Алистер Маклин - Десять баллов с острова Наварон
Они не произнесли ни слова, все было понятно и так. Миллер, пригнувшись, выбрался из-за дерева и улегся в глубокий снег на спину, ногами к тропинке, широко раскинув руки и обратив к небу безжизненное лицо. Стоя за деревом, Андреа переложил «шмайссер» в другую руку, взяв автомат за ствол, достал из бездонного кармана нож и прикрепил его на поясе. Оба застыли без движения.
Возможно, благодаря тому, что тело Миллера глубоко погрузилось в рыхлый снег, он увидел поднимающихся по тропе людей задолго до того, как они заметили его. Вначале он различил лишь два темных силуэта, которые, словно привидения, постепенно материализовались на фоне падающего снега. Когда они подошли поближе, он узнал в одном из них рыжебородого командира четников.
Заметив лежащего под деревом Миллера, они резко остановились и несколько секунд не двигались, напряженно озираясь. Затем переглянулись и с автоматами наперевес заспешили вверх по склону. Миллер закрыл глаза. Они ему больше не были нужны, уши поставляли всю необходимую информацию. Звук приближающихся шагов вдруг прекратился и сменился тяжелым дыханием наклонившегося над ним человека.
Миллер дождался, пока четник дыхнул ему прямо в лицо, и только тогда открыл глаза. Рыжая борода почти касалась его носа. В одно мгновенье раскинутые руки Миллера взметнулись и крепко сомкнулись на горле застигнутого врасплох четника.
Андреа бесшумно появился из-за дерева, уже замахнувшись «шмайссером». Второй четник, рванувшийся на помощь товарищу, краем глаза заметил Андреа и инстинктивно вскинул руки, защищаясь от удара. С таким же успехом он мог подставить под опускающийся автомат пару соломинок. Андреа скривился от силы удара, отбросил автомат в сторону и, выхватив из-за пояса нож, навалился на того, который все еще трепыхался в железных объятиях Миллера.
Наконец, Миллер отряхнул снег и оглядел трупы. Неожиданно его чем-то привлек рыжебородый. Подошел ближе и потянул за бороду. Она осталась у него в руках, оголив чисто выбритое лицо с безобразным шрамом от угла рта до самого уха.
Андреа и Миллер молча переглянулись. Затем оттащили трупы подальше от тропинки и забросали сосновыми ветками. Андреа аккуратно замел все следы. Он знал, что через какой-нибудь час снег надежно укроет все плотным ковром. Он подобрал сигару, и они, не оглядываясь, зашагали вверх по тропе.
Если бы они и оглянулись, то все равно не заметили бы прятавшегося за стоящим в отдалении деревом человека. Дрошный появился на дороге как раз в тот момент, когда Андреа кончал заметать следы. Смысл происходящего был вполне ясен.
Он подождал, пока Андреа и Миллер скроются из виду, постоял еще пару минут для верности и заспешил вслед. На его смуглой бандитской физиономии застыло выражение удивления и беспокойства. Он дошел до сосны, где четников ждала засада, быстро осмотрелся и углубился в лес по дорожке, заметенной Андреа. Удивление на его лице уступило место беспокойству, которое, в свою очередь, перешло в мрачную уверенность.
Он откинул в сторону ветки и, скорбно опустив плечи, долго смотрел на застывшие в неестественных позах тела своих товарищей. Потом выпрямился и повернул голову в сторону дороги, по которой ушли Андреа и Миллер. Его тяжелый взгляд не сулил ничего хорошего.
Андреа и Миллер долго взбирались вверх, пока на очередном повороте тропинки не услышали доносящиеся сверху приглушенные звуки расстроенной гитары. Андреа замедлил шаг, с сожалением выбросил в снег сигару, наклонился и схватился за правый бок. Миллер бережно взял его за локоть,
Вскоре они увидели своих. Те продвигались медленно. Глубокий снег и все круче взбирающаяся вверх тропа делали свое дело. Рейнольдс оглянулся в который уже раз и заметил Андреа с Миллером. Он крикнул Меллори, тот приказал всем остановиться и подождать отставших. Когда они поравнялись с остальными, Меллори участливо спросил у Андреа:
— Лучше не стало?
— Долго еще идти? — хрипло осведомился тот.
— Не больше мили.
Андреа ничего не ответил. Он опустил голову и тяжело дышал с несчастным видом больного человека, которому предстоит еще полтора километра карабкаться в гору по глубокому снегу. Саундерс, с двумя рюкзаками за спиной, подошел к Андреа и деликатно произнес:
— Вам будет легче, если…
— Я знаю. — Андреа горько улыбнулся, снял с плеча автомат и протянул его Саундерсу. — Спасибо, сынок.
Петар продолжал тихо перебирать струны своей гитары, наполняя мрачный лес потусторонними звуками. Миллер перевел взгляд с него на Меллори:
— Зачем здесь музыка?
— Вероятно, это пароль Петара.
— Как говорил Нойфельд? Никто пальцем не тронет нашего певца?
— Что-то вроде этого.
Они тронулись в путь. Меллори пропустил остальных вперед и, оставшись рядом с Андреа, посмотрел на него, как бы оценивая его физическое состояние. Андреа поймал его взгляд и едва заметно кивнул. Меллори отвел глаза.
Через пятнадцать минут их остановили трое как из-под земли появившихся часовых. Они возникли так неожиданно, что даже Андреа, будь у него автомат, ничего бы не смог поделать. Рейнольдс тревожно обернулся к Меллори. Тот улыбнулся и покачал головой.
— Все в порядке. Это партизаны — видите у них звезды на фуражках. Просто сторожевой пост на одной из главных дорог.
Так и оказалось. Мария быстро сказала что-то одному из солдат, тот кивнул и пошел вперед по тропинке, жестом приглашая следовать за ним. Остальные двое остались на месте. Они не сводили глаз с Петара и крестились каждый раз, когда он прикасался к своей дребезжащей гитаре. «Нойфельд был прав, когда говорил о суеверном страхе, с которым относятся местные жители к слепому певцу и его сестре», — подумал Меллори.
Они были в партизанском лагере через десять минут. Удивительно, насколько этот лагерь походил на лагерь гауптмана Нойфельда. Те же деревянные бараки, сгрудившиеся посреди поляны в окружении высоких сосен. Партизан сказал Марии несколько слов, и она обратилась к Меллори, всем своим видом показывая, насколько ей противно с ним общаться:
— Мы будем в доме для гостей. Вас ждет командир для доклада. Солдат покажет вам дорогу.
Партизан кивнул в подтверждение. Меллори последовал за ним к большому, ярко освещенному бараку. Солдат постучал, открыл дверь и пригласил войти.
Командир был высокий, худой, темноволосый, с аристократически тонким лицом, характерным для боснийских горцев. Он протянул Меллори руку и улыбнулся.
— Майор Брозник, к вашим услугам. Сейчас уже очень поздно, но, как видите, мы на ногах. Хотя, честно признаться, я ожидал вас раньше.
— Не пойму, о чем вы говорите.
— Что такое? Вы — капитан Меллори, верно?
— Даже не слыхал о таком. — Меллори пристально смотрел в глаза Брознику, затем мельком взглянул на конвоира и опять перевел взгляд на Брозника. Брозник на мгновенье нахмурился, но потом лицо его прояснилось. Он сказал что-то солдату, тот повернулся и вышел. Меллори протянул руку.
— Капитан Меллори. Прошу простить меня, майор Брозник, но я настаиваю на конфиденциальности нашей беседы.
— Вы никому не доверяете? Даже здесь, в моем лагере?
— Никому.
— Даже своим людям?
— Я не доверяю им, чтобы не ошибиться. Я не доверяю себе, чтобы не ошибиться. Наконец, я не доверяю вам, чтобы не ошибиться.
— Объяснитесь, — в голосе Брозника, как и во взгляде, почувствовался холодок.
— У вас не пропадали двое партизан, один с рыжей бородой, другой с черной? У рыжебородого глаз косит и на лице шрам ото рта до уха? Брозник подошел к нему вплотную.
— Что вам о них известно?
— Так вы их знаете?
Брозник кивнул и тихо произнес:
— Они погибли в бою. Месяц назад.
— Вы нашли их тела?
— Нет.
— Вам бы это не удалось. Они перешли к четникам.
— Но они и так были четниками, порвавшими с прошлым.
— Значит, они порвали с ним еще раз. Они следили за нами сегодня. По приказу капитана Дрошного. Я приказал убить их.
— Вы… приказали… их убить?
— Послушайте, — устало сказал Меллори. — Если бы они оказались здесь, а они, без сомнения, собирались здесь появиться вскоре после нашего прихода, мы бы их не узнали, а вы — встретили бы с распростертыми объятиями, как героев, которым удалось бежать из плена. Они бы доносили о каждом нашем шаге. Даже если бы мы их узнали и предприняли соответствующие меры, здесь наверняка нашлись бы другие четники, которые незамедлительно поставили бы в известность своих хозяев. Поэтому мы предпочли избавиться от них без лишнего шума, в укромном месте, хорошенько припрятав трупы.
— Среди моих людей четников нет.
Меллори сухо заметил:
— Редкий фермер, открыв мешок и увидев два гнилых яблока сверху, поручится, что больше ни одного в мешке нет. — Меллори улыбнулся, чтобы смягчить впечатление от своих слов, и продолжил как ни в чем не бывало: — Итак, майор, гауптману Нойфельду потребовалась кой-какая информация.
