Михаил Нестеров - Тень летучей мыши
– Кем ты работаешь? – Султан подошел еще на пару шагов и довольно с близкого расстояния разглядел его светло-синие, чуть навыкате, глаза, упрямые скулы, высокий лоб. Он был без головного убора. Может быть, его шапка (в его представлении – черная монтажная, с белым переплетением тесьмы) лежала у него за пазухой? Или он потерял ее?
Здесь он новичок. К этому выводу Султан пришел поздновато. Он еще не пообтерся в этом краю, иначе не стал бы дерзить, бросать вызов, как хочешь назови, местным, этому переплетению сперматозоидов – так назвал это сам Мухаммед Узбек, отец Султана. В стране печенегов каждый местный бросал вызов собрату: чеченец – узбеку, казах – чеченцу, узбек – каракалпаку, этому симбиозу «степного» европейца и монгола. Каракалпаков называли по-разному – «черными клобуками», потому что по-тюркски каракалпак – черный колпак; называли печенегами, ногайцами, тем, что перемешалось и бурлило в их крови; а правильно или нет, не так уж и важно. Нужно крепко возненавидеть жизнь, чтобы бросить им вызов, находясь на положении гостя. Ей-Богу, сейчас Султан был больше ногайцем, нежели узбеком.
Его дикое обаяние дошло до этого парня и обволокло его. И он еще раз привел доказательство того, что местные обычаи его еще не коснулись: покачал головой и цокнул языком – предупреждая Султана на его же манер. Он как будто влез в его голову и узнал о его планах.
– У тебя никаких шансов, – сказал парень.
– А у него? – Султан отошел в сторону, открывая Батыра.
Вот кто был похож на ногайца. А точнее – Ногая, темника Золотой Орды.
Карате уже прочно вошло в моду. Батыр тренировался как одержимый и мог заслуженно примерить на себя черный пояс.
С военной или спортивной выправкой парня Султан угадал. На прямой удар ногой по восходящей траектории Батыра русский ответил прямым же останавливающим ударом. И корпус его даже не шелохнулся.
Он не стал атаковать Батыра. Хотя тот провоцировал его, приняв оборонительную стойку.
Султан не рассчитывал на поединок, пусть даже увлекательный, здесь, на границе с «городком пьяниц». Он вытащил пистолет, направил его на парня и опередил голливудских сценаристов минимум на пять лет.
– Живой или мертвый, ты пойдешь со мной.
Он отвлек парня на себя, и тот пропустил очередной выпад Батыра, который провел изумительный по красоте и эффективности прием, называемый кайтен гери. Вращаясь на одной ноге, он второй провел подсечку. И сбил противника с ног, действительно, как хвостом дракона. Султан оказался рядом и, опустившись на колено, приставил к голове жертвы пистолет.
– Не дергайся.
Получилось так, что Султан снова отвлек внимание русского, а «ногаец» отключил его сильным ударом в шею. Ребро ладони у Батыра было твердое, как камень, и он мог убить противника одним ударом.
Не поднимаясь с колена, Султан осмотрелся и прислушался, призывая Батыра взять паузу.
Вокруг стояла тишина, если не считать лая собак и тяжелого дыхания Батыра. У последнего сбилось дыхание скорее от перевозбуждения. Его переполнял адреналин оттого, что человек, над которым он склонился, скоро умрет под его ударами.
Султан взял парня за руки, Батыр за ноги. Донесли его до машины. Багажник «Волги» был таким, что мог вместить еще одну жертву. Прихватив арматурные прутки из кучи мусора, они сели в машину.
Устроившись за рулем, Султан взял направление на электростанцию – брошенный и самый подходящий объект в округе. Пользуясь бессознательным положением парня, они сняли с него ту одежду, по которой его могли опознать его товарищи по работе, и переодели в другую – свитер, куртку. Сняли с него ботинки, чтобы позже сжечь вместе с одеждой. Султан не удержался и, порывшись в его карманах, скоро узнал его имя из паспорта: Виктор Рубенович Данченков.
Как раз в эту минуту Данченков пришел в себя.
– Поднимайся! – прикрикнул на него Батыр и ударил его прутком по руке.
Султан остановил его:
– Погоди.
Ему показалось, что будет правильно, если Виктор обратит внимание на то, что он одет в чужую одежду. А точнее, что его переодели – перед смертью.
Данченков переступил с ноги на ногу. Его ноги мерзли на земле, хотя температура сегодня поднялась выше нулевой отметки (для февраля в этих краях – это редкость). Боли от удара по руке он, похоже, не чувствовал. Ее перебивала, заглушала тревога.
– Чего вы хотите от меня?
– Обернись, – приказал Султан.
Он сделал больше – повернулся, не заботясь о безопасности. Его взгляд уперся в бетонную стену. Она даже издали казалась неприступной. Даже могучий Батыр не смог бы дотянуться до верхнего ее края.
– Если доберешься до противоположной стены и перелезешь через нее...
Султан выразительно замолчал.
Виктор не стал тратить слов попусту. Подпрыгнув, он схватился за гребень стены – и все же не удержался от реплики:
– Вы на меня поспорили, что ли?
В тот миг Султан был готов отпустить его, и в этом поклясться перед Богом. Он был сражен выдержкой русского. Но миг, как и положено, был краток. И за ним последовало что-то вроде рецидива: он возненавидел этого парня, как если бы это был сам Валерий Кознов.
Да и Батыр не дал товарищу раскиснуть. Он сделал то, о чем они договорились дорогой: со всего размаха ударил Виктора прутком по ноге. Он не сломал ему ногу, но мышцы его в районе удара лопнули. Данченков вскрикнул от сильной боли и перевалился через забор. Теперь очередь была за местными. Батыр подставил руки, чтобы помочь Султану, но тот ожег его взглядом: «Я сам!» Он перебросил пруток через стену и с коротким разбегом штурмовал ее. А когда оказался по ту сторону забора, его встречал вооруженный арматурой Виктор; он не собирался сдаваться, а если и продавал жизнь, то просил за нее предельно высокую цену. Его рука пошла по широкой дуге, и если бы Султан не пригнулся, он бы снес ему полчерепа. Уклоняясь от прутка, Султан заваливался назад, что тоже сыграло ему на руку: без лишних движений он присел еще глубже и падал спиной назад, как если бы сидел в это время на стуле. Едва его спина коснулась земли, он оттолкнулся ногами и перекатился через плечо. И когда Виктор настиг Султана и занес арматуру для очередного удара, он успел вынуть пистолет «АПК» и снять его с предохранителя – перевести флажок этого автоматического оружия на одиночный огонь. Грохот выстрела, свист пули и огонь остановили противника на пару секунд, не больше. Но этого ничтожного отрезка Батыру хватило за глаза. Султан не видел, как тот перемахнул через забор. Батыр нарисовался за спиной Виктора и обрушил ему на спину удар. Такой сильный, что даже Султан, слегка оглушенный выстрелом из пистолета, услышал треск сломанных костей. Он закрутился, как юла, выпуская из рук арматуру. Когда Султан поднялся на ноги, Виктор опустился на одно колено.
– Беги! – прикрикнул Султан. – Беги!
И поторопил, хлестнув его по рукам.
Виктор заслонился скрещенными руками, и на них отпечатался этот удар. Еще один. И еще. Султан бил не очень сильно, только чтобы не сломать ему руки – рано. А пока он утолял свой охотничий аппетит, который разыгрался не на шутку.
Виктор побежал, поскальзываясь босыми ногами на раскисшей глине.
Прежде чем начать погоню, Султан и Батыр переглянулись: не забыть бы главного в пылу охоты. Они сами были волками, спасая свою шкуру.
Виктор Данченков с разбега попытался залезть через выбитое окно в небольшое кирпичное здание. Но окно было слишком высоко, да и босые ноги беглеца снова предательски скользнули под глине. Он упал. Встал, пачкая руки, и, зацепившись за раму, повторил попытку. И – снова неудача. Его ступни словно были смазаны салом и только оставляли следы на кирпичной стене. Он встретил противника с широко распахнутыми глазами и скрещенными руками. Султан и Батыр еще не успели занести над ним прутки, а он уже точно знал, что они начнут хлестать его. Султан не мог понять, как руки его выдерживали сильные удары; они были словно из железа.
Данченков пропустил один из ударов, и металл рассек ему кожу на лбу. Когда Султан с Батыром отступили, давая ему передышку, в нем зародилась новая надежда и он провел рукой по лицу, оставляя на нем следы крови и глины.
Он побежал к северной части станции, стартовав с юга. Он был жив, и в нем не умерла надежда: когда он окажется по ту сторону забора, и шаги и тяжелое дыхание преследователей прекратятся.
Данченков побежал быстрее, оттого и падать стал чаще; вот ударился головой о выброшенный щиток высотой в человеческий рост.
Он оказался напротив трансформаторной будки и сам похоронил надежды на спасение, забежав внутрь. Чего ради он запер себя в кирпичном мешке? Он показался ему приличным склепом?
– Спекся. Готов.
Батыр сказал это, как пролаял. Куда девалась его физическая подготовка, которой всегда гордился один человек – он сам? Он дышал тяжело. Два коротких слова вылетели из него с хрипом. Казалось, он не пробежал семьдесят метров, а пропахал их на брюхе со связанными руками и ногами.
