Сергей Соболев - Октановое число крови
В открывшемся окне появилось изображение. Антонов привстал с кресла и напряженно вглядывался в него. Игорь быстро переместился от дверей к противоположной стене и замер неподалеку от стола, так, чтобы видеть картинку, открывшуюся на огромном плазменном экране.
В кадре оказался песчаный пляж, залитый косыми янтарными лучами предвечернего солнца. Вернее сказать, фрагмент пляжа, ровный, словно проутюженный или приглаженный катком песчаный покров, на который медленно, лениво накатывали волны залива.
Этот пейзаж был как бы вставлен в рамку. С правой стороны изображение ограничивала серая бетонная стена высотой в два человеческих роста. Слева стоял ряд пальм, высаженных в кадки, а также какие-то тропические кустарники. За ними виднелась строительная сетка, натянутая на штангах, вкопанных в песок.
В этих-то границах и лежал песчаный пляж с пластиковыми креслами и шезлонгами, расставленными там и сям. Изображение заметно подрагивало. Снимали, похоже, с рук.
Оператор чуть приподнял камеру. Теперь можно было разглядеть и водную гладь. На разной дистанции от берега, но не ближе трех-четырех кабельтовых, прибрежные воды Персидского залива бороздили либо покачивались на них различные плавсредства. Здесь были небольшие катера, прогулочные парусные шхуны, палубы которых устилали ковры и подушки, с открытыми взору гальюнами в скошенной к воде кормовой части, разномастные яхты, парусные и моторные.
Чуть дальше, в нескольких милях от берега, виднелся большой современный пассажирский лайнер, совершавший, по-видимому, заход в столицу Катара. Расходясь с ним левым бортом, в порт для крупнотоннажных кораблей следовал контейнеровоз, нагруженный разноцветными сорокафутовыми коробками.
Антонов облизнул пересохшие губы и осведомился:
— Что скажешь, Игорь?
Тот отключил переговорник, чтобы его слова не вышли за пределы кабинета, и лишь потом ответил:
— Это Доха, шеф! Пляж отеля «Марриотт». Вот только этой бетонной стены до вчерашнего дня там не было.
— Ты уверен в том, что это именно частный пляж отеля, теперь уже известного нам?
— Я этим пейзажем в разных ракурсах любовался весь сегодняшний день. Правда, отсматривал ролики в записи, потому что в онлайне из Дохи сейчас ничего не показывают.
— Ни одной трансляции в сети за весь сегодняшний день?
— Все круглосуточные телекамеры поблизости от отеля отключены. По-прежнему поступает изображение с тех, которые установлены в музее «Айламик арт» и кое-где на набережной, но в их поле зрения «Марриотт» не попадает.
— Хм… Что находится за этой стеной?
— За той, что справа от нас? Из бетонных панелей? — Игорь присмотрелся к подрагивающей картинке. — Надо же, быстро эту декоративную стену соорудили. Яхтенный пирс, должно быть. Да, точно! Кстати, до вчерашнего вечера проход к причалам с яхтами от гостиницы был свободен.
Хозяин кабинета хотел задать уточняющий вопрос, но звук зуммера, раздавшийся в кабинете, помешал ему это сделать.
Не отрывая глаз от экрана, где пока ничего особенного не происходило, Антонов снял трубку одного из трех стационарных телефонов закрытой связи, имеющихся в кабинете.
— Абонент один-восемь-два-восемь. Слушаю!
— Соединяю с абонентом три-шесть-ноль, — произнес дежурный оператор.
— Мне выйти? — негромко спросил Зеленский.
— Останься!
В трубке щелкнуло, после чего прозвучал голос сотрудника управления 12-бис ГРУ ГШ (информационные технологии, информационная война):
— Добрый день! Вы оставили заявку с инструкцией на случай контакта с абонентом Аноним. Заявка все еще актуальна?
— Да, подтверждаю.
— Абонент пытается в данный момент дозвониться на тот номер, который вы сообщили. Какие будут указания?
Антонов ощутил во рту противную сухость. Три месяца назад он вел крайне опасную игру, закончившуюся на тот момент с ничейным результатом. Аноним!.. Этот человек звонил ему несколько раз, представившись посредником. Он требовал крупную денежную сумму — пятьдесят миллионов зеленых. Антонов тогда ушел от денежных потерь, хотя в какой-то момент этот субъект и та организация, которая стояла за ним, прижали его к стенке. Виктору Михайловичу удалось вывернуться. Однако Антонов знал, вернее, догадывался, кто именно скрывается за этим немудреным псевдонимом. Он не сомневался в том, что тот когда-нибудь напомнит о себе, заявит, что их игра еще не закончена.
И вот это время настало.
Приняв решение, Антонов твердым голосом сказал:
— Соедините меня с ним. Режим — скремблирование[4]! Вызов перенаправьте на тот сотовый, номер которого указан в заявке.
Прошло две или три минуты томительного ожидания. На экране стояла та же чуть подрагивающая картинка. Наконец послышался рингтон.
Антонов взял со стола смартфон.
— Слушаю.
— Я могу поговорить с мистером Антоновым? — спросил металлический голос по-английски.
— Вы с ним сейчас разговариваете, — сказал Виктор Михайлович на том же языке. — Представьтесь, пожалуйста!
— Вас беспокоит один ваш старый знакомый…
— Кто именно? — резко спросил Антонов. — Я вас знаю?
— Не исключено. Но я предпочту сохранить некоторую степень анонимности. Так что продолжайте меня называть так же, как и прежде — Аноним.
— Зачем вы мне звоните? С какой стати я должен разговаривать с человеком, отказывающимся назвать себя?!
— Звоню я по делу, мистер Антонов.
— Тогда давайте о нем!..
— Я вас три месяца не беспокоил. Кстати, чем вы сейчас занимаетесь? Я вас часом не отвлекаю от каких-то более важных занятий, чем разговор с каким-то анонимом?
— Теряем время, мистер… не знаю, как вас там зовут.
— Так чем вы сейчас занимаетесь?
— Какое вам до этого дело?!
— И все же?
Антонов не спускал глаз с экрана. Изображение перестало быть статичным. Оператор, производящий съемку, начал постепенно отступать. Он как бы пятился, впрочем, держа камеру по-прежнему, перед собой.
Линия песчаного берега чуть удалилась. В кадре появилась фигурная облицовочная плитка, а затем — закругление бассейна. Потом он стал виден почти целиком. Его наполняла вода, причем не очень чистая. Если приглядеться, то можно было различить радужную пленку на ее поверхности.
— Допустим, смотрю телевизор, — сказал Антонов после небольшой паузы. — Позвольте полюбопытствовать, а вы чем заняты, господин Аноним?
В трубке вновь послышался чуть искаженный скремблером, насыщенный металлическими нотками, но все же хорошо различимый голос:
— Представьте себе, я тоже смотрю телевизор.
— Давайте без этих дешевых фокусов. Говорите, что у вас за дело ко мне! В противном случае я прерву разговор.
— Вы этого не сделаете.
— Почему? Что мне помешает закончить эту странную беседу?!
— Минутку. Сейчас вы все поймете.
Экран погас, вернее, вновь превратился в черный квадрат, но не надолго. Спустя пять или шесть секунд на нем опять появилось изображение.
Оператор снимал бассейн и примыкающую к нему территорию откуда-то сверху, скорее всего, с террасы второго этажа отеля. Вскоре в кадре появились двое — женщина и некий тип в камуфляжном одеянии, лицо которого скрывала шлем-маска.
Антонов в этот момент невольно подался вперед!.. Его помощник чуть побледнел и впился глазами в экран, вбирая в себя каждую увиденную деталь, любую черточку. Особенно те, что касались женщины, попавшей в кадр.
Эти люди, женщина и мужчина в маске, по диагонали пересекли небольшую площадку. Он держал ее под локоток. Нет, лучше сказать «поддерживал», поскольку она шаталась так, словно обессилела или же находилась в состоянии наркотического опьянения. Пройдя по бортику вдоль овального закругления бассейна, они подошли к небольшому круглому столу, возле которого стояли два черных пластиковых кресла.
Женщина была одета в легкий летний костюм — светлые брючки и пиджак цвета морской волны. Голова повязана косынкой, на ногах туфельки на небольшом каблуке. Пару раз она споткнулась, но мужчина, идущий рядом, подстраховал ее, помог удержаться на ногах.
Он усадил ее в кресло, сам встал рядом. Его правая ладонь опустилась на женское плечо. Мол, сиди и не рыпайся.
Картинка заметно подрагивала. Оператор явно снимал с руки, а не с камеры, установленной стационарно. Лица женщины как следует разглядеть не удавалось. Но то обстоятельство, что он видел сейчас Анну Козакову, у Антонова не вызывало почти никаких сомнений.
Виктор Михайлович медленно выдохнул из легких застоявшийся воздух и, не сводя глаз с экрана, спросил у помощника:
— Это она?
— Скорее всего, — сказал тот. — С очень большой долей вероятности.
— Ты провожал ее в аэропорт. Что на ней было надето?
— То же самое, что и сейчас. Только сумочки не вижу.
