Чингиз Абдуллаев - Уйти и не вернуться
— Да, да, я помню, — он не хотел признаваться, что все-таки немного волнуется.
Повернувшись, вышел из кабины, возвращаясь к членам своей группы. Сел на скамью. Некоторые из офицеров, закрыв глаза, дремали, другие просто отдыхали перед прыжком в неизвестность.
Минут через двадцать офицер сопровождения поднялся, проходя в кабину пилотов. Вернулся обратно он почти сразу.
— Скоро будем на месте, — прокричал офицер, — груз спустим на двух парашютах, как и планировали. Идете тремя группами. Первая группа, потом груз, вторая группа, следующий груз и третья группа. Уже знаете, кто за кем?
— Знаем, — ответил за всех Асанов.
— Высота три тысячи метров, — добавил офицер. В первой группе шли опытные Рахимов, Машков, Борзунов.
Во второй — Семенов, Елагин, Чон Дин и, наконец, в третьей сам Асанов, Падерина, Ташмухаммедов.
Генерал сам разделил свой маленький отряд на такие группы, справедливо решив, что прыгать будет последним.
Самолет начал снижаться.
— Приготовиться, — сказал офицер.
Встали двое инструкторов, еще раз проверяя снаряжение и парашюты.
Самолет чуть наклонился.
— Пошли, — приказал офицер, открывая люк.
В лицо ударил сильный холодный ветер.
Первым шагнул Машков. За ним Борзунов и Рахимов.
Следом полетел вниз тюк с грузом.
— Вторая группа, — закричал офицер.
В самолете было уже довольно холодно.
Почти сразу бросился вниз Семенов. За ним Елагин. Чон Дин, чуть поправив мешавший ему второй тюк с грузом, шагнул следом. Полетел еще один парашют с грузом.
— Теперь наша очередь, — громко произнес Асанов.
Самолет наклонился еще сильнее.
— Будьте осторожны! — крикнул офицер из группы сопровождения, — ветер усиливается.
Асанов пропустил вперед Ташмухаммедова, увидев, как тот исчезает в дверном проеме. Он следил за Падериной. Она, видимо, чувствуя его взгляд, очень спокойно поднялась, кивнула на прощание остающимся в самолете и шагнула вниз.
— До встречи, — традиционно произнес Асанов, сразу сделавший два шага вперед.
— До встречи, — прокричал офицер.
В лицо еще сильнее ударил морозный ветер.
Со всех сторон его окружило черно-синее небо. Постепенно, несмотря на сильный ветер, удалось обрести координацию, осмотреться. Далеко внизу раскрылся чей-то парашют. Он подождал еще немного, .успел заметить еще одну вспышку открывающегося парашюта и дернул свое кольцо.
Его чуть подбросило вверх и вправо, но многолетняя тренировка помогла и в этот раз. Спустя несколько мгновений ветер уже относил его на черневшие с правой стороны скалы. Внизу показалась земля, кое-где попадались деревья, большие камни.
Эти валуны его встревожили. Не хватало еще напороться на такой камень при посадке. Несмотря на ветер, он сумел сгруппироваться и мягко приземлиться на обе ноги.
Правда, ветер все равно сильным ударом свалил его с ног, но это было уже не так плохо. Быстро освободившись от парашюта, он огляделся. Метрах в ста белел еще один парашют. Он присмотрелся. Кажется, тюк с грузом.
Отцепив лямки своего парашюта, он бросился к тяжело волочившемуся по земле большому тюку. Ветер усиливался. К нему уже спешил с другой стороны какой-то незнакомец.
Асанов достал оружие. Нет, все в порядке. Это Семенов.
— Все в порядке? — крикнул он на бегу Семенову.
— Да. Елагин и Чон Дин опустились чуть в стороне, сейчас подойдут, — кивнул Семенов.
Асанов вздрогнул. Его тревожила мысль о первой группе.
Вдвоем они отцепили парашют, перевернули тюк с грузом. Пока они возились с парашютами, почти неслышно подошла Падерина.
Вид у нее был довольно уверенный.
— Все нормально? — спросила она спокойным голосом.
— Кажется, пока да, — кивнул Асанов, — вы не видели, где первая группа?
— Нет, я приземлилась вон в той стороне. Там довольно большие камни, — показала Падерина.
«Почти у самых гор, — подумал с невольным уважением Асанов, — она гораздо опытнее, чем я думал».
Появились немного запыхавшиеся Чон Дин и Елагин.
— Где остальные? — спросил Асанов.
— Не видели, товарищ генерал, — Елагин посмотрел налево, — там кажется что-то белеет. Может, парашют?
— Пройдите туда с Чон Дином. Но осторожно, без лишнего шума, — приказал Асанов.
Двое офицеров бросились выполнять его команду.
— Нужно подождать первую группу, — предложил Асанов.
— Их могло отнести довольно далеко, — показала Падерина в другую сторону, — был сильный ветер, а наш самолет делал круг над долиной.
— Может дать сигнал из ракетницы? — предложил Семенов.
— Не нужно, привлечем внимание жителей соседнего села, — Асанов всматривался в темноту, стараясь заметить хоть какое-то движение.
— В любом случае, — предложил генерал, — нужно вскрывать груз. — Первой давайте рацию, потом соберете пулемет, — поручил он Семенову и Падериной.
Он проверил свой автомат.
Все офицеры его группы имели на вооружении короткие АКМ-У, ножи, пистолеты, гранаты. Это был обычный набор военного разведчика за линией фронта.
— Справа какое-то движение, — доложил Семенов, всматриваясь вдаль.
— Ничего не вижу, — пригляделся Асанов. — Вон там, справа, в километре, — показал Семенов.
— Теперь вижу. Пулемет достали?
— Сейчас собираем.
— К бою. Нужно быть готовым к любым неожиданностям. — Заканчивай сборку, — быстро сказал генерал.
Он сразу отметил, что Падерина отползла в сторону, сокращая угол обстрела и достала пистолет, гранаты, положив их рядом с автоматом, удобно устроившись на небольшом холме. Семенов рванул влево. Все-таки его люди были настоящими профессионалами.
Теперь и он слышал негромкие голоса. С этой стороны трудно было уловить смысл, но сами голоса слышались отчетливо. Первой поднялась Падерина.
— Наши, — чуть громче обычного произнесла она.
Это была первая группа, уже нашедшая груз. Все приземлились благополучно — Рахимов, Машков, Борзунов. И почти сразу нашли парашют с грузом.
Значит, высадка прошла благополучно. При таком ветре, ночью, почти на скалы. Он вздохнул, еще не до конца веря в удачу.
— Группа приземлилась благополучно, — — доложил пришедший Рахимов, — нашли груз. У Борзунова зрение, как у кошки, видит все в темноте, — добавил подполковник.
— Открывайте второй тюк, доставайте груз, — распорядился Асанов.
Подошедшие Машков и Борзунов осторожно опустили тюк на землю.
Семенов, уже открывший первый тюк, бросился им помогать. Это был своеобразный походный тюк, набитый грузом, который они должны были распределить на девять человек.
Защищенный особым материалом — прокладкой из кевлара, тюк мог выдержать даже падение с высоты без парашюта, отразив при необходимости и пули нападающих.
Из кевлара, являвшегося идеальным пуленепробиваемым материалом, шили даже костюмы для высших должностных лиц, оберегавших человека лучше пуленепробиваемых бронежилетов.
Падерина осталась на своем холме, готовая подать знак товарищам в случае опасности.
Рахимов выдвинулся в противоположную сторону. Каждый знал свой маневр.
Они почти закончили с первым тюком, когда появился встревоженный Чон Дин.
— Ташмухаммедов сломал ногу при приземлении, — произнес он страшное известие.
XIV
В конце восемьдесят первого, зимой восемьдесят второго начались первые серьезные потери и у советских войск. Введенные четыре мотострелковые дивизии, размещенные гарнизонами по всей стране, начали ощущать на себе удары афганских моджахедов.
На западе Афганистана действовали 66-я и 375-я дивизии. На востоке 201-я и 360-я. Особенно доставалось триста шестидесятой дивизии, практически рассредоточенной по всему северо-восточному беспокойному региону…
Поступающие в Пакистан непрерывным потоком оружие и техника переплавлялись через границу в Афганистан, вооружая моджахедов.
Началась минная война, когда земля вокруг гарнизонов советских войск буквально засеивалась американскими, китайскими и израильскими минами. В Советский Союз стали возвращаться десятки-раненых, инвалидов, потерявших руки и ноги в далекой южной стране. Пока счет шел только на десятки.
Позднее, в фильмах и книгах про Афганистан литераторы и сценаристы будут показывать, как масштабно, сотнями, тысячами гибли советские солдаты в Афганистане. Все это неправда. Главная заповедь офицеров и генералов на войне, как и во время любой военной кампании — безопасность своих людей. По этому показателю оценивались результаты офицеров, по этому показателю оценивались достижения полков и дивизий.
Война в Афганистане продолжалась около десяти лет. За это время Советский Союз потерял убитыми и пропавшими без вести пятнадцать тысяч человек. Ужасающие, трагичные цифры. Но они очень далеки от тех фильмов, где Рэмбо убивает советских солдат десятками и сотнями.
Элементарный расчет показывает, что в год в среднем гибло не более полутора-двух тысяч солдат. Получается в день по всей стране все введенные в Афганистан дивизии теряли не более четырех-пяти человек! Грандиозные, тяжелые потери Советской Армии и ее полный разгром и поражение — всего лишь миф.
