Юлия Латынина - Саранча
— Вот, Яша, познакомься, — сказал Молодарчук, — это Валерий Нестеренко. А это Яша Царьков. Гроза окрестных бандитов и гордость нашего УВД Лично Петрашева брал, был у нас такой кадр, владелец автозаправок и кандидат в областные депутаты…
Опер молча глядел на Нестеренко. Любезности в его взгляде было не больше, чем мяса в лагерной баланде.
— Я думаю, Яша, — сказал Молодарчук, — что ты дело Валерия Игоревича возьми себе и объедини с делом об убийстве Ткачикова. Сними, в общем, с человека показания и все такое прочее.
Опер механически наклонил голову.
— Пойдемте, Валерий Игоревич, — с подчеркнутой вежливостью сказал он.
В крошечном кабинетике Царькова (судя по количеству столов, опер явно делил его еще с двумя коллегами, но те куда-то задевались) сидела та самая полная женщина, которую полчаса назад Валерий видел в предбаннике Молодарчука. Дочки при ней уже не было: перед женщиной стоял стакан крепкого чая, и она растерянно смотрела в черную жидкость, как в иностранную непонятными словами написанную книгу. При виде Валерия женщина привстала.
— Яков Иваныч, мне, пожалуй, пора.
Царьков коротко кивнул. Женщина бочком вышла из кабинета. Царьков молча прошел к столу, раскрыл ящик и вынул оттуда завернутый в бумажку бутерброд — грубо нарезанный кусок хлеба, прикрытый розовым кружком колбасы.
— С утра не ел, — сказал Царьков в качестве объяснения, — извини, тебе не предлагаю. Ты в ресторации семгу покушаешь.
— Тут в двух кварталах отсюда кабак есть. «БизнесменЪ» или что-то в этом роде. Почему бы не пообедать по-человечески?
Царьков очень холодно оглядел Нестеренко.
— Я за поляну накрытую не продаюсь, — хмуро сказал мент. — Чайник включи. Там, позади тебя.
Чайник был древний и алюминиевый, с белесыми подтеками вокруг носика. Валерий воткнул его в розетку, и между штепселем и стеной проскочила крупная голубая искра.
— Что с девочкой? — спросил Валерий.
— А тебе какое дело? Это же не убийство главного технолога завода. Завод можно под «крышу» прибрать, а тут чего прибирать?
— Что случилось с девочкой?
Опер отхватил белыми зубами сразу половину бутерброда.
— Девочка вышла в булочную. Когда вернулась, застала во дворе шумную компанию. Компания праздновала день рождения некоего Олега, он на два года ее старше, одноклассник брата. Ребята пригласили девочку покататься. Описывать подробности?
— Травмы были?
— Множественные разрывы половых органов. Ушибы на внутренних частях бедер. Напоследок им очень туда бутылку захотелось засунуть, в наказание за непримерное поведение. В отношении Олега это второй такой случай. Первый кончился тем, что отец заплатил семье тысячу долларов и пригрозил, если что, сжить со свету.
— Кто отец?
— Отца зовут Станислав Ковальский. Это первый заместитель Григория Ефимыча.
Опер запихал в рот остатки бутерброда, отряхнул руки и тщательно счистил крошки со свитера.
— Кто участвовал в этом, кроме Олега Ковальского?
— Не строй из себя защитника обиженных, Валерий Игоревич. У тебя это не лучше получается, чем у моего начальства. С которым ты, кажется, договорился.
— О чем? — поднял брови Валерий.
— Могу только догадываться. Всего-то и надо для конца карьеры Лесько, чтобы его заезжий авторитет у гостиницы грохнул…
— А мне сказали, он был накануне ареста
— Он месяц накануне ареста. Я каждый день хожу к Молодарчуку и показываю ему бумаги. А мне: «Ну что ты говоришь! Заслуженный работник! Высокая раскрываемость! Вон, Серого взял…»
— А как он Серого взял?
— А так и взял, что забил Серый Спиридону стрелку, поехали они за город хлестаться из автоматов, Спиридон явился без оружия, а Серый повез на шесть человек пять «АКМ» и один «Стечкин». Приехала милиция, Серого повязали, Спиридона отпустили, поскольку Серый с железом, а Спиридон пустой. Расклад понимаешь?
— Понимаю.
— Сам такие вещи не делал?
— Не делал.
— Ну да. Вас послушать, так все вы ангелы, а не бандиты…
— Какой я бандит, а? — спросил Сазан. — Я простой скромный предприниматель, который приехал на похороны друга… А что все-таки там случилось? С этим опером и водителями?
— Трейлер был один, водителей два. Одного пристрелили, другой сбежал.
— Как?
— Чудом. Когда стрельба началась, он вырвался, побежал. Там такое место было узкое: лес, с одной стороны, коряги, с другой, болото. Они его ранили, бок прострелили, плечо, он — по болоту, упал, опять побежал… В общем, они его напарника тут же в болоте и утопили, а он через несколько часов на дорогу выполз. Просил, чтобы его в больницу не везли…
— Почему?
— Потому что напарник Лесько узнал.
Сазан поднял брови.
— Зачем Спиридон угонял трейлер?
— Да там сложнее была комбинация. Спиридон этой «Ласточке», Котельников у нее хозяин, в «крышу» набивался, тот отказывался… Ну Спиридон его решил развести. Нашел некоего Жмуркова, своего подопечного бизнесмена, тот вместе с хозяином «Ласточки» деньги вложил в трейлер с техникой. Жмурков все знал — маршрут трейлера, время прибытия… Спиридон свой же трейлер грабанул, потом приходит к барыге, тычет ему в морду стволом и начинает верещать, что барыга сам себя обнес, чтобы Жмуркову денег не платить. Отвозит Котельникова в подвал и требует от владельца «за долг» фирму на себя переписать…
Опер помолчал.
— Дело как раз Лесько поручили вести. Ну тот, естественно, горячо поддержал версию любимого шефа насчет того, что владелец сам себя грабанул… Даже был такой замечательный эпизод, что Котельников из этого подвала как-то выпутался и в милицию прибежал — и тут по распоряжению Лесько попал в камеру… Ну тот увидел, что дело плохо, какими-то путями на меня вышел. Мне тоже показалось, что история пахнет дурно. Я мозгой немножко пошурупил и отловил эту технику в соседней области.
— А водитель?
— А водителя мы уже потом нашли. Сначала я технику отловил. Потом человека, который ее продавал, это как раз кореш Спиридона оказался. Ну я этого товарища вот на этом самом месте, где ты сидишь, три часа обрабатывал.
— Чем?
— Ласковыми словами, Валерий Игоревич. На вашу братию ласковые слова особенно хорошо действуют… Только вот стул под ним три раза ломался… Ну вот. А когда человек Спиридона раскололся, мы еще двоих взяли. Те про убийство рассказали, сказали, что одного у Серого брода утопили, а второй вроде бы дальше утоп. «Точно, — спрашиваю, — утоп?» «Точно, — говорят, — в больницах его нет, дома тоже, мы проверяли на всякий случай…» Ну я опечалился, а все же стал искать. И вот через неделю нахожу его в одной здешней деревеньке, у двоюродной сестры его бабушки… Повезло парню дважды. И что сбежал, и что ребята, которые его подобрали, вошли в его положение. Не в больницу повезли, а куда попросил. А то бы его точно в больнице Спиридон убрал.
— И он дал показания?
— Подробнейшие. Рассказал, как их тормозили. Он и останавливаться-то не хотел, а его напарник говорит: «Стой, это мент, я его знаю, он напротив меня живет».
Опер помолчал.
— Я сначала думал, что напарник с бандитами в сговоре был, а потом решил проверить. Действительно, проверяю — да, жил напротив напарника мент. Лесько Андрей Никитич. Тащу раненому пачку фотографий: «Нет ли тут мента?» Тот уверенно на Лесько тычет… А у меня уже и раньше были подозрения. Но что он же и в водителя стрелял — этого я, конечно, не думал. Просто уж больно он нагло прессовал барыгу, а жалоб на него было достаточно.
— А какие жалобы?
— Проза жизни. С наркоторговцев собирал налог. Машину «опель» завел. У жены пельменная образовалась, и весьма темным путем. Не особенно зажиточен был покойник, но шибко червив.
— А под кем сейчас АОЗТ «Ласточка»? Под Спиридоном?
Опер усмехнулся.
— Интересное у нас с вами снятие показаний, Валерий Игоревич. Не то я с вас снимаю показания, не то вы с меня…
Опер полез короткими пальцами в карман, вытащил оттуда смятую коробочку «Явы», досадливо раскрыл…
— А черт, пустая!
— Держи мои.
Царьков неприязненно взглянул на раскрытую пачку «Мальборо».
— Нет уж, спасибо. Вы курите ваши предпринимательские, а я наши ментовские… Так на чем мы остановились?
— На том, под кем ходит «Ласточка».
— «Ласточка» на данный исторический момент не ходит ни под кем. И ведет переговоры с человеком по кличке Колун, известным, в отличие от Спиридона, тонкостью обхождения.
— Это правда, что Спиридон наезжал на «Зарю»?
— Да. История очень похожая на «Ласточку». На «Заре» три года назад Сыч сидел. Водку гнал. Спиридон, говорят, своего шефа и убрал, а теперь вдруг возник и «Заре» стал предъяву делать: в натуре, мол, это вы моего верного наставника и учителя загасили.
— А кому принадлежит Кубеевский льнокомбинат?
— А вот Колуну и принадлежит.
