Серия "Афган. Чечня. Локальные войны". Компиляция. Книги 1-34 (СИ) - Беляев Эдуард Всеволодович

Взрыв мины ударил в самый козырек крыши. Со страшным визгом пролетели осколки.

Полулежа, зажмурившись, на грани потери сознания, сквозь непрерывный звон Виктор услышал какой-то неприятный вой. С трудом, открыв глаза, он понял — воет Трукшин, который сидел, и медленно раскачиваясь из стороны в сторону, смотрел диким взглядом на свою левую руку. Увидев ее, Виктор зажмурился. Рука Сашки Трукшина вместо кисти оканчивалась красно — бело — черным месивом. Испытывая огромное желание снова зажмуриться и заткнуть уши, Виктор приподнялся и, нащупав рукой в вещмешке, принесенном еще вчера со склада, медпакет, разорвал рукав и воткнул укол в предплечье Трукшина. При мысли о том, что придется перевязывать то, что раньше было кистью, Виктору стало не посебе. Но поборов себя, он сообразил, что руку Сашки надо лишь туго перетянуть жгутом, предварительно забинтовав культю.

— Спускайся на склад, Саша, — пробормотал едва слышно Виктор. — Пошли сюда Завьялова. Не хрен сидеть ему у телефона. Пусть тащит сюда пулемет, для Кольки, — кивнул он на беспрерывно стрелявшего из автомата Федорова, — и патронов к автоматам. Мало уже их осталось, — сказал он, заглядывая в цинковую коробку.

Уже лежа за пулеметом, он повернулся назад. Трукшин, поддерживая левую руку, с трудом, на правом боку, перемещался в сторону люка.

Духи полезли снова. Краповых беретов среди них не было. — Атакуют Моммада, — решил Виктор. Со стороны КПП и административного здания, обзор которых был закрыт зданием продуктового склада, доносились яростные крики, взрывы гранат и треск автоматического оружия.

— Держатся, братья — афганцы, с каким-то безразличием подумал Виктор, ловя в прицел очередного духа.

Он бил короткими очередями, время, от времени оглядываясь в сторону люка, из которого должен появиться Ванька Завьялов. Наконец тот появился. Увидев, как тот семенит согнувший под тяжестью пулемета и коробкой с патронами, Виктор, чертыхнувшись, закричал что есть мочи: «Ползком, дурак! Ползком!»

— Какого хрена! Тебе что, жить надоело! — прикрикнул он на упавшего рядом Завьялова. Пристрелят как куропатку…. Колька, — окликнул он Федорова, — бери пулемет, патроны, а автомат отдай Завьялову.

— Вот это дело, — любовно оглаживая пахнувший смазкой ствол пулемета, — улыбнулся Федоров, подмигивая Завьялову, — теперь повоюем.

Николай с гулким сердцем бежал в сторону арсенала, и невольно ждал знакомого уже не раз, тяжелого удара пули или осколка. За ним бежал Волошин. Моджахеды их сразу заметили, и перенесли огонь на них. Они бежали на арсенал за патронами, которых на позиции Недавибабы почти не осталось. Вот и в магазине автомата, который был в его правой руке, осталось их не более десятка. Столько же и в автомате Волошина. А что эти двадцать патронов на двоих, когда духов, сколько их не бей, кажется, сколько было, столько и есть.

Оглянувшись, увидел, что Волошин лежит, в какой-то неестественной позе. Автомат валяется далеко в стороне. Пригнувшись, зигзагами побежал в его сторону.

— Ты что, Игорек? Куда тебя? — он упал рядом с Волошиным.

— Да вот, Коля, — виновато улыбнулся тот, — не повезло…. А ребята там ждут патроны. — Он попытался снова улыбнуться, но только дернулся и затих. В уголках его глаз, поблескивали слезинки. Только теперь Николай обратил внимание, что из развороченного осколком живота Волошина, дымящимся клубком, вываливаются внутренности. Он перетянул его тело под стену склада, закинул его автомат за спину. До стены Волошин не добежал всего два метра.

Николай пробежал взглядом лестницу. Мысленно похвалил ребят, которые развесили на ней найденные, на складе жестянки. Какая ни есть, но сигнализация. Как ни старайся аккуратно взбираться — обязательно заденешь. А задел, жди сверху автоматную очередь или гранату. Решив не искушать судьбу, несколько раз свистнул.

Как удалось услышать Федорову свист, сквозь такой грохот автоматных и пулеметных очередей, он едва ли мог объяснить. Возможно звуковая тональность другая. Тем не менее, свист он услышал. Он оглянулся на Виктора, но тот сосредоточенно стрелял из автомата, куда-то в сторону плаца. Замахаев бил короткими очередями по проходу между тюрьмой и продуктовым складом. Свист донесся снова, теперь уже более явственно. Он подполз к бордюру крыши, сжимая в руке гранату. Ожидая увидеть там притаившихся духов, осторожно посмотрел вниз. У лестницы никого не было. Повел глазами в сторону, увидел сидевшего на корточках и смотревшего вверх Николая.

— Свои! — крикнул тот, увидев торчащую из-за бордюра лохматую голову Федорова. — Прикрой, пока буду подниматься!

Перевалив через бордюр, Николай сразу пополз к Виктору. Тот не удивился, увидев друга.

— Патроны кончаются, — вытирая пот с лица, выдохнул Николай. — Возьму сколько могу, и снова назад, а потом сюда. Там уже не вмоготу держаться.

— Один много не унесешь, возьми с собой Юрку Фомина. Он там внизу, снаряжает магазины.

— Да нет. С него толку, как с козла молока. Только мешать будет. Лучше будет, если выпустит меня со склада через двери. А был я не один, — Николай сплюнул набившуюся в рот пыль. — Волошин там, внизу под стеной. Осколком живот разворотило…

— А у нас Сашку тяжело ранило. Левую кисть, как топором….

— Я и то смотрю, что-то Трукшина не видно… Жалко парня… Немного помолчав, он тяжело вздохнул, провел рукой Виктора по плечу и, придерживая автомат, ужом пополз к люку. Автомат Волошина остался лежать рядом с Виктором.

Начиналась вторая половина дня. С выцветшего от жары неба ярко и безмятежно светило солнце. А на душе у Виктора темно. Будто меч из дурного сна, жестоко отсек прошлое, и грубо откинул его куда-то в небытие. Одно только сегодняшнее утро и продолжение его — знойный, пропахший пороховой гарью, день. Он каждой клеточкой ощущал трагичность положения, в котором они все оказались. А где-то там, далеко-далеко, виднелся недосягаемый вчерашний день с его несбывшимися надеждами и желаниями.

Неожиданно появившаяся пара вертолетов, сделала круг над плацем и пошла, штурмовать обороняемые Моммадом и его сорбозами КПП и административное здание.

— Похоже, спецназ с братьями — афганцами ни хрена справиться не может. Ай да, Моммад, — очнувшись, словно ото сна, мысленно похвалил Виктор афганских друзей, провожая взглядом вертолеты. — А нас боятся бомбить. Знают, суки, что могут взлететь и они на воздух…

Вскоре все пространство над позицией Моммада заволокло черно-серыми клубами дыма и пыли. Сделав еще пару заходов, вертолеты улетели. В наступление снова пошел пакистанский спецназ.

Атакующие были уже метрах в ста, когда Моммад дал команду открыть огонь. Спецназ залег, И сразу же ударили безоткатные орудия. Перед самым бруствером, которым служили мешки с песком, и за которыми лежали оставшиеся в живых сорбозы, строчкой пробежали фонтанчики вздыбленной пулями земли и всплески огня и дыма от разрывающихся снарядов. Повсюду порхала смерть летающих вокруг пуль и осколков. Вот поник головой один сорбоз, вот дернулся и затих другой. Вот третий, стоит на коленях, и, поводя вокруг бессмысленными глазами, пытается затолкнуть назад вываливающиеся из развороченного живота кишки. Это последнее что, наверное, и запомнил в своей жизни Моммад…. Потом яркая вспышка…. И…. Все…

Стрельба в стороне КПП прекратилась. Доносились только одиночные выстрелы.

— Добивают! — подумал Виктор, ловя себя на мысли, что у него уже нет никакого ни к кому сострадания….

— Как бы Мишка меня за духа не принял, — лихорадочно думал Николай, чувствуя, как больно бьет по спине, набитый патронами и гранатами вещмешок. Он бежал зигзагами, пригнувшись к земле, не думая, что единственное попадание пули в мешок, и он превратится в кровавый бифштекс.

Едва не споткнувшись о тело душмана, он перескочил через труп другого и, наконец, оказался прямо перед Мишкой. Сняв вещмешок, он только успел показать на него, как автоматные очереди ударили из-за угла здания напротив. Пули бились в глиняную стену, поднимая сухую, колючую пыль.