Александр Грог - Время своих войн-1
Эсер Шкловский писал: "Офицерство почти равнялось по своему качественному и количественному составу всему тому количеству хоть немного грамотных людей, которое было в России. Все, кого можно было произвести в офицеры, были произведены. Грамотный человек не в офицерских погонах был редкостью..."
У интеллигенции, как рассказывал тот же Н.Н.Головин, было гораздо больше возможностей устроиться, и в состав действующей армии, попадали как правило те, кто устоял от искушения "окопаться в тылу"; создавался своего рода социальный отбор - сортировка из наиболее патриотично и действенно настроенных, которые собирались и погибали на фронте, и уже всех остальных - тыловиков.
Генерал Гурко с пренебрежением говорил о "новом офицерстве, вышедшем из среды банщиков и приказчиков", заполнившем тыловое обеспечение.
После февральского переворота были отменены ограничения касавшиеся иудаистов, и к маю правительством Керенского было срочным порядком произведено и направлено в войска около 40 тысяч "новых" офицеров. Это, наравне с печально известным приказом "Номер Один", исполненном правительством Керенского словно под диктовку Германского Генерального Штаба, можно и считать началом конца. В октябрь 1917 год вошли совсем другие офицеры... Офицерский корпус наполнился массой лиц не просто случайных (таковыми было абсолютное большинство офицеров военного времени), но и совершенно чуждых ему. Если во время беспорядков 1905-1907 гг. из 40 тысяч членов офицерского корпуса, спаянного единым воспитанием и идеологией не нашлось и десятка отщепенцев, примкнувших к бунтовщикам, то в 1917 году в офицерской среде оказались тысячи людей, настроенных не просто нелояльно, но и враждебно к российской государственности, а также и многие сотни членов революционных партий, ведших в войсках подрывную работу...
--------
ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):
6 марта 1917:
"Ежедневные публичные аресты генеральских и офицерских чинов, производимые при этом в оскорбительной форме, ставят командный состав армии, нередко георгиевских кавалеров, в безвыходное положение. Аресты эти произведены в Пскове, Двинске и других городах. Вместе с арестами продолжается, особенно на железнодорожных станциях, обезоружение офицеров, в т.ч. едущих на фронт, где эти же офицеры должны будут вести в бой нижних чинов, товарищами которых им было нанесено столь тяжкое и острое оскорбление, и притом вполне незаслуженное. Указанные явления тяжко отзываются на моральном состоянии офицерского состава и делают совершенно невозможной спокойную, энергичную и плодотворную работу, столь необходимую ввиду приближения весеннего времени, связанного с оживлением боевой деятельности..."
(Телеграмма Главкома Северного фронта - начальнику штаба Главковерха)
(конец вводных)
--------
Наиболее частый "непробиваемый" аргумент от вечных ненавистников России, подаваемый с изрядной долей сарказма, звучит так - и почему это "Белая Гвардия" позорно "сдала" Россию, не осилила в гражданской войне "Красную Армию"?
Гвардии не было... Гвардия усеяла собственными костьми поля сражений еще в 1914-15 годах. Свыше 60% выпускников пехотных училищ в 1916-1917 происходило из крестьян, и как остальные офицеры военного времени, не имея достаточного образования, они не являлись по существу носителями офицерской идеологии и понятий, хотя успели приобрети неплохую практическую подготовку и опыт войны. Можно понять разрозненность чувств этих людей, едва ли могших рассчитывать получить офицерские погоны в обычных условиях - они были более чем обостренными. Как бы то ни было, но подавляющее большинство офицеров военного времени, еще не войдя в соприкосновение с пропагандистами иного, не менее жертвенно выполняли свой долг, чем кадровые офицеры, и гордились своей принадлежностью к офицерскому корпусу.
И погибли не отражая врага внешнего, а усилиями врага внутреннего, развязавшего гражданскую войну.
Кем они были?
Неистовый Ленин без устали кричал, что "офицерство" составлено из "классовых врагов рабочих и крестьян - избалованных и извращенных сынков помещиков и капиталистов".
После февраля положение офицеров превратилось в сплошную муку, так как антиофицерскую пропаганду большевиков, стоявших на позициях поражения России в войне, ничто отныне не сдерживало, она велась совершенно открыто и в идеальных условиях. Желание офицеров сохранить боеспособность армии наталкивалось на враждебное отношение солдат, распропагандированных большевистскими агитаторами, апеллировавшими к самым низменным сторонам человеческой натуры. Рядовое офицерство, несколько растерянное и подавленное, чувствовало себя пасынками революции и никак не могло взять надлежащий тон с солдатской массой. Но появился уже и новый тип офицера-оппортуниста, демагога, старающегося угождением инстинктам толпы стать ей близким, нужным и на фоне революционного безвременья открыть себе неограниченные возможности военно-общественной карьеры... Если большевики были откровенными врагами российской государственности, и их деятельность находила в глазах офицерства, по крайней мере, логичное объяснение, то едва ли не тяжелей воспринималась им предательское поведение по отношению к офицерскому корпусу деятелей Временного правительства. Последние, особенно Керенский, побуждали офицерство агитировать в пользу верности союзникам и продолжения войны, и одновременно указывали на "военщину" как на главного виновника ее затягивания.
Генерал Драгомиров отмечал, что "ужасное слово "приверженцы старого режима" выбросило из армии лучших офицеров... много офицеров, составлявших гордость армии, ушли в резерв только потому, что старались удержать войска от развала... Недостойно ведет себя... лишь ничтожная часть офицеров, стараясь захватить толпу и играть на ее низменных чувствах".
Но это было еще лето 1917 года...
--------
ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):
"Необходимо отметить, что состав офицеров далеко не обладает сплоченностью -- это механическая смесь лиц, одетых в офицерскую форму, лиц разного образования, происхождения, обучения, без взаимной связи, для которых полк -- "постоялый двор". Кадровых офицеров на полк -- 2-3 с командиром полка, причем последний меняется очень часто "по обстоятельствам настоящего времени". То же происходит с кадровыми офицерами, которые уходят, не вынося развала порядка и дисциплины, нередко под угрозой солдат. Среди столь пестрого состава офицеров немудрено и появление провокаторов и демагогов, желающих играть роль в полку в надежде стать выборным командиром. Такие типы нередко попадают в комитеты, раздувая рознь между солдатами и офицерами в своекорыстных видах..."
(Из рапорта командира 37-го армейского корпуса командующему 5-й армией)
(конец вводных)
--------
С августа по октябрь 1917 (еще до прихода к власти большевиков) последовали многочисленные перемещения среди командного состава, аресты и бесчисленные расправы с офицерами. Волна эта прокатилась по всей России. Одним из распространенных поводов для ареста производившихся по солдатским доносам, являлась "контрреволюционость" офицера. Офицеры разбились по группам, чуждым и даже враждебным друг другу: одни "поплыли покорно по течению", другие -- объявили себя сторонниками Временного правительства, третьи, отрешившись от всяких дел, ждали возможности уехать домой, четвертые же понимали, что и дома им не удастся обрести покой, пока не будет сброшена революционная власть...
К ноябрю армия была практически небоеспособна. Величайших трудов стоило просто удерживать войска на позициях. Опасаясь целой, боеспособной армии как силы, способной выступить против них в случае попытки захвата власти, большевики продолжали прилагать все усилия по ее разложению. Первостепенное внимание уделялось физическому и моральному уничтожению офицерства -- единственной силы, противодействующей этому процессу. Это стало "генеральной линией" большевистской партии. Ленин требовал без устали: "Не пассивность должны проповедовать мы, не простое "ожидание" того, когда "перейдет" войско -- нет, мы должны звонить во все колокола о необходимости смелого наступления и нападения с оружием в руках, о необходимости истребления при этом начальствующих лиц и самой энергичной борьбы за колеблющееся войско".
Преуспели! Офицеры, распыленные в толще армии, были бессильны что-либо сделать... Как свидетельствовал один из очевидцев: "Невозможно описать человеческими словами, что творилось кругом в нашей 76-й пехотной дивизии, в соседней с нашей и вообще, по слухам, во всей Действующей Армии!... Еще совсем недавно Христолюбивое Воинство наше, почти одними неудержимыми атаками в штыки добывало невероятные победы над неприятелем, а теперь... разнузданные, растрепанные, вечно полупьяные, вооруженные до зубов банды, нарочно натравливаемые какими-то многочисленными "товарищами" с характерными носами на убийства всех офицеров, на насилия и расправы"..."
