Максим Шахов - Мы ударим первыми
В обычных условиях здесь было бы не найти уже никого, но, видно, сразу после разговора с Герой милицейский подполковник сделал нужный начальственный звонок – и пожалуйста, оперативная работа целого отделения во всей красе. Раздражаться по этому поводу было просто глупо. Да и при чем здесь раздражение?! Журналист был страшно зол на самого себя за непредусмотрительность, на организаторов пожара – за завидную оперативность и недурное мастерство исполнения, на... Хватит! Давай разбирайся.
Конечно, их тут ждали, потому что от стайки «копателей» быстро отделился плотный мужчина в кожаной куртке без погон, подошел к ним и представился:
– Майор Филиппов, начальник местного следственного отдела.
«Так бы и стал ты подбегать и представляться, если бы не соответствующий инструктаж!» Все-таки Талеев никак не мог унять раздражение. Однако он вежливо и спокойно попросил майора обрисовать в общих чертах картину случившегося.
Из бодрого доклада начальника следственного отдела выходило, что возгорание произошло около трех часов утра, скорее всего вследствие халатного обращения с открытым огнем. Вот в этом крайнем доме находились предположительно два человека, личности которых пока не установлены. Возможно, одной из них была хозяйка дачи, некая Тамара Мизина. Затем огонь перекинулся на соседнее пустующее строение и еще дальше, на дом гражданки Луневой Антонины Ивановны. Дальнейшему распространению огня воспрепятствовали подъехавшие пожарные расчеты. Однако спасти Луневу тоже не удалось, как и обитателей первого дома...
«Вот так: скорее всего, предположительно, возможно... тьфу! А с другой стороны, пусть так и будет. Не волнуйся, майор: еще пара вопросов, и мы оставим тебя в покое».
– Где были обнаружены тела погибших?
– Я... я... не интересовался... но вон там стоит начальник пожарного расчета, можно у него спросить.
– Останки двух тел в первом доме находились в углу большой комнаты. – Пожарный отвечал спокойно и обстоятельно. – Вообще-то странно...
– Что именно странно? – тут же поинтересовался Талеев.
– Я не первый год на пожарах работаю. Так вот, люди обычно или стремятся выбежать из дома, или прячутся в подпол. Погибают чаще всего, когда пытаются спасти какое-то имущество, скот или других домочадцев. А здесь и спасать-то было нечего. Конечно, при таком сильном огне они бы и в подполе наверняка задохнулись, но, по крайней мере, попытались бы сами спастись. Да и выбежать из такого строения, даже объятого пламенем, совсем не сложно. Наверное, надо быть очень сильно пьяным, чтобы так сгореть, но пока не обнаружили ни одной бутылки из-под спиртного...
– Найдем-найдем, – уверенно вставил майор.
«А я и не сомневаюсь, что найдете, если очень захотите», – подумал журналист.
– С бабушкой из другого дома все проще получилось: она умерла во сне, прямо в кровати, задохнулась угарным газом еще до того, как дом заполыхал. Да и мы уже подъехали в это время. Так на остове железной койки ее и нашли.
– Хорошо, спасибо. Да и вы, майор, можете быть свободны. Продолжайте свои дела, а мы осмотримся самостоятельно.
– Так точно! Если будут какие вопросы или пожелания...
– Да-да, я сразу к вам обращусь.
Милиционер отдал честь и убыл к группе своих подчиненных.
Журналист с Анатолием начали осмотр с дома Мизиной. Отыскали крышку подпола – она была прикрыта – и заглянули внутрь. Огонь туда не попал. Потом, через дворик соседнего дома, прошли к даче Ивановны. Пожарный в своем докладе описал все точно. Гера еще несколько раз прошелся взад-вперед по местам пожара, поднимая вверх тучи пепла и сажи, а потом присоединился к Анатолию, который чуть раньше отошел в сторону и присел на небольшой, относительно чистый бугорок.
– Ну как? – поинтересовался Талеев.
Анатолий лишь досадливо махнул рукой и продолжил очищать свои светлые ботинки от слоя копоти. Журналист устроился рядом.
– Подведем итог очевидному? Только для наших пожарно-милицейских друзей, – он кивнул в сторону пепелищ, где продолжали копошиться люди, – имеет место «неосторожное обращение с открытым огнем». Кто-то точно знал, что пленники здесь...
– Ты что, сомневаешься, кто это?!
– Я рассматриваю все возможные варианты.
– Значит, я так непроходимо туп, что вижу всему только одно объяснение.
– Давай по порядку. Ночью здесь появляется кто-то, – Анатолий поморщился, но журналист не обратил на это внимания, – освобождает из подпола бандитов, наверняка «беседует» с ними, узнает, что требуется, убивает обоих, а затем поджигает дачу. Местью здесь не пахнет. Все проделывается, чтобы не допустить утечки еще какой-то информации. Ты согласен, что только ее мы и могли получить от пленников? – Толя неохотно кивнул. – А вот тебе варианты. Первый: это террористы, за которыми мы охотимся. Второй: что ты скажешь по поводу «высоких покровителей в силовых и административных структурах», о которых говорил Торпеда? И, если мы пока абсолютно не представляем, как первые могли узнать о том, что мы вышли на Торпеду и где спрятали его с сыном, то вторые имели для этого не одну возможность. Шофер, хоть мы его и высадили, мог навести? Мог. Рацию в автомобиле я отключил – а не стояла ли машина на постоянном маячковом контроле? То-то. А уж причины ликвидировать Торпеду после того, как он попал в наши руки, у них были очень веские. Согласен?
Анатолий задумался на секунду, потом изрек вполне оптимистично:
– Я действительно непроходимо туп. Надеюсь, что это временное затмение от большого огорчения.
– Да, не все так просто, Толик. Смотри, что происходит дальше. Я шагами промерил расстояние между домами, прикинул их высоту и силу пламени. И практически убежден, что не о каком «самопроизвольном перекидывании» огня не может быть и речи. Кроме того, дом по соседству получил лишь незначительные повреждения: сгорела соломенно-дощечная крыша и попортился фасад. Все! Инсценировка. А «умный огонь» полетел дальше, и выжег почти полностью дачку Ивановны. Думаю, что ее даже не убивали. Просто посмотрели со стороны и убедились, что она сгинула в пламени.
– Так и было. Что же тут «не просто»?
– А то, что «милицейской крыше», в зловредную деятельность которой ты сразу поверил, существование Ивановны было абсолютно «до лампочки»! Они вообще о ней могли ничего не знать. Где крупные хищения на железнодорожном узле Исакогорка, а где бабка Ивановна с окраины Новодвинска?! Зато террористов она видела. И, возможно, опознала бы. Ведь, конечно, я и ей собирался предъявить фотографии людей с завода. Получается, что для наших врагов добрая, но бдительная пожилая женщина несла такую же угрозу, как и эти матерые уголовники.
Анатолий посмотрел в хмурое утреннее небо, стряхнул с коротких волос несуществующую пыль, вздохнул и глянул исподлобья на журналиста:
– Жаль, что с нами нет Вадика!
– Да мы и с тобой неплохо справляемся.
– Нет, патрон, не поэтому. Он бы непременно обозв... назвал тебя сейчас казуистическим хулиганом, бессовестным манипулятором сознания, иезуитом и... ну, я так не могу, эпитетов не знаю, у него лучше получается.
– Ладно, нэ журысь, как говорили твои хохляцкие предки. Нам нанесли сильный удар. Но вовсе не смертельный. По большому счету от наших бандюков и от Ивановны, упокой Господь ее чистую душу, мы получили максимум информации. Что оставалось? Возможность опознания кого-то по фотографиям? Так это еще посмотреть надо было...
– Патрон! Не успокаивай ты ни меня, ни себя.
Талеев не успокаивал, он размышлял.
– Мизина, Мизина... ты единственная наша ниточка.
Гера взял мобильный телефон:
– Привет, Галчонок, как дела?.. Вот и отлично. Ты Тамару Мизину сегодня не видела?.. Понятно, а далеко от тебя этот корпус? Впрочем, неважно. Заканчивай свои дела в кадрах и отправляйся туда. Постарайся найти место, откуда сможешь контролировать вход в ее кабинет. Но не слишком близко, чтобы самой не светиться. Вадик пусть продолжает свою работу, это его инициатива. Ты поработаешь тайным телохранителем до нашего приезда... Думаю, что пару часов точно. Будь внимательна, все возможно. Да, и покушение! Отбой.
К ним приближался человек в белом халате.
– Простите. – Он замялся, а потом обратился к журналисту: – Вы будете тела погибших осматривать? А то нам увозить их надо. В морг, на вскрытие. – И добавил, будто извиняясь: – Начальство торопит.
* * *Кабинет, в котором работала Мизина, располагался на четвертом этаже большого административного корпуса. В левом его крыле вздымалась широкая парадная лестница, открывающая доступ ко всем шести этажам здания. В правое крыло, по прихоти архитектора, оказались вынесены все подсобные помещения, туалетные комнаты и запасной, черный, ход. Построенное в шестидесятые годы здание отличалось фундаментальностью и неприхотливостью внутренней конструкции: на каждом этаже широкие прямые коридоры вели от левого до правого крыла, по обеим сторонам которых располагались кабинеты. Со стороны парадной лестницы коридоры начинались просторным проходным холлом с неудобными кожаными диванами-скамейками по периметру, несколькими журнальными столиками посередине и неизменными фикусами в больших кадушках по углам.
