каждый предмет! — вдруг раздраженно выпалил Савелий.
— О'кей! — неожиданно миролюбиво сказал американец и снова открыл бумажник.
— Вы не поняли, сэр, они не продаются! — тихо, но твердо процедил сквозь зубы Савелий.
— Нет-нет, я как раз все наконец-то и понял! — улыбнулся тот. — Ты очень хороший русский солдат! Я тоже воевал. Во Вьетнаме. И тоже пролил там свою кровь. Возьми, это тебе! — сунув руку в бумажник, он вытащил стодолларовую бумажку, похлопал Савелия дружески по плечу, затем вместе с орденами отдал ему. После чего повернулся и пошел прочь.
— Спасибо, сэр! — прошептал удивленный Совелий и вдруг услышал за спиной женский голос.
— А ты — парень что надо! Савелий повернулся и увидел перед собой ту самую девушку, благодаря которой им удалось избавиться от привода в полицию:
— Как ваше здоровье? — участливо поинтересовался Савелий.
— А здоровье у меня всегда было отменное! — хитро улыбнулась девушка, загадочно уставившись в его глаза.
— Вы хотите сказать… — растерянно проговорил Савелий.
— Именно это я и хочу сказать! — она вдруг заразительно рассмеялась. — Просто я все видела и решила вам помочь избавиться от объяснений в полицейском участке!
— В таком случае спасибо за помощь!
— Не стоит благодарности просто ты мне понравился, мой мальчик! — с явным намеком произнесла девушка и красноречиво замолчала, не отрывая глаз от него, потом интимно прошептала: Меня зовут Гюли.
— Савелий, — смущаясь, ответил он, пожимая протянутую девушкой руку.
— Ты правда мне нравишься, мой мальчик, — томно проговорила Тюли и провела длинным наманикюренным пальчиком по его щеке, потом еще тише, интимно прошептала — Мне хочется встретиться с тобой. Ты как, не возражаешь? — Она кокетливо отступила на шаг от Савелия, словно предлагая получше рассмотреть ее.
Савелий принял ее игру и с серьезной миной стал рассматривать ее длинные стройные ноги, тонкую талию и пышную грудь.
— Ну, как? — с улыбкой спросила девушка и потянулась своими пухлыми губками к его губам.
Савелий попытался отстраниться, но совсем не оттого, что он был против, а от неожиданного смущения в необычной для него атаки. Его неловкие движения, не выражающие особого сопротивления, а также настойчивость Гнали привели к тому, что девушка его все-таки поцеловала, крепко прижавшись к нему своим упругим телом.
Некоторые прохожие остановились в нескольких метрах от них и не без удовольствия наблюдали за ними. Оторвавшись от его губ, Гюли повернулась к ним и раздраженно проговорила:
— Вы что, в кино пришли? Тогда платите за просмотр по десять «баксов» с носа!
Зевак как ветром сдуло, и девушка с улыбкой повернулась к Савелию:
— Ну что, мой мальчик, понравилось? Пошли со мной.
— Понимаешь, Гюли… — смущенно заговорил он и вывернул карманы, затем вытащил стодолларовую бумажку. — У меня проблема с наличностью, а свою карточку я оставил на рояле, который унесли в форточку. — Он усмехнулся. — Это все, что у меня есть, а тратить их не имею права: нужны для другого. Так что, извини.
